Юлия Кова(ль)кова - @живой журнал

• Название: @живой журнал
• Автор: Юлия Кова(ль)кова
• Жанр: Русское современное

«@живой журнал» – это книга #2 серии «МАРКЕТОЛОГ@». Молодому и талантливому оперативнику детективного агентства «Альфа» Андрею Исаеву предстоит найти женщину, скрывающуюся в социальных сетях под ником «Маркетолог». Начиная работать по заданию заказчика, Андрей очень быстро осознает, что женщина, которую он ищет, ему отлично знакома. Какие тайны откроет Андрей и к какой неожиданной развязке это приведёт, читатель узнает из этой части книги.

---

– Зайка, да ты что? – задыхаясь, спросил тот, опуская жадную ладонь на оголившееся бедро Самойловой.

– Ничего, Митя… просто давно хотела это сделать, – прощебетала Ира и самолюбиво покосилась на кусты, за которыми стоял я. И я понял: она меня поджидала.

Недолго думая, я шагнул к ним. Ира не сводила с меня презрительных, насмешливых и немного напуганных глаз. А Митя (ага, тот самый Зайка, будущий большой начальник из «НОРДСТРЭМ») переводил непонимающий взгляд то на неё, то на меня.

– Молодец, Красная Шапочка, – подойдя к ним вплотную, прошипел я.

– Ир, это ещё кто? – опешил будущий Зайка.

– А это ученик моей бабушки. Один удивительно нахальный Серый Волк, – «представила» меня Ира.

– А.… – с весёлой улыбкой протянул Митя, оглядывая меня с высоты своего роста, – так это и есть тот самый забавный малыш, про которого ты мне рассказывала?

Не сводя с меня прищуренных глаз, Самойлова медленно кивнула. А мне захотелось сделать разом несколько вещей: схватить Самойлову, волоком затащить её в подъезд и устроить её взбучку. Зарядить Мите в зубы, чтобы ему нечем было на меня скалиться. Но вместо этого я открыл сумку, вытащил из неё книжку Красной Шапочки и припечатал книгу ладонью к седлу Митиного мотоцикла. Потом извлёк на свет божий два билета в «Ударник». Их я просто смял в кулаке и отшвырнул в урну.

– Марине Витальевне скажешь, я больше не приду. Учебники и деньги за занятия передам через Дядьсашу. Всё поняла?

– Я.. – начала Самойлова, изгибая бровь.

– Свободна. – Я развернулся и зашагал обратно к метро, чувствуя спиной их взгляды…

Не важно, как в тот день я добрался домой. Важно другое: я больше никогда не вернулся к прекрасной учительнице, имя которой я даже не вспомнил, прочитав досье Интерпола. А ведь Марина Витальевна такого не заслужила. И я до конца жизни буду обязан ей за то, что она вложила в меня время и душу и заботливо подкармливала меня, вечно голодного мальчишку.

После того, как я поставил на занятиях с Мариной Витальевной большой крест, я ещё дважды получал звонки от Самойловой. Но оба раза к телефону не подходил.

– Ничего, пусть подёргается, – злорадно думал я, – пусть посидит. Глядишь, к ноябрю всё устроится.

Потом мой так некстати вернувшийся из командировки отец решил вмешаться в это дело. Сначала он дал нагоняй «совету двух», потом взялся за меня.

– Андрей, скажи мне честно, – начал отец, заводя меня в свой кабинет и прислоняясь спиной к двери, – почему ты отказался от занятий с Мариной Витальевной?

– Потому что с сентября у нас в школе уроков прибавилось.

– Понятно… а ещё скажи, мне тут дядя Саша говорил, что у тебя получается дружить с этой девочкой, Ирой. Это что, правда?

– Папа, – беспечно улыбнулся я, – я не знаю, что там рассказывал тебе Дядьсаша, но «с этой девочкой Ирой» мы не общаемся.

– Почему?

– Потому что с «этой девочкой Ирой» у нас лучше всего получается только одно: наши с ней перебранки.

– Да? Ну, ладно… ну, хорошо. Ну, тогда иди, – ответил отец, выпуская меня из кабинета. Он так никогда и не узнал, что я соврал ему тогда – соврал в первый раз жизни…

5 ноября 1996 года мы встретились с Ирой ещё раз. Я как раз ехал на «Алексеевскую», собираясь подловить укрощённую мной Красную Шапочку и пригласить её на свой день рождения. В полупустой вагон метро входили пассажиры. Кто—то выходил из вагона, кто—то садился рядом со мной, кто-то вставал напротив. На «Рижской» моё сердце дало два глухих удара, и я, покрутив головой, нашёл взглядом Иру. Вернее, нашел не её, а — их, потому что Самойлова вошла в вагон вместе с Зайкой. Рука Мити по-хозяйски лежала у неё на талии. Моё сердце забилось. Между тем Кузнецов наклонился к Ире и что-то прошептал ей на ухо. Самойлова смутилась и всё же кивнула ему. Митя самоуверенно улыбнулся и очень по-свойски отвёл прядь её волос от лица, точно Ира ему принадлежала. Такой злости я не испытывал никогда. И я направился к ним, чтобы раз и навсегда разобраться с Кузнецовым на свой лад. Шаг – и мои глаза встретились с глазами Самойловой. И я с ослепительной ясностью понял, осознал: той Иры, что знал я, больше нету. Она не ждала меня. Она действительно ему принадлежала. И это я, а не он, был третьим лишним с самого начала… Я ничего не сказал. Просто вышел из вагона.

В тот вечер я впервые надрался до невменяемого состояния и угодил в детскую комнату милиции. Спасибо, мне с инспектором повезло: сообразив, в чём моя «трагедия», добрая женщина сорока лет вызвала мою маму и пообещала не сообщать о моих «заслугах» ни в школу, ни в спортивную секцию. Мы сидели с инспектором, ожидая, когда «совет двух» заберёт меня, а женщина, вытирая мои пьяные сопли, как могла, меня утешала:

– Ну, Андрей, ну ты что… Ну да, твоя Ира взрослая… Ну да, вполне естественно, что у неё… э—э, первый роман с её ровесником… Но ты – ты же такой обаятельный, такой хороший. Ну, посмотри на себя… Такие ресницы длинные… Такие глазки серые… Вот и выбери себе ровесницу – девочку, которой ты нравишься. Поухаживай за ней. Потом вы закончите школу, и только тогда вы…

Ага! – знала бы инспектор, как я воспользуюсь её советом.

Пережив утром следующего дня зубодробительную лекцию от «совета двух» (папа Серёжа, как всегда, успел слинять в командировку), я отправился в школу и на первой же перемене подошёл к одной из старших школьниц – большой любительнице целоваться со мной.

– Пойдёшь со мной на день рождения? – с ходу спросил я.

– Ой, да… С тобой – да. А это чей день рождения?

– Мой.

– Ой, а где это будет?

– В квартире у Ботаса. У него родители на три дня в Финляндию укатили.

– Ой, прелесть, какая… Ой, а что тебе подарить?

– Не переживай, – хмыкнул я, – у тебя уже есть для меня подарок…

Вот так я и переспал с женщиной в первый раз. Утром, когда я натягивал джинсы, она потянулась на диване и, откровенно разглядывая меня, удовлетворённо вздохнула:

– Знаешь, Исаев, ты всё—таки клёвый.

– Ага, ты тоже ничего, – ответил я. «Так, где моя футболка?»

– Андрей, а ты помнишь, как меня зовут?

– Свиридова, а ты что, за ночь напрочь забыла свою фамилию? – «Интересно, а кроссовки мои где?»

– Очень смешно, – буркнула она. – А – имя? Андрей, как моё имя?

– А это мне без разницы. – «А носки где мои?». Присев к ней на диванчик, я начал натягивал левый носок: – Слушай, Свиридова, а с чего ты так ко мне прикопалась?

– Да потому что меня зовут Кристиной, Андрей. А ты в тот самый момент, ну… в общем, ты называл меня «Ирой»…

К чести Кристины, расстались мы с ней очень даже по-дружески. Весной она закончила школу, потом выскочила замуж и укатила во Францию уже как Кристин Лорэн. А я два последующих года потратил на то, чтобы выкинуть из головы Самойлову. Но я не мог: я каждый день думал о ней. Сначала я проклинал её. Потом мысленно обращался к ней в минуты слабости, в часы побед, в мгновения поражений. В моменты уединения все мои мысли были только о ней. Эти мысли приходили ко мне, как израненные солдаты. Идущие с поля боя, кровоточащие – они всё равно шли ко мне. И я ничего не мог с этим поделать… Именно с Самойловой я хотел познакомить своего отца. Именно Ира была той самой Белой королевой, которую я сжимал в пальцах, когда прощался с отцом. Это на неё я смотрел в тот вечер, когда потерял своего отца и просил мысленно: «Пожалуйста, вернись ко мне. Ты мне нужна. И я знаю, что я тебе нужен».

Моё желание «исполнилось» 14 сентября 1999 года. В тот день – три дня спустя с момента извещения о смерти папы – я ехал в МГИМО. Мне было почти семнадцать. День только начинался, и зелёные вагоны метро ещё совсем пустовали. Я стоял, прислонившись к глянцево-серебряному поручню, смотрел в заляпанное миллионами пальцев стекло и думал, что я должен выжить, потому что у меня всё ещё есть Ира. Я вышел на станции «Юго-Западная» и почувствовал в груди два знакомых глухих удара. Замедлив шаги, я повертел головой и тут же выделил в серой массе людей серебряное сияние длинных белых волос. Синяя куртка, голубые джинсы, белые кроссовки – Самойлова стояла у входа в парк и явно кого—то высматривала. Она была прекрасней, чем я помнил её.

– Ира, – не веря своему счастью, произнёс я и шагнул к ней, – ты не меня ждёшь?

Услышав мой голос, Самойлова развернулась ко мне, и наши глаза встретились. И я понял: Ира была здесь не потому, что я был ей нужен. Она каким—то образом узнала о том, что случилось с моим отцом, и прилетела спасать меня. Но самое ужасное заключалось в том, что она смотрела на меня так, как смотрела моя мама, когда хотела защитить от беды меня, своего маленького мальчика, и укатать в объятиях, на груди, пряча от всех несчастий.

Так меня ещё никто не унижал. Я замер и стиснул челюсти. В моём сюжете с Самойловой было всё, кроме одного: я никогда не был её маленьким мальчиком, потому что сколько бы мне не было лет, какой бы не была между нами разница в возрасте и положении – Самойлова всегда оставалась для меня только моей женщиной. А я мог быть для неё только её мужчиной. На моём языке завертелась пара подходящих к случаю фраз. Но я предпочел развернуться и направиться обратно, в сторону метро.