Александр Котюсов - Дижестив. Читать, но не смешивать

• Название: Дижестив. Читать, но не смешивать
• Автор: Александр Котюсов
• Жанр: Критика

«Дижестив» – сборник рецензий Александра Котюсова на книги современных российских писателей, о которых говорит сегодня литературная общественность. «Обитель» Захара Прилепина, «Воля вольная» Виктора Ремизова, «Безбожный переулок» Марины Степновой, «Зулейха открывает глаза» Гузели Яхиной, «Зона затопления» Романа Сенчина и многие другие произведения подверглись внимательному, а порой и жесткому критическому анализу.

---

Дижестив Читать, но не смешивать Александр Котюсов

© Александр Котюсов, 2017

ISBN 978-5-4483-6171-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Вы держите в руках сборник моих рецензий на книги современных российских писателей. От Прилепина до Яхиной, от Сенчина до Геласимова. Кто-то скажет – ну вот, скукотища. Не торопитесь закрывать книгу. Я искренне надеюсь, что тот, кто всерьез интересуется современной литературой, найдет в ней много интересного. В сборнике двадцать шесть рецензий на двадцать шесть книг, которые вышли в нашей стране в период 2014 – 2016 годов и которые я, разумеется, прочитал. Литературной критикой я увлекся совершенно неожиданно для себя. Три года назад мой хороший приятель, в то время главный редактор старейшего в нашей стране толстого литературного журнала «Сибирские огни», Виталий Сероклинов неожиданно предложил мне, в прошлом физику, а сегодня предпринимателю, ресторатору и немного политику, иногда пишущему рассказы, попробовать себя на новом поприще. Тяжело сегодня с хорошей критикой, – сказал он мне тогда, – ее практически нет. Либо тупое и банальное пересказывание текста, либо абсолютно заумный анализ профессионалов-филологов, непонятный большинству читателей. Хорошая критика встречается редко. Попробуй. Я попробовал. В качестве подопытного «кролика» был выбран только что вышедший роман Сергея Шаргунова «1993». Я написал на него рецензию и, нарушив все правила, принятые в писательской среде, отослал ее сразу в три литературных журнала. Отослал, будучи абсолютно уверенным, что мой первый «блин» в новой для себя сфере будет комом и вряд ли где будет опубликован. Через месяц все три журнала прислали уведомления о том, что рецензия принята и выйдет в ближайшее время. Пришлось объясняться. С руководством одного из журналов я поругался навсегда. Больше я так не поступаю.

Прошло почти три года. Я старался читать только то, что действительно заслуживало внимания. Я просматривал лонг- и шорт-листы различных премий – «Русский букер», «Национальный бестселлер», «Русская книга» и других, отбирал книги финалистов, победителей и читал. Читал с карандашом и сразу же после прочтения садился писать рецензию. Что-то захватывало меня с первой страницы, что-то затягивало медленно, что-то не нравилось совсем. Я читал книги уже маститых авторов, популярных не только в России, но и далеко за рубежом, и пока еще никому не известных, но уверенно заявляющих о себе. Я открыл для себя целый пласт российских писателей, книги которых выходят совсем небольшими тиражами и о которых миллионы наших современников, заваленных бульварной литературой и плохими детективами, к сожалению, не знают ничего. Но именно эти люди составляют сегодня цвет российской литературы.

Я никому не навязываю свое мнение. Рецензии, которые вы прочтете ниже, это мой субъективный взгляд на произведения современных авторов. Я лишь пытаюсь немного помочь их будущим читателям, поделившись своими мыслями. Считайте меня просто профессиональным читателем.

Все рецензии опубликованы в литературных «толстяках», в «Новом мире», «Знамени», «Дружбе народов», «Сибирских огнях», «Волге», «Бельских просторах», «Слове», «Нижнем Новгороде», «Homo Legens», за что я искренне благодарен всем должностным и не очень должностным лицам этих журналов, которые читали мои рецензии, спорили со мною, требовали от меня переписать, поменять и дополнить, а порою и просто возвращали мне их обратно – мол нет, не подходит. Всем вам спасибо. Виталию Сероклинову, Елене Жирновой, Марии Галиной, Наталье Игруновой, Анне Сафроновой, Анне Кузнецовой, Юрию Конькову, Салавату Вахитову, Константину Богомолову, Олегу Рябову. Спасибо всем.

Ну а читателям – приятного чтения.

Фотошоп

О романе Сергея Шаргунова «1993». – М.: АСТ, 2013.

Во второй половине сентября 93-го я заболел. Простуда, думал я про себя, мужественно вставая по утрам на работу и уже к обеду с трудом находя сухое место в носовом платке. Постепенно становилось хуже, голову словно сжимало где-то внутри, ближе ко лбу. Я запивал боль анальгином, ненадолго облегчавшим мою участь. В конце концов, я не выдержал мучений и поехал в больницу.

Меня госпитализировали.

Я лежал в отдельной палате. Гайморит не сдавался. Из каждой ноздри моей выходило по маленькой трубочке, закрепленной у переносицы кусочками белого лейкопластыря. Дышать было невозможно. Регулярно заглядывала медицинская сестра и вводила через трубки в нос лекарство. Я пил какие-то таблетки, грустно наблюдал за примкнувшим к цифре 38 столбиком термометра и целыми днями смотрел в маленький черно-белый, словно фотография моих лобных пазух, экран телевизора. Как сейчас помню – Шилялис. Сделано в Литве. Тогда еще СССР.

По телевизору мелькали знакомые лица депутатов, Ельцина, Руцкого, Хасбулатова. Я разбирался в политическом пространстве. Узнавал каждого. Споры, дебаты, снова споры. Потом началась война. По улицам Москвы поползли танки, черным дымом закурился Белый Дом. Меня выписали.

С тех пор многое забылось, затуманилось, ушло вглубь истории, стало стираться. И вдруг взгляд споткнулся о яркую обложку в книжном магазине. Сергей Шаргунов, «1993». Имя писателя давно попадалось мне на глаза в основном благодаря Захару Прилепину и фейсбуку, где Захар регулярно публикует ссылки на свои статьи, размещенные на их с Сергеем совместном детище – портале «Свободная пресса» (www.svpressa.ru). Оттуда-то я и узнал, что есть такой писатель – Шаргунов. Современные авторы, балансирующие где-то на грани «политика-литература» – люди особые. Их таких не много, во всяком случае, тех, кто на слуху, прорвался к творческим вершинам, признанию, премиям, публичности. Проханов, Лимонов, тот же Прилепин. Тяжелая это задача – делать литературу, стараясь отвлечься от собственных политических взглядов, которые неизбежно влияют на качество написанного, в особенности если ты пишешь о реальных событиях, да к тому же происходящих в переломные для страны периоды истории.

«Финалист премии „Национальный бестселлер“, – прочитал я на обложке книги. – 1993-й – гражданская война в центре Москвы. Время больших надежд и больших потрясений. Он и она по разные стороны баррикад». Это время я провел в больнице. Я купил роман Сергея Шаргунова. Купил и прочитал.

Необходимо признать, что автор проделал весомый труд. 570 страниц в наше время, когда многие писатели стараются крупным шрифтом размазаться на трехстах страницах, – дело трудное. Шаргунову повезло с фактурой. Благодаря работе в Думской комиссии по расследованию событий осени 1993 года он оказался в непосредственной близости от первоисточника, да что там в близости, можно смело сказать – в нем самом. Более точно, пожалуй, живописать события могли бы только его участники. Но самому автору в то время было лишь тринадцать. Не удивлюсь, если окажусь прав в том, что именно эта работа в Думской комиссии и сформировала будущую протестную позицию Сергея. Ведь за его плечами и создание политических движений, и несостоявшееся депутатство по спискам «Справедливой России». В романе «1993» политическое кредо автора легко читается в каждой строке. Главный герой Виктор Брянцев – несостоявшийся ученый-электронщик, человек, оказавшийся то ли по воле судьбы, то ли по собственному желанию где-то ниже своих изначальных возможностей и уж тем более амбиций, в прямом и переносном смысле ближе к земле, в подвалах, рядом с рвущимися от старости и коррозии трубами и вешающимися на них бомжами. Рвутся трубы, трещит страна, и из труб, и из страны рвется перегретый пар. В подвале авария, в стране революция. Кто-то должен все это устранять, ремонтировать, чинить. Вот главный герой и пытается. Получается плохо. И то плохо, и другое. Виктор – не самостоятельный, он ведомый. Он продукт пропагандистской эпохи. Пусть и эпохи девяностых, менее выстроенных, чем сегодняшние, десятые, двадцать лет спустя, но продукт. Перестройка, ломка государства сильно изменили героя. Из «статного, высокого, светлоглазого парняги» середины семидесятых с «широким свежим лицом» он по ходу романа превращается в нерегулярно моющегося, с запахом сырости из подмышек, расхаживающего вечно в трусах по дому, подрастерявшего жизненный драйв мужика. Жизнь вертится по заведенному несколько лет назад циклу: электричка-работа-электричка-дом-электричка… Дом в поселке «43-й километр». Ни имени, ни истории. Какой-то километр. Рядом железка, поезда, ларек, магазин, тоска. Постоянные конфликты с женой, просто так, без причины, на пустом месте, порой от бессмысленной ревности, порой от ее претензий уже в его адрес. Скуку, тоску, стремление вырваться герой топит в водке. Все так узнаваемо. Какой русский не ищет в водке смысл жизни! Нет, нельзя назвать Брянцева опустившимся. Он пытается найти какой-то выход, стремится выскочить за пределы этого круга, в который сам себя и затащил в восьмидесятые годы, порвав с наукой. Наверное, только телескоп, который он смастерил в своем доме, знает о его стремлении уйти из той затянувшейся, во многом бессмысленной жизни, про которую многие бы наши соотечественники сказали – да нормально, мы все так живем. Брянцев так не хочет. Брянцеву помогает время. Трудно это, не разбираясь в политике, понять, кто прав, кто виноват. Виктор не входит в политику медленно, обстоятельно, шаг за шагом, постигая суть процессов, изучая партийные программы. Брянцев, наверное, как и многие в нашей стране, изучает политику по телевизору. Главной передачей в доме становится программа «Парламентский час». Она и превращается для Виктора в тот самый общеобразовательный ликбез и наталкивает на мысль, что из круга, по которому он ходит уже который год, есть выход. Этот выход – революция! Поиск этой революции и становится для героя смыслом жизни и главной целью.