Влас Дорошевич - Перед весной

• Название: Перед весной
• Автор: Влас Дорошевич
• Жанр: Короткие истории

«– Земли! Земли!

Слышите ли вы этот голодный вой, истинно волчий вой, который доносит ветер с покрытых снегом полей, – ветер, который стонет, как перед бедой в полуразвалившихся трубах нищих изб, ветер, который размётывает почерневшие соломенные крыши…»

---

Влас Дорошевич Перед весной

Sa majesta la miseria!

«Andrea Chene», atto I.

– Земли! Земли!

Слышите ли вы этот голодный вой, истинно волчий вой, который доносит ветер с покрытых снегом полей, – ветер, который стонет, как перед бедой в полуразвалившихся трубах нищих изб, ветер, который размётывает почерневшие соломенные крыши.

– Гарантий! – раздаётся в городах.

– Конституции! – требуют одни.

– Нет, республики! – кричат другие.

– Пли! – командуют третьи.

«Достиг я высшей власти!»

Меланхолически декламирует граф Витте:

«Который год я властвую спокойно,
А счастья нет моей душе!
Напрасно мне чиновники сулят
Дни долгие, дни власти безмятежной…
Ни власть ни жизнь меня не веселят!»

– Земли! Земли! – гремят, гремят аккорды голодного воя.

– Восьмичасового рабочего дня! – требует пролетариат.

– Прямой подачи голосов!

– Нет! Двухстепенной! – спорят другие.

– Трёхстепенной!

– Нет-с! Энергичных мер! Продления осадных положений! – вопят четвёртые.

– Повесить! – командуют пятые.

«Я думал свой народ
В довольствии, во счастье успокоить,
Свободами любовь его снискать,
Но отложил пустое попеченье!
Живая власть для черни ненавистна!»

Плачет голос графа Витте.

– Земли! Земли! – поёт деревня.

– Земли! Земли! – гудит, вопит, растёт голодный вой.

– Действительной неприкосновенности личности!

– Двух палат!

– И четырёх свобод!

– Одной воли мало?! – язвительно хихикают третьи.

– Пори! – командуют четвёртые.

«Что ни возьмут назад, -
Всё я виновник тайный!
Союзы я лишил свободы!
Свободу у собраний отнял я же!
И слово кто лишил свободы? Я!
В печати я искал себе опоры,
Свободой мнил её я осчастливить!
Вслед за редактором редактора сажают!..
И тут молва лукаво нарекает
Виновником редакторских невзгод.
Меня! Меня, премьер-министра!»

Рыдает голос графа Витте.

– Земли! Земли! – несётся вой со всей земли.

– На баррикады!

– Бей!

– Я умираю!

– Патронов не жалеть!

«И мальчики кровавые в глазах!..»

Кончает монолог граф Витте.

– Земли! Земли! – растут, гремят и скоро всё собой покроют аккорды голодного воя.

Весна идёт!

Не ищите в моих словах аллегории. Тем более, радостной.

Я не собираюсь петь «неблагонадёжную» весну, которую вызывал князь Святополк-Мирский своим весёлым возгласом:

– Доверие!

Я говорю о той, настоящей весне, которая начинается в марте, когда ломаются реки, сходит снег и обнажаются мокрые, чёрные поля.

И не радостно, – с печалью, с мучительной тревогой, с ужасом, как говорят это в семье, где есть чахоточный, говорю я:

– Весна идёт!

Родина мать!

Вражескими и дружескими руками израненная, истекающая кровью, родина!

Воин, смертельно раненый в несчастной войне.

Не оправилась ты, не зажили ещё раны, полученные тобой на полях битв, – как сотни новых, кровавых ударов, глубоких кинжальных ран поразили тебя.

Сто тридцать ран ещё не зажили, сто тридцать ран, – в 130-ти городах, которые ты получила в день объявления действительной неприкосновенности личности.

Ещё дымится рана против сердца, нанесённая тебе в Москве.

Ещё раздирают твоё мясо, ещё крутят и вертят кинжал в трёх огромных ранах – Кавказ, Прибалтийский край, Дальний Восток.

И мало этого!

Ещё!

Как тургеневский «лишний человек», ты должна со смертной тоскою думать:

«Пусть только вскроются реки, и я умру».

Израненная, неоправившаяся, кровоточащая, – ты должна ещё, как умирающая от чахотки, с ужасом ждать весны.

Весны, когда снег откроет мокрые, чёрные поля крестьянину:

– Паши!

И он пойдёт пахать землю, которая «ничья, а Божья».

В какие формы тогда облечётся этот голодный вой:

– Земли!

Какие движения будут сопровождать этот крик, этот вопль голодного и озверевшего от голода и беспросветно тёмного человека?

Вспомните пророчество, угрозу, заключённую в былине, созданной народом, о богатыре Илье.

Тридцать лет сидел сиднем Илья Муромец, и пришли калики перехожие, которые много стран исходили, и много видели, и видели, как живут другие люди.

И встал Илья и пошёл.

Куда пойдёт он теперь? И что раздавит на своём пути? И что уцелеет?

И останутся ли ещё среди нас, господа, люди, чтоб оплакать массу, – и какую! – лишних, ненужных, бесполезных и ни в чём неповинных жертв?

Шум, поднявшийся в больших городах, разбудил спавший народ.

Он спал в темноте и грезил своим любимым сном.

Который лежит на самом дне, в тайниках его души.

– Земля ничья, а Божья. Земля может принадлежать только «миру». И землёй никто «владеть» не может, как не может владеть воздухом, водой, огнём.

Что, если, проснувшись, он начнёт осуществлять эту мечту, этот вековечный сон?

Эту первобытную идею?

И какими мерами?

Какие тёмные слухи пойдут среди народа?

Каким чудовищным вестям даст он веру?

И что он, тёмный, бесконечно тёмный, слепой от невежества, слепой от голода, совершит во имя этих слухов, во имя этих вестей?

Какая пугачёвщина готовится?

И какие новые, чудовищные, ещё невиданные формы примут ужасы, которым суждено, быть может, совершиться и заставить от негодования, от сострадания, от отчаяния, от страха содрогнуться весь цивилизованный мир.

В голодном вое:

– Земли! Земли!

Уже слышится приближение страшной весны.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.