Лев Енец - Пора Домой

• Название: Пора Домой
• Автор: Лев Енец
• Жанр: Городская фантастика

В то время как лорд плутает по ядовитому лесу, спасаясь от объятий мертвецов, а королева готовит прислугу к обеду, самый Великий человек на планете учится обуздывать огонь и юношеский максимализм. Шаг за шагом к этим людям приближаются братья, убегающие от воспоминаний, наследница сбежавшего принца, ставшая чужой среди своих, и существо, которому еще никто не смастерил имени, в отличие от железного сердца. Нельзя забывать об умирающих королях, послушнице, решившей брать от жизни все, и амбициозных близнецах. Темп развития событий – стремительный, захватывающий, никому не выпутаться, не ободрав кожу…

---

Лев Енец Пора Домой

Глава первая, в которой умершие живучей живых

1

Вдруг в нескольких шагах от них земля начала рыхлиться, спустя еще мгновение сквозь почву проступили человеческие пальцы. Джон начал было отодвигаться в сторону, но девушка его остановила, подняв руку:

– Лежи спокойно. Ничего плохого они нам не сделают.

Ладони мертвеца принялись изображать животных – то птицу, то зайца. Свет от костра создавал их тени на осколке скалы рядом. Девушка утвердительно кивнула и отклонила голову чуть в сторону, ее алые, под цвет листвы деревьев, спутанные в клоки волосы качнулись вдогонку:

– Видишь, он просто играет.

Джона этот ответ не успокоил:

– Они… Они за нами ходят, да?

Прежде чем ответить, она глубоко вздохнула. С ним рысь всегда говорила медленно и спокойно, будто с душевно больным.

– Они иногда, не слишком часто ходят за живыми. Просто ты необычный, вот они тобой и заинтересовались.

Джонни нервно потер переносицу. Она не заметила, или сделала вид, что не заметила его страха, и продолжила размещать жирных, белых личинок внутри его глубокой раны на ноге. Омерзение быстро прошло, когда он почувствовал странное в подобных условиях облегчение. Рысь пальцами стала стягивать оба конца раны, закрывая ее, будто укрывая личинок одеялом.

– Самое главное, не заговаривать с мертвыми, не трогать их.

«Такого желания у меня не возникнет», – подумал Джон.

– Им бывает одиноко, вот они и приходят к нам. Мне кажется, они представляют, будто живые. Может, они не знают, что умерли. Может, они потерялись, и не понимают, что происходит.

– Такое ощущение, будто тебе жалко их.

Она резко подняла на него взгляд:

– Мне жалко.

В больших раскидистых кустах сидел другой мертвый. Желтые глаза поочередно моргали. Девушка проследила за взглядом Джона, повернула голову назад, увидела наблюдающего и спокойно развернулась обратно.

– Не смотри на них удивленно и не кричи на них испуганно, а то они сами перепугаются, – задумавшись на мгновение, она продолжила, – один мальчик побежал к мертвой. Я не успела его задержать, это была его мама. Она обняла его, и они ушли под землю.

– Светило смилуйся… – Джон заморгал, тщательно стараясь прогнать эту сцену из своей головы.

– Нельзя к ним прикасаться. Тогда они решат, что ты хочешь быть с ними. Тогда заберут, – она последний раз аккуратно надавила пальцами на рану, перемотала какой-то длинной лианой (врач из цивилизации на такой же манер замотал бы бинтами) и довольно сказала, – Готово.

Еще болит, но не так как раньше. Они молча посидели, глядя на пламя костра. С головы до пальцев ног укутанная-замотанная в шкуры рысей девочка, и перепуганный мужчина, заключенный во вполне адекватную одежду, разве что грязную и местами порванную. Он повернулся к ней:

– Спасибо.

Рысь не посмотрела на него. Помолчала, потом спросила:

– Когда ты уходишь?

– Как только смогу снова ходить, – подумав, он опять добавил, – Спасибо.

Девушка помолчала, глядя на пляску тени из пальцев.

– Почему за тобой не пришла твоя семья, если ты пропал? Ты так и не сказал.

Джон натянуто улыбнулся.

– Боюсь, меня ищут не в том месте.

«Если вообще ищут».

– Экай?

– Экхай.

– А далеко от Экхая до Красных лесов?

Джон почесал затылок.

– Я шел через горы. Я… Путь к моему дому лежит через горы, и я подумал, что иду верно. Перепутал, видимо, где-то свернул не туда… В горах я плутал четыре дня.

Рысь кивнула, и жестом руки попросила продолжить.

– Из гор я вышел к этим лесам. Здесь я был дней восемь. Наверное. А потом…

– А потом тебя чуть не сожрала черепаха.

– Да.

– Понятно.

Ничего ей не понятно. Вчера она сама ему сказала, что ничего кроме Красных лесов не видела. Она не знает, что такое «горы». А вот он знал, что ему нужно выбираться отсюда, он знал, что слишком важен, чтобы пропасть невесть где.

– Когда я смогу снова ходить?

– День. Два. Может, меньше. Разминайся почаще, но не перетрудись. Нужно, чтобы кровь циркулировала, не вздумай лежать целый день без дела. И… – она встала на ноги, – если ты решишь пойти домой… Ты ведь понимаешь, кто я, да?

Он кивнул. Джон не до конца уложил все в своей голове, и согласовал с реальностью, но более-менее осознанно понимал, что сказка не выдумка, что спустя столько времени потомки Ренеттов все еще здесь. Живые и здоровые.

– Я никому не расскажу о тебе. Обещаю.

«Конкретно о тебе – может и нет». Она кивнула и потушила костер.

– Дым отпугнет животных, так что не бойся. Я постараюсь придти утром, или перед рассветом.

– Хорошо.

Она помахала на прощание рукой, и тьма бесшумно приняла ее. Рысь была добра к нему из чистого интереса. Потеряйся он здесь на столетие раньше, домой бы прискакала только его голова. И то не факт.

Еще у него было что-то типа лихорадки, но что именно так и осталось неизвестным – голова раскалывалась, в животе гудело, все время рвало. Она и это вылечила, чем-то напоила его. Ненавязчиво расспрашивала о его доме, о Лиоре. Джон как-то отказался говорить, так она намеренно сдавила его рану, он уверен, что намеренно. Он вскрикнул и рассказал, что она просила, и резкая боль тут же прошла. Бред какой-то. Ренетты мертвы, перебиты. Легенды о Гордие только легенды. Не мог здесь выжить маленький мальчик с горсткой слуг.

Джон попытался перевернуться на бок, но нога отозвалась глухой болью, он выдохнул и остался на месте. Он не хотел видеть до сих пор торчащих из земли рук, но теперь не смотреть не получится. В конце концов безумная пляска пальцев все же кончилась, и их хозяин полностью ушел под землю. Джон еще какое-то время боролся со сном, но вскоре его глаза сомкнулись. А когда открылись, на него смотрело несколько пар чужих. Нет, нет, нет, он так не может.

Быстро преодолев вспыхнувшую боль в ноге, Джон подскочил и двинулся вперед, из толпы сгрудившихся вокруг него мертвецов куда-нибудь подальше. Ночь тихо уступала место утру, мертвые послушным гуськом шли следом за живым.

«Твою мать, твою мать, твою мать. Да отвалите вы от меня нахрен». Все. Этот гребанный лес, или как там его, Красные, мать их, леса, должны когда-нибудь кончиться. Надо просто идти, не сворачивать, и обязательно куда-то можно будет, наверное, скорее всего, возможно…

– Джо-о-о-н-н-н… Джо-о-н-н… Джон…

Это кто-то из его компании сзади. Джон сильней оперся о палку, заменявшую ему трость, постарался идти быстрей, но не вышло, нога все-таки слишком сильно болит. Наверное, он слишком резко встал и что-то там сдвинулось.

– Джо-о-н, тбя тама ждать никого.

«Что?».

– Ствайся здеся, Джонни, здеся хршо, Джонни.

– Дохлым быть лучче, мы все скоро встать и пойти, все хором встать и пойти, пойти за живучим, как счас ты.

«Да пошли вы нахрен, уроды».

Надо было спросить у этой девочки, нормально ли, что они еще и говорить могут. И что они знают его имя. Он ведь им не говорил. А если она им сказала? Специально, чтобы они что-то сделали, чтобы он остался здесь?

Джонни пробрал холодный пот, и он все же смог пойти быстрее. Стенания и уговоры веселой компании сзади не прекращались. Он постарался отвлечься и рассматривал цветы вокруг себя. Синие, как небо над его замком, желтые как монеты в его кошельке, красные, как глаза Гвиневры, когда он приходит домой пьяным, зеленые, как… глаза какой-то твари?… Это цветок или животное?… Лучше отвести взгляд, и идти быстрее, быстрее, быстрее…

Рассматривание цветов, как понимаете, слабо помогало отвлечься (особенно учитывая то, что некоторые цветы сами за ним наблюдали, поворачивая вслед за ним бутоны), но лучше так, чем оборачиваться и видеть мужика, вечно роняющего свою сгнившую челюсть.

Праздник смерти и жизни здесь был неугомонным, жутким. Корни вылезали и вгрызались обратно в землю в прямом смысле на глазах, листья на ветках раскрывались и закрывались с интервалом всего в восемь секунд. Он считал. Провел тут слишком много времени. Лучше смотреть, как закрываются и открываются цветы на деревьях, чем как открываются и закрываются глаза уставившегося на него покойника. Растение могло дать росток на закате, а завянуть уже с сумерками, предварительно обзаведшись потомством, и снова все сначала. Для девочки-рыси это было обычным делом, и она в свою очередь поражалась рассказам о медлительности природы в его родных местах.

Она спасла его от долбанной черепахи. Это ведь милейшие существа, почему здесь это трехметровые монстры с выдвигающейся змеиной шеей еще чуть ли не на километр? Он думал, что это просто большой камень, покрытый мхом, по которому почему-то не ползают всякие твари, вот он и решил на него сесть и осмотреть ногу. Кто же знал, что это чей-то панцирь.

Нет, вы только вдумайтесь. Девочка, вдвое его меньше, и, наверное, в сто раз младше, с легкостью отбила его у этого зверя. Правда, точно утверждать он не мог, потому что вырубился еще в воде, а очнулся уже основательно далеко от того места, но ведь силы у нее хватило, чтобы его дотащить. Ладно, она могла и приукрасить события, но все же.