Сергей Рулёв - Звёздная паутина. Рассказы

• Название: Звёздная паутина. Рассказы
• Автор: Сергей Рулёв
• Жанр: Научная Фантастика

В этой книге представлены рассказы, написанные в разные годы, а объединяют их мистически-фантастические основы сюжетов. Хотя то, где происходят события – в старом подвале или дальнем космосе – не главное. Главное то, как люди реагирут на необычные, а иногда и критические ситуации, о чём они думают, как противостоят вызовам и проходят испытания.

---

Звёздная паутина Рассказы Сергей Рулёв

© Сергей Рулёв, 2017

ISBN 978-5-4483-6650-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Караул

1

– Рота! Смирно! Товарищ капитан, пятая рота для проведения вечерней поверки построена!

Командир прошелся вдоль строя. Посмотрел на дежурного и спросил:

– Все на месте?

– Так точно!

– Хорошо. Тогда сразу зачитывай наряд.

– Дежурный вытащил из списка вечерней поверки постовую ведомость и стал читать.

– Четвёртый пост, первая смена…

– Стой, – перебил его командир, – Дай я сам.

Дежурный нисколько не удивился. Командир всегда поступал так, как ему хотелось. Он был крутым мужиком, это знала вся рота. Устав писался для кого угодно, но не для него. Однако, это не мешало ему держать роту в кулаке. Скорее даже помогало. Штабное начальство прекрасно знало о его методах руководства, поэтому, несмотря на лучшие в батальоне, а частенько и в бригаде, показатели, капитана Белова не особо спешили переводить на должность повыше.

Командир пробежался взглядом по ведомости.

– Кто составлял?

– Старшина, – коротко ответил дежурный.

Командир кивнул.

– Тогда ладно.

Потом он еще раз обвёл взглядом застывшую в молчании роту. Его уважали из страха, и это его устраивало.

– Завтра мы садимся на гарнизонку. Предположительно недели на две, пока с реки не сойдёт лед. Посты трёхсменные. Оставшиеся в роте занимаются по распорядку. Вопросы есть?

– Никак нет!! – как и положено, дружным хором ответила рота.

– Начальник караула – лейтенант Воронин, помощник начальника – прапорщик Шарапов. Посты по сменам: четвёртый – Конев,

– Я!

– Виталин,

– Я!

– Осокин.

– Я.

– Пятый – Москалёв,

– Я!

– Михаленко,

– Я!

– Латышев.

– Я!!!

– Шестой – Трохин,

– Я!!!

– Артемьев,

– Я!

– Снегов.

– Я!

– Скоро лето, Снегов. Смотри, не расслабляйся. Седьмой – Катышев,

– Я.

– Летягин,

– Я!!

– Морин.

– Я!!!

– Повар – Смирнов.

– Я!

– Куда ты на хрен денешься с подводной лодки?

Рота дружно занялась хохотом.

– Отставить, – спокойно сказал командир, и сразу же наступила мёртвая тишина.

– Смотри, Смирнуха, будешь хреново готовить, я из тебя самого котлет понаделаю. Понял?

– Так точно!

– Мужик, – констатировал командир и опустил руку с ведомостью, но тут же спохватился.

– Да, а разводящим у нас пойдет… сержант Голубев.

– Я.

– Высоко не летай. Ладно, эти две недели я должен быть за вас спокоен. Чтобы никаких. Службу бдить. Оружие применять по необходимости, но не дай Бог, кто-нибудь решит поиграть!

Башку сверну лично. Вопросы есть?

– Никак нет!

– Фокин, давай.

Дежурный вышел на середину полосы.

– Рота! Отбой!

Все рассыпались к своим кроватям. Командир никогда не требовал сорока пяти секунд – это всё-таки не учебка, но шевелиться нужно было быстро. Хотя бы для вида. Вот подъём при командире – другое дело. Там попробуй замешкаться, запросто можно и с ноги получить. И никаких отговорок. Если по малой нужде хочешь, так хоть на узел хозяйство завязывай. Вся расслабуха только после зарядки.

Прошло минут десять, пока ребята окончательно улеглись.

– Фокин, проверь заправку обмундирования, – командир кивнул на ряды табуреток и вышел из спального помещения.

2

Весна. Странная она здесь. Ещё снег не везде сошел, лёд на реке стоит, а солнце припекает так, что аж подштанники мокрые.

Осокин вытер со лба пот и поправил под головой шапку. Он полулежал на склоне бугорка, покрытого толстым слоем сухой прошлогодней травы, и смотрел в бездонное голубое небо, тихо улыбаясь своим мыслям. Неужели эта гарнизонка для него последняя? Даже не верится. Два года как один день. Сейчас кажется будто и не было их вовсе, а ведь как они на самом деле долго и нудно тянулись! Но теперь всё, приказ был, стодневка уже в прошлом. Он – дембель. Какое классное слово! Осокин зажмурился, представляя, как он поедет домой. Последнее время он только этим и занимался: представлял дембельский поезд, почти натурально слыша перестук колес, такой, как поётся в солдатской песне:

Колёса поезда стучат.
Теперь я больше не солдат.
И этой музыки колёс вам не понять!

Действительно, кто не служил, тот никогда не поймёт.

А Ленка всё равно – стерва. Ну ничего, скоро у него девчонок будет сколько угодно и на любой вкус. Хотя конечно, обида ещё не прошла. Осокин отслужил уже год, когда получил её письмо: «Коля, извини…» Тогда, по совету товарищей он отправил ей ответ – листок с отпечатком подошвы сапога. Свою растерянность он пытался скрыть за злостью. Растерянность давно прошла, а вот злость и обида остались.

Бывшая подруга всегда вспоминалась, когда Осокин начинал думать о том, как он вернется домой. Но эти воспоминания длились не больше нескольких мгновений, потому что приятные мысли о возвращении забивали все остальные. Зайти домой… Звонок, открывается дверь…

– Чёрт!

Неуместный возглас, донёсшийся со стороны ямы, заставил Осокина поморщиться. Поток приятных мыслей был грубо прерван. Духи просто сами не хотят жить спокойно, это точно. Осокин приподнялся на локте и посмотрел в сторону ямы. Снегов сидел и курил, лениво оглядываясь по сторонам. Ничего, ему уже можно. Но что там случилось у этих придурков?

Латышев усердно кидал лопатой грунт, а Морин, бросив лопату, ковырялся в земле руками. Несвоевременное восклицание принадлежало ему.

Осокин со вздохом сел и выплюнул травинку.

– Морин, ты что, умереть хочешь? Ну-ка, бегом схватил лопату!

Морин оторвался от своего занятия и повернул к нему потное мальчишески-угристое лицо.

– Я… – он замялся, глаза его бегали.

– Головка от торпеды, – продолжил Осокин, – чё встал, как бык?

– Тут… это… – замямлил Морин.

– Не-е-е, я такого тормоза впервые вижу, – оскалившись протянул Осокин. – Ты чего, говорить разучился, что ли?

И без того красное лицо Морина пошло багровыми пятнами.

– Тут мешает что-то. В земле, – наконец выдавил он из себя.

– Снег, что у него там? – устало поинтересовался Осокин.

Снегов щелчком выкинул окурок и спрыгнул в яму. Подошел к Морину и хлопнул его ладонью по лбу.

– Чё? Растащился? – рыкнул он прямо в лицо Морину. Тот весь сжался, ожидая следующей оплеухи. Снегов мрачно усмехнулся.

– Ну чё у тебя там?

Морин быстро наклонился и стал ковырять пальцами землю.

– Вот здесь что-то. Лопатой никак, – пояснил он.

Снегов взял лопату и несколько раз ткнул в то место. Штык лопаты характерно звякнул.

– Камень, – констатировал Снегов, потом накинулся на Морина:

– Ну и что ты встал, как баран?! Давай откапывай!

Морин схватил лопату и суетливо замельтешил ею. Снегов постоял над ним немного, потом выкарабкался из ямы.

Неприятность была устранена. Осокин снова развалился на земле, закрыв от солнца глаза ладонью. Пару минут он пролежал, предаваясь блаженству. Потом что-то привлекло его внимание. Вернее отсутствие чего-то. Не слышно работы, догадался он.

Снова сев, Осокин увидел интересную картинку: все трое – Снегов, Морин и Латышев стояли столбами, вытаращившись на что-то на дне ямы.

3

Когда Снегов треснул по лбу Морина, Латышев длинно и нецензурно выругался про себя и отвернулся в сторону. Он отслужил уже три месяца и прекрасно знал, что иногда лучше не высовываться. А этот Морин действительно тормоз ещё тот. И откуда только такие берутся?

Снегов разобрался с Мориным и вернулся на свое место. Когда же они будут вот так же сидеть и смотреть, как работают другие? Латышеву мало верилось, что так когда-нибудь будет. По крайней мере, это виделось лишь где-то в очень отдалённом будущем. А пока, вот она – лопата, вот она – земля, кидать отсюда и до обеда.

Морин опять перестал копать. «Точно хочет нарваться по настоящему», – мрачно подумал Латышев. Он обернулся к Морину, чтобы вполголоса сказать ему, чтобы не валял дурака, но увидев вытаращенные от ужаса глаза и перекошенную физиономию Морина, сразу же забыл о своих намерениях. Латышев перевел взгляд вниз – туда, куда смотрел Морин, и у него начало медленно вытягиваться лицо. Он увидел то, во что упиралась лопата Морина, и что Снегов слишком опрометчиво назвал просто камнем.

4

Снегов сидел на краю ямы, задрав голову вверх и уставившись на одинокое облачко. Оно медленно плыло, меняя по ходу свои очертания. Значит, там наверху есть ветер. А здесь хоть бы чуть-чуть дунуло! Снегов чувствовал, как из подмышек стекают по ребрам тоненькие ручейки пота, прохладно щекоча кожу. Ну и жарища! Снегов вздохнул и опустил голову. Глаза сразу ослепило. Чёрт! На реке до сих пор стоит лед, хотя вдоль берега уже тянется полоса чёрной воды. Ещё день-два такой жарищи, и река тронется. Дня три будет сходить шуга, а потом придут катера, и кончится их гарнизонка. Останется пережить лето, а осенью – домой. Осокин, вон, лежит, тащится. Ему не надо загадывать, что же будет летом. Для него эта гарнизонка – последняя строка в книге службы.