Григорий Жадько - Французская любовь. Как это бывает. Немного о любви

• Название: Французская любовь. Как это бывает. Немного о любви
• Автор: Григорий Жадько
• Жанр: Современные любовные романы

Книга о простом и сложном и одновременно самом главном в жизни человека. Книга о первых чувствах, любви, нежности и, конечно, о счастье.

---

– Фиг его знает! Может и есть, – согласился парень. Я же не священник. Мне об их душе совсем ничего знать не хочется. Тут главный принцип «ничего личного». Я не стреляю в спины. Это тоже принцип. Я им всегда, перед тем как нажать на курок, так и говорю: «Извини брат. Ничего личного. Работа у меня такая».

– Ты думаешь, они успевают тебя понять?

– Надеюсь да.

– А я думаю, нет! Две, три секунды.

– Извини. За секунду я с обрыва помню, падал на машине, столько в сознании картинок пролетело, кажется, вся жизнь прошла.

– Обошлось?

– Даже не перевернулся.

– Повезло?

– В тот раз да! Определенно подфатрило.

– Пьяный был? Пьяным везет.

– Нет. Ни грамма. Я раньше почти вообще не бухал. Еще три года назад был почти трезвенником. Вот думаю идиоты, на что свою жизнь разменивают. И не тянуло. Ты мне веришь?

– Верю.

– Слабо веришь?

– А какой резон тебе врать.

– Был мальчик паинька. Правильный. Теперь нет. Теперь другой стал. Мне все одно крышка. Недолго осталось. Раньше не было у меня такого предчувствия, а сейчас есть. Думаешь, люди могут предчувствовать свою смерть.

– Наверно есть такие.

– Думаю и я такой.

– Может, кажется. Напряжение сказывается.

– Это тоже. По лезвию хожу, но здесь другое.

– Переспишь. Пройдет.

– Не знаю. Как-то чувствую – сам на смерть иду иногда. Одергиваю себя. Рискую по зряшному. Играю со смертью в рулетку как бы. Чет или не чет.

– Глупая игра!

– Да уж! Ничего хорошего. Завяз я. Хоть и на дистанции меня держат, все одно много знаю. И они знают, что я знаю. Что не знаю, догадываюсь. Один слово сказал, второй обронил, третий по телефону что-то там ляпнул. Нет, если я завяжу, то буду слишком опасный для них. Они меня теперь не отпустят. Еще бы год, полтора назад, можно было слинять. Теперь нет. Мать, брат, сестра… под прицелом

– А отец? Что с отцом?

– Да уж три года как. Сердце оно же не каменное. Мать долго не протянет наверно… сестру, брата жалко. Брат на той неделе в Мадрид вылетает на конкурс. Талант. Брата и сестру не отпустят. По нему и нас вычислят всех. Вот если меня убьют, то всем амнистия. Слушай! Сыграем в чёт не чёт. А? Убей меня. – Он был уж сильно пьян, но тут взял себя в руки и казалось хмель выветрился из его головы.

– Не поняла. О чем ты?

– Давай я тебе дам пистолет. Ты нажмешь на курок. Ты будешь свободна.– Он громко и нервно засмеялся, – Держи. Он заряжен. Вот так правильно. Не бойся.

– Нет! Я не хочу.– Сказала она, брезгливо беря его в руки.

– Да это фигня. Раз нажмешь. Плавно пальцем.

– Нет! Нет!

– Заладила.

– Отпусти меня. Ты делаешь мне больно.

– Нажми на курок. Зажми глаза, если боишься.

Настя смотрела ему в лицо. Он смотрел на нее не мигающим взглядом. Так продолжалось довольно долго.

– Не буду, – наконец решительно сказала она и положила пистолет на стол. Он с грохотом скользнул и чуть не упал с поверхности стола.

– Это твой шанс. Не торопись отказываться.

– Я не буду играть в твои игры. Ты много выпил.

– Неважно сколько я выпил. Ты подписываешь себе приговор.

– Будь что будет.

– Как хочешь. Ладно. Давай обратно..

Настя так толком ничего и не поняла, толи он шутил, и пистолет бы не выстрелил, или все было в реальности.

Он надолго замолчал. Долго смотрел в темный угол комнаты, слегка свесив голову. Потом продолжил:

– Да! А ты говоришь! Убить человека не так-то просто.

– Зачем тебе все это?

– Видишь сегодня не чёт. Предчувствие меня сегодня обмануло. Как ему верить. Ни фи-га ему верить нельзя, и никто вообще ничего не может чувствовать. Сказки это все. Сказки, правда?

– Я ничего не говорила.

– Да я это так. Налей еще.

– Хватит.

– Тебе же лучше дуреха. Пьяный киллер. Чувствуешь расклад. Сбежишь скорее.

– Я не побегу.

– Почему?

– Потому что ты не будешь стрелять.

– Я!… Я не буду, – он задохнулся от возмущения, – да я!

– Не будешь.

– А с чего ты так решила?

– Давай лучше поедем на вокзал.

– А мне это надо?

– Я домой хочу. В Читу. Там тоже у меня мама. Она ждет меня.

– Ты точно и с концами и типа я тебя должен отпустить? А как же я тебя могу отпустить. Не могу я этого сделать.

– Что убьешь меня?

– Конечно. Я же профи. Тебе давал шанс? Давал. Ты им чего-то не воспользовалась. А теперь голуба трудно мне будет. Трудно. Не скрою. Но надо. Ведь надо?

– И завтра к маме?

– А при чем здесь мама? Ну да! Пойду. А при чем… ну да… да и у тебя мама и у меня мама ….у всех есть мамы. И все они ждут. Но это грязная работа. Кто будет за мной подчищать? Блин! Что с тобой делать!?

– Поедем на вокзал.

– Ну не знаю… не знаю…

– Поедем.

– Не знаю..

– Я в Читу, а ты уж куда там захочешь. А то ты уснуть тут можешь.

– Могу. Это я могу. О! Ментяры охренеют. Киллер мать его хреновый попался! И сразу звезды халявные на погоны.

– Давай одеваться.

– Идет. Мадам. Да! А как тебя зовут.

– Настя.

– Настя. Настенька! Очень приятно. Дайте поцелую вашу ручку, – он приложился губа-ми к ее пальцам, – какие у вас пальчики просто прелесть!

– Уже хватит!

– Отпускаю. О! А меня как?…Хочешь узнать?

– Дело твое.

– А я тебе не скажу. Вот. Меньше знаешь – лучше спишь.– Он пьяно взмахнул рукой, – Провожу тебя. Надежная у тебя сегодня охрана. Всех положу если что. Ты мне веришь?

– Верю.

– Нет, ты, правда, веришь?

– Да верю, верю.

– Тогда заказывай тачку.

– На улице поймаем.

В машине его укачало. Она растолкала его и ее помощью, они добрались до зала ожидания.

Дежурный патруль неторопливо обходил отъезжающих. Спросили билет и у Насти. Она показала паспорт и билет.

– А этот с вами?

– Да! Он провожает.

– Скажите ему, что спать здесь не положено.– Слегка козырнул совсем молоденький лейтенант.

– Обязательно.

– Украдут такую симпатичную девушку, не заметит, – пошутил он, уже удаляясь.

– Скажу.

Они с напарником прошли до конца ряда, и пошли обратно.

– Так и дрыхнет твой ухажер? – улыбнулся лейтенант, вновь подходя к ней.

– Да. Он с работы. Сильно устал.

– Ничего. Раз кавалер нечего филонить. Вы вот заскучали. До поезда еще два часа.

– Совсем нет. Да мы сами разберемся…

– Эй! Милейший. Просыпайся.

Лейтенант легонько толкнул его в плечо. Он что-то промычал, очнулся и, увидев перед собой милиционера спросонья, не разобравшись, попытался выхватить пистолет. Молодой лейтенант опешил, побледнел разом, рука его тоже скользнула за оружием. Все решали секунды, мгновения. Глушитель у парня запутался в кармане. Лейтенант выстрелил, навскидку не целясь. Это был один выстрел в грудь. Наверно он и не хотел убивать, а сделал это больше интуитивно или от недостатка опыта. Лейтенант выстрелил на опережение, но выстрел был точен. Парень не сразу умер и еще какое-то время смотрел на Настю и что-то пытался сказать. Она еле разобрала:

– Зачем Настя? Так больно! Неужели все? Я же не сделал тебе ничего плохого.

Настя склонилась испуганная без слез и все время твердила, глядя ему в глаза с угасающим сознанием:

– Это не я! Не я.. не я…

Что было дальше. А что было дальше. Куча глупых вопросов в милиции. Подписка о не выезде. Желтушное не выспавшееся лицо следователя, который не столько спрашивал, сколько кричал и что-то требовал, угрожал, настаивал. О чем он спрашивал. О чем он спрашивал, и что она ему отвечала невпопад. Какая разница. Что она могла сказать. Что она вообще знала. Она смотрела в лицо… это желтушное не выспавшееся лицо следователя и думала, что наверно ему за его рвение можно и должно добавить еще одну звездочку на погоны. Пусть! Пусть этот мир катится в тартары. Ко всем чертям!

Утром она шла по московским таким милым вчера улицам и думала… думала, думала. Голова гудела от глупой бессонной ночи в милиции. О чем она думала? Просто не о чем. Ночной дождь как-то неожиданно свернул лето. Дворники в каком-то тупом рвении собирали опавшую за ночь листву. Собирали ее в большие кучи и поджигали. Листва не горела, а только противно тлела, заполняя дорожки и всю округу едким дымом.

Дядя встретил ее с немым вопросом на лице. Что можно сказать главному пожарнику Москвы. Она вообще не знала, что отвечать на его вопросы. Двадцать вопросов и ни одного вразумительного ответа. Он отстал, когда она вдруг взяла со стола у него пачку Мальборо и закурила у него на глазах. Она курила только один месяц в 13 лет. Пробовала. Не понравилось. Бросила. Сейчас она курила в зале и пускала клубы дыма прямо ему в лицо. Что он говорил. Разве так важно, что он говорил. Наверно он понял. Он просто оставил ее в покое. Это было то, что нужно.

Москва жила своей жизнью. Кто-то сколачивал нечестные капиталы, кто-то кого подставлял и ждал расплаты. Депутаты вещали о новой и лучшей жизни, им никто не верил, но за них продолжали голосовать и они в бурном экстазе и упоении что их слушают, продолжали врать всем и вся.