Александр Амурчик - Женя, Женечка, Женюсик. Virtuoso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 7

• Название: Женя, Женечка, Женюсик. Virtuoso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 7
• Автор: Александр Амурчик
• Жанр: Современные любовные романы

Кажется, что это незатейливые истории сексуальной самореализации юноши в псевдопуританском социалистическом обществе. Но вчитайтесь – и вы обнаружите, что это острые горькие книги о сочувствии ближнему и естественных радостях бытия. В стране, где высшим достоинством представляется сила, высшей добродетелью – деньги, а высшим духовным взлётом – половой акт, дети родятся от случайного зачатия и, вырастая, продолжают унылый порочный круг. Автор нашёл в себе силы выйти за пределы этого круга.

---

Я поневоле улыбнулся – она была едва ли не первой в моей жизни партнершей, которая дала моему естеству такую незаслуженно лестную характеристику.

До самого утра мы не спали: она привыкала к новым для себя ощущениям, а я старался, проявляя нежность и ласку, сделать так, чтобы эти ощущения были для нее менее болезненны. Мы расстались утром на рассвете, а перед этим долго и трогательно прощались.

Прошло три дня, и мы вновь встретились, на этот раз на моей квартире, так как соседка Валентины по комнате вернулась из села.

Так мы стали любовниками. Валентина не ходила больше в дом своего бывшего жениха Игоря, и даже, на всякий случай, не желая видеть его, целую неделю прожила у одной из своих подружек в частном доме, расположенном в другой части города. А вскоре Игорь, который, надо признать, и не разыскивал свою девушку, которую еще совсем недавно называл невестой, благополучно отбыл в советскую армию.

После этого мы стали видеться с Валентиной чаще, почти каждый день, постепенно наша сексуальная жизнь стала налаживаться, мы сумели приспособиться друг к другу, и я перестал встречаться с другими женщинами – это казалось мне теперь недостойным и даже неинтересным занятием. Кондрат, с которым мы виделись в этот период достаточно редко, лишь укоризненно качал головой, но ничего не говорил – знал, что в данном случае это бесполезно.

Валентина меня полностью удовлетворяла: она была мила, нежна, ничего от меня не требовала, и у нас были трогательно бережные и ласковые отношения.

Так прошло около полутора месяцев, когда в одно не очень приятное утро она забежала в бар попрощаться: Валентине необходимо было срочно выехать в Арциз к родителям, она получила из дому телеграмму, в которой сообщалось, что тяжело заболела мать. Провожая девушку к автобусу, я и предположить не мог, что мы расстаемся с ней ужасно надолго; хотя мы с ней ни о чем не договаривались, я все же думал, что у нас обоих есть теперь друг перед другом какие-то обязательства.

Но обстоятельства сложились так, что мы с ней встретились вновь лишь год спустя. Всё это время я думал о ней, скучал, но не мог понять, что ей мешает приехать в наш город; и сам не ехал в Арциз, плохо себе даже представляя, где он находится, не говоря уж о том, чтобы разыскивать там Валентину.

Но всё же она приехала, и, по ее словам, только для того, чтобы увидеть меня. Она была теперь замужем, но уже планировала развестись со своим мужем и для продолжения учебы поступать в мединститут; раннее замужество и последующая тихая семейная жизнь в маленьком захудалом городке – эти перспективы, как она уже давно уяснила для себя, ее не привлекали.

Валентина рассказала, что родители ее буквально один за другим, в течение двух месяцев тяжело заболели и умерли, из-за чего ей пришлось бросить учебу и остаться в доме на хозяйстве. Соседский парень, тот самый, будущий муж, поддержал ее в этот тягостный для нее период, и они сблизились. Из благодарности за сострадание к ее горю, она потянулась к этому парню, они стали жить вместе и вскоре расписались, узаконив свои отношения. А потом, спустя полгода после смерти родителей, когда горе немного отпустило, она пришла в себя и вдруг обнаружила, что рядом с ней человек, которого она совсем не любит… И тогда она решила расстаться с ним, продать все, что только возможно – дом, машину и все остальное, принадлежавшее теперь ей, и уехать учиться.

Этот вечер (и ночь целиком) мы провели вместе, не расставаясь ни на минуту – мы говорили, ласкали, любили друг друга, и вновь говорили – до самого рассвета.

А утром я проводил ее к автобусу, следовавшему рейсом на Одессу, на полпути к которой находился ее родной Арциз. Валентине предстояло теперь самой, одной пробиваться в этой, столь непростой и нелегкой жизни.

Новелла третья. Саша-Кошелек

Коктейль «Шурик»

Коньяк 40 мл.

Тоник 60 мл.

В стакан положить лёд, налить по очереди игредиенты, смешать. Подать с соломинкой.

То наслаждаясь, то скорбя

держись пути любого,

будь сам собой, не то тебя

посадят за другого.

Игорь Губерман

Нет, это не меня так называли – «Саша-кошелек», но другого человека, как утверждают, очень на меня похожего или, как еще иногда говорят, двойника.

Говорят, что у каждого человека на Земле обязательно имеется двойник. При этом он может жить где угодно: на соседней улице или в городе, расположенном от вашего в тысячах километров, а также в другой стране; возможно, что и на другом континенте. Даже цвет кожи у него может быть отличным от вашего, но, тем не менее, он будет точной вашей копией. Уверен, что и вам, дорогой читатель, приходилось в своей жизни встречать двойника, если не своего, то уж наверняка кого-нибудь из ваших родных или близких.

Хочется также отметить, что мы, люди, обычно плохо представляем самих себя со стороны. И в том случае, если нам когда-либо предоставляется такая возможность – встретить своего двойника, мы, вероятнее всего, пройдем мимо него, и хорошо еще, если подумаем при этом: кого-то этот человек мне напоминает и – продолжим свой путь.

Нечто подобное случилось и со мной.

Весьма вероятно, что я встречал своего так называемого двойника в нашем маленьком городе, пожалуй, даже обязательно встречал. Когда, спустя годы, мне показали его маму, я удивился, насколько она была похожа на мою маму.

Итак, у меня, как утверждают многие мои знакомые, имелся двойник, причем живущий в нашем городе, и звали его Сашей. Как вы помните из предыдущих историй, меня тоже нередко называют Сашей, и это, наверное, не случайно: когда я был еще в нежном двухмесячном возрасте, мамины соседи и друзья, семейная пара, видя, что моя мама, идейная комсомолка, не собирается меня крестить, обманным способом выкрали меня из дома, отнесли в церковь, где, крестили и дали имя – Саша. Мама, узнав об этом лишь спустя несколько дней, долго думала как поступить, но в конце концов все же оставила имя Савва.

Такая вот история с именами. Что же касается моего двойника, то мы с этим Сашей были одногодками, одного роста и, по словам наших многочисленных общих знакомых, практически одинакового сложения; в это трудно поверить, но совпадал также цвет волос, да и голоса наши тоже были схожи. Он работал водителем-дальнобойщиком на автобазе «Молдплодоовощпром», а кличку свою – «Кошелек» получил, вероятнее всего за то, что, когда это требовалось, он доставал из кармана весьма увесистый кошелек и покупал все, что ему хотелось. Кроме прочего, у него также имелся личный автомобиль «жигули».

Почему я говорю об этом парне и о нашем сходстве с ним в прошедшем времени? Да потому что он, не достигнув, по-моему, и 30-летнего возраста, погиб. Погиб глупо, совершенно случайно: его автомобиль-тягач стоял на «пищевке» – есть в нашем городе такой винодельческий цех при межрайпромкомбинате Зейтмана; прицеп в это время грузился бутылочным вином, и Саша, воспользовавшись имеющимся у него свободным временем, ковырялся в моторе отцепленного тягача. В этом месте имеется сильный естественный уклон, и в какой-то момент машина, стоявшая на спуске, неожиданно сорвавшись с тормозов и двинувшись с места, придавила его к дереву, в результате чего водитель получил смертельную травму.

Вот такая грустная история.

Впоследствии многие люди говорили мне, что мы с ним были удивительно похожи, а я представлю вам несколько эпизодов из моей жизни, связанных с этим.

История первая.

Как-то раз, в обычное время, 19.00, едва я открыл бар после обеденного перерыва, внутрь вошли несколько милиционеров в форме – работников ГАИ. Воспользовавшись тем, что в баре никого из посетителей не было, они заказали по 100 грамм водки. Выпили, расслабились, разговорились между собой, затем один из них, сержант, уже давно, судя по его виду, порывавшийся что-то сказать, обратился ко мне:

– Как же так получается, Саша, ты мне с месяц назад обещал пару жигулевских колес, а сам оставил свою работу на автобазе и перебрался в бар?

Коллеги сержанта, очевидно, в предчувствии дармового угощения оживились и стали подзуживать сержанта. «Да, действительно, много их, таких, вначале обещают, а потом…», – тут же подхватил важную для гаишников тему один из них, старшина. «Точно, Никушор, давай разберемся с этим нарушителем, пусть выставляется, как положено» – требовал другой, младший лейтенант. И так далее. То был первый случай, что нас с Сашей-Кошельком спутали, и я немного растерялся.

– Извини, сержант, – сказал я ему, – я тебе не мог обещать жигулевских колес по одной простой причине: я не водитель, и потому я не только не имею этих самых колес, которые, якобы, обещал тебе, но и вообще не отличаю колесо от карбюратора.