Александр Амурчик - Антология интима. Amoroso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 1

• Название: Антология интима. Amoroso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 1
• Автор: Александр Амурчик
• Жанр: Современные любовные романы

Кажется, что это незатейливые истории сексуальной самореализации юноши в псевдопуританском социалистическом обществе. Но вчитайтесь – и вы обнаружите, что это острые горькие книги о сочувствии ближнему и естественных радостях бытия. В стране, где высшим достоинством представляется сила, высшей добродетелью – деньги, а высшим духовным взлётом – половой акт, дети родятся от случайного зачатия и, вырастая, продолжают унылый порочный круг. Автор нашёл в себе силы выйти за пределы этого круга.

---

Антология интима. Amoroso Цикл «Прутский Декамерон». Книга 1 Александр Амурчик

© Александр Амурчик, 2017

ISBN 978-5-4483-6179-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Новелла первая. Исцеление любовью

Коктейль «Глория»

Сок гранатовый 2 ст. ложки.

Сок виноградный 2 ст. ложки.

Мякоть дыни 100 гр.

Газированная вода 100 мл.

Лед, несколько кубиков.

Положить в стакан лед, мякоть дыни, влить соки, долить газводой.

Грусть подави и судьбу не гневи

глупой тоской пустяковой;

раны и шрамы от прежней любви — лучшая почва для новой

Игорь Губерман

Уже с самого утра голубое небо без единого облачка радовало своей чистотой, солнце заливало ярким светом улицы, дома, деревья, парки и площади, и это говорило о том, что празднование Дня города в этом году пройдет по полной программе, и ему не помешают ни ветер, ни дождь.

Я вышел из дому в полдень, когда стало особенно жарко, и был немало удивлен тем, что на улицах, несмотря на жару, можно было встретить целые толпы празднично одетого люда: повсюду слышался смех, разговоры, шутки; откуда-то из центра города доносились звуки живого оркестра; казалось, все без исключения жители нашего города – города белых лилий, как его стали недавно называть, – вышли отмечать любимый праздник.

Я неторопливо брел по аккуратно прибранным и торжественно принаряженным улицам, рассеянно взирал на девушек и молодых женщин, которые в этот знойный день обнажились настолько откровенно, насколько позволяли им их наряды, на их открытые солнцу и мужским взглядам прелести, которые еще совсем недавно не могли оставить меня равнодушным, но сегодня они не радовали и не волновали меня.

Я кивал и кланялся многочисленным знакомым, машинально пожимал протянутые для приветствия руки, почти не замечая лиц этих людей. Некоторые пытались заговорить со мной, но я, приветливо улыбаясь, напускал на себя озабоченный вид и, извинившись, продолжал свой путь.

А дело было в том, что в этот замечательный и радостный для большинства окружающих меня людей день я чувствовал себя прескверно, как, впрочем, и в любой другой день, вот уже на протяжении двух последних месяцев, с того самого дня, как моя спутница жизни, моя жена Марта, которую я обожал, любил и боготворил, изменила мне.

Я узнал об этом от одного своего знакомого в тот самый день, когда это случилось – в нашем небольшом провинциальном городке трудно что-либо утаить от окружающих. Если уж начистоту, то эту измену можно было предугадать, исходя из того, как моя милая женушка в последние месяцы демонстрировала явную симпатию этому самому докторишке… Но у меня и в мыслях не было, что она… с ним… женатым человеком… отцом двоих детей… К тому же они были еще и родственниками… Бросившись домой и застав там Марту, – в эти минуты, признаюсь, сознание мое было слегка затуманено и в порыве обиды и ревности я ничего не соображал, – я добился от нее признания в измене с ножом в руке. Да, именно с ножом в руке, так как поначалу моя милая супруга пыталась все отрицать, лгать и изворачиваться. Но правду я прочел в ее глазах; они беспокойно бегали по сторонам, а еще в них мерцал страх нашкодившей кошки. Марта что-то пыталась говорить в свое оправдание, но я, не слушая ее сбивчивых и путаных объяснений, в сильнейшем душевном волнении ушел из дому и в дальнейшем в течение многих часов слонялся, сам не помню где.

Вернувшись и застав ее дома, я все же по ее просьбе выслушал Марту, которая поняв по моему виду, что угроза ее жизни миновала, заявила, что я попросту отстал от современных реалий, что теперь иметь любовника – «это модно», и добавила, чуть ли не с гордостью, что, мол, каждая уважающая себя женщина должна периодически иметь отношения с другими мужчинами, и вообще, мол, ей было интересно изведать, каковы они, другие. Такое вот откровенное объяснение – измена для эксперимента, экивок в угоду моде. Видимо, моей супруге это – легко и просто, даже нормально, для меня же после этих слов стал рушиться мир.

С того дня, я, словно сумасшедший, практически постоянно разговариваю и спорю с тобой, Марта, хотя теперь тебя нет рядом со мной.

Я с тобой, мягко говоря, не согласился насчет того, что у каждой «уважающей себя» женщины должен быть любовник, такое, я считал, могло случиться с кем угодно, но только не со мной, не с нами, не в нашей семье. Ведь мы так любили друг друга, нам было столь замечательно вдвоем. В минуты близости я, задыхаясь от наплыва чувств, говорил тебе: «Ты не представляешь, любимая, как я счастлив, ведь у меня есть ты!» – «Э нет, любимый, – отвечала она, – это мне необыкновенно повезло, потому что у меня есть ты!»

Да, ты умела говорить красиво, и особенно на тему любви: на школьных литературных вечерах многие учителя, слушая стихи в твоем великолепном исполнении, не стесняясь, вытирали платочками слезы, и даже отъявленные хулиганы сконфуженно умолкали, когда в актовом зале разносился твой звонкий волнующий голос: «Самая страшная кража – это кража доверия…».

Кража доверия. Измена. Крах. С самого первого дня, когда мы только познакомились с тобой, а затем стали гулять и бывать вместе, встречные, зачастую посторонние люди, едва завидев нас, улыбались, а затем еще долго глядели вслед. «Какая красивая пара!» – говорили они, по-хорошему завидуя нашему счастью. И это были не просто слова – ты была, несомненно, прекрасна, и я, светясь от счастья, тоже, наверное, выглядел рядом с тобой вполне достойно. Помнится, как-то раз к нам на улице подошла какая-то сельская девчонка, которая подойдя вплотную и трепетно прикоснувшись ладонью к твоей щеке, сказала бесхитростно: «Какая вы красивая! Как артистка!»

Мои чувства к тебе за те три с половиной года, что мы с тобой прожили вместе, ни на йоту не остыли, я был по-прежнему влюблен в тебя, наш медовый месяц все не кончался, и мне казалось, что так будет всегда, и мы проживем вместе в любви, счастье и согласии все те годы, что нам отведены Богом и судьбой. Но твое безответственное отношение к нашим прекрасным отношениям перечеркнуло все: любовь, радость, счастье – и теперь у меня на сердце осталась лишь горечь, печаль, боль и… растерянность. Да, именно растерянность – как теперь с ощущением всего этого жить дальше? Ведь мое счастье в один ужасный момент исчезло, улетело, испарилось, словно облачко.

И вновь я продолжаю свой монолог.

Ты – первая и, скорее всего, единственная в моей жизни любовь. Ты же – и первая боль. Боль от поруганной и растерзанной любви. Что же мне осталось теперь? Страдания, терзания и стенания? Да, я знаю, что пронесу эту боль в своем сердце через всю свою жизнь. Знай же и ты, что для меня с твоей изменой разрушился мир, я перестал ощущать себя его частичкой, да я и не желал больше быть ею. Я стал терять зрение, буквально слепнуть, мне стало казаться, что я вот-вот сойду с ума, в моей густой шевелюре пробилась седая прядь – ото лба и до макушки, и это – в двадцать четыре года!

Предательство – вот точное название твоему поступку! Наивный, я прежде верил в то, что браки заключаются на небесах, но ты безжалостно низвергла меня с небес на землю.

В тот день, выслушав твои излияния, я собрал свои вещички и ушел из дому, ушел от любимой женщины. Бывшей любимой женщины, как хотелось мне думать – я решил навсегда вырвать тебя из своего сердца. И стал, чтобы больше не встречаться с тобой, жить там же, где работал – в ресторане. Я не мог ни есть, ни пить, похудел в первый же месяц на 27 килограммов, в свои 24 года я стал выглядеть, наверное, на все 30, а главное – женщины для меня перестали существовать: я, общительный по натуре человек, прежде замечающий всех окружающих меня симпатичных девушек, стал попросту их избегать, а при необходимости общения с ними старался закончить разговор как можно скорее и уйти.

Ты сказала мне на прощание, что теперь я наверняка сопьюсь с горя, но я не спился, нет. Произошло нечто гораздо более худшее – я утратил веру в людей, в любовь, мне было больно даже слышать о любви от других. Да, я разочаровался в любви, пройдя при этом последовательно все возможные стадии: отчуждение, охлаждение, отрезвление и, наконец, ненависть – не к тебе, нет, а к романтике любви, которая вначале возносит нас к вершинам восторга, а затем бесцеремонно низвергает с них, раня столь больно.

Я не сумел простить тебе измену, только очень сильный мужчина может простить по-настоящему – просто взять и вырвать этот факт из своей памяти и из жизни, – увы, я не был сильным!

И вновь я продолжаю свой немой монолог, обращенный к тебе, Марта!

Мы встретились, когда тебе было 18, а мне 20. Оба мы до этого уже имели кое-какой сексуальный опыт, но очень скоро ты призналась мне с восторгом: ты, Савва, и только ты сделал меня женщиной. Настоящей женщиной, в полном смысле этого слова – чувственной, любящей, восторженной, раскрепощенной…