Коллектив авторов - Историческая память и диалог культур. Том 2

• Название: Историческая память и диалог культур. Том 2
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7882-1352-1, 978-5-7882-1353-8

Сборник содержит статьи участников Международной молодежной научной школы «Историческая память и диалог культур», состоявшейся в Казани в 2012 г. Адресован научным работникам, преподавателям, аспирантам и студентам.

---

Сложность ситуации заключается ещё и в том, что в церковной истории практически не поднимались вопросы церемониального характера. Практически не изучены ни порядок, ни способы отношений и обращений в церковной среде Древней Руси. Важность этой стороны жизни официальных лиц, к которым в равной мере могут быть отнесены и высшие духовные чины, самоочевидна. Титул представляет собой одну из официально закреплённых форм обращения к человеку, исполняющему определённые функции, занимающему особое общественное место и несущему известную ответственность за свои поступки. Одновременно титул выступает маркером, позволяющим безошибочно определить роль и место носителя в социальной среде и государственном механизме, а также круг его прав и обязанностей.

В христианском мире Владыка – одно из божественных имён. Поэтом обладатель этого титула в известной мере может рассматриваться как лицо, наделённое некой божественной санкций, возводящей его власть к власти Владыки Небесного110. Одним из источников появления данного обозначения епископов могли быть литургические обращения к епископу. Например, подобное обращение присутствует в пении архиерейского «многолетия» или постоянных обращениях к епископу: «Благослови, Владыко». Впрочем, здесь не всё однозначно, потому что указанное обращение в Евхаристическом каноне предполагается и в адрес обычного священника. Но даже, если источником титула могла стать литургия, то всё равно необходимо разобраться, насколько такой перенос литургической практики в светскую жизнь мог быть оправданным и допустимым.

Прот. Владислав Цыпин высказал мнение, что в домонгольской Руси употребление имени «владыка» имело «неофициальный характер»111. Действительно, в таком случае многие стороны морально-этического и канонического свойства, связанные с переносом сакральных элементов в область профанного были бы решены. Однако данная точка зрения видится сомнительной. Во-первых, использование указанного обозначения епископов в домонгольской Руси было не повсеместным и имело ограниченный характер. Оно зафиксировано только в отношении архиереев двух кафедр: Новгородской и Владимирской (на Клязьме). В описанных обстоятельствах заслуживает внимания тот факт, что летописание не сохранило ни одного известия, чтобы кто-либо из архиереев домонгольского периода какой-либо иной епископии кроме Новгорода и Владимира именовался подобным образом не только со стороны князя, но и со стороны церковных лиц. Лишь единожды обращение «владыко» было адресовано к митрополиту. Этот эпизод связан с деятельностью митрополита Иоанна II. Сообщение донесено в претерпевшем существенные поздние правки Печерском патерике112. Однако интерпретировать этот нюанс в отношении митрополита Иоанна, имевшего знатное происхождение, обладавшего титулом «протисинкела»113 и пользовавшегося огромным доверием Всеволода Ярославича114, крайне трудно115. Во-вторых, этот титул имел особое значение и его носитель наделялся крайне высоким положение и даже священным положением в городском сообществе. Так, например, обращаясь в 1229 г. к новгородцам, князь Михаил произнёс: «несть лепо бытии граду сему безо владыце». Но более примечательно решение новгородцев в споре между архиепископами Митрофаном и Антонием (1219) за новгородскую кафедру: «Идита к митрополиту, да кого нам послеть, то намъ владыка» 116. Конечно, вопрос в тот год стоял о выборе архиепископа, но в городе уже было два архиерея. Поэтому перед горожанами стоял важный вопрос о том, кто из архиепископов станет «владыкой», носителем власти, а кто должен будет отказаться от притязаний и удалиться.

Впрочем, не трудно заметить, что использование данного обращения имело адресный характер, и, возможно, отражало реальную власть конкретных архипастырей. Из владимирских архиереев «владыкой» в раннем летописании был назван только Феодор. Автор известий о ростовском епископе не скупился на эпитеты и нелестные характеристики в адрес ненавистного архипастыря и уничижительно называл его «Фодорцом». И всё же при этом летописец сообщал о Феодоре как о «владыке» 117. В более поздний период, во время осады Владимира татарами местный епископ Митрофан (1238) также именовался «владыкой той области»118. Вероятно, это связано с обстоятельствами событий и действиями архиерея, употреблявшего всю полноту своей епископской власти.

Ситуация с Новгородом видится более сложной. Одно из первых употреблений здесь титула «владыка» связано с именем епископа, а позже архиепископа Ильи (1167/68). Сообщая о возведении епископа Ильи в сан архиепископа, Новгородская первая летопись помимо всего приводит следующее известие: «и повелено бысть владыце архиепископьство митрополитомъ»119. Очевидно, носители епископского сана в Новгороде и ранее обладали «владычным» статусом. Вероятно, такое положение дел стало складываться при архиепископе Нифонте. А при Илье, по мере окончательного закрепления за новгородской кафедрой архиепископского статуса, титул в полной мере вошёл в употребление в качестве особого, отличительного права новгородских архиереев. И в этом отношении пример Ильи показателен, поскольку «владыкой» он считался уже до возведения в архиепископы. Этот новгородский архиерей, вероятно, совопрошатель Кирика120, действительно обладал значительной властью не только в церковной, но и в светской среде, о чём можно судить как по совершённым в период его святительства строительным работам, так и по тому, что именно при нём новгородцы вновь добились архиепископского сана для своего архиерея, правда, заплатив за это в Киев, князю Ростиславу и митрополиту Иоанну, при которых особенно расцвела церковная симония, значительную мзду121.

Подобным образом «владыкой» до возведения в архиепископство был назван преемник Ильи, игумен Дионисий. В дальнейшем подобное именование архиереев Новгорода становится привычным. Следующий архиерей с именем Илья упоминается в качестве «владыки» несколько раз. Он поименован «владыкой» под 1180 г. в известии о закладке каменной церкви в монастыре Благовещения и под 1182 г. в сообщении об окончании строительства надвратной церкви Богоявления. Наконец, Илья назван «владыкой» в известии о его смерти и погребении (1186). Аналогично именовались и иные архиепископы: Гавриил, брат Ильи (1191, 1192), Мантурий [Мартирий] (1194, 1195, 1196, 1197, 1200), Митрофан (2001, 1202, 1220, 1222) и Антоний (1225, 1226, 1228)122. Все перечисленные случаи упоминания титула «владыка» связаны с торжественными событиями, имевшими официальный и знаковый характер.

Затрагиваемая проблема поднимает не менее интересные вопросы, которые до сих пор не получили ответов в историографии: как обращалось духовенство друг к другу? какими были формулы таких обращений? Более того, интересно определить, как обозначался архиерей в древнерусских письменных источниках. Поиск ответов на заданные вопросы нуждается в самостоятельном исследовании. Вместе с этим предварительные наблюдения в отношении митрополитов и архиереев позволяют сделать следующий во многом ещё «сырой» вывод. Если каноничность власти архиерея вызывала сомнения или была спорной, то его имя, как правило, не сопровождалось указанием сана123. Но при обычном упоминании архиереев их чаще всего отмечали с указанием кафедры124. В этом отношении примечательны агиографические тексты, в которых «добрые» архиереи именуются с прибавлением «святитель», а недостойные – лишь согласно их сану или без указания сана или имени125.

Применительно к рассматриваемому времени титул «владыка» встречается только в летописании и актовых памятниках, что свидетельствует в пользу официального значения такого обозначения епископа. Впрочем, названные источники и в том числе агиографические тексты, как уже было сказано, использовали и иные способы именования архиереев: по городам, в которых располагалась их кафедра, согласно сану, «мужем», что подчёркивало благородство происхождения126, или же назвали «святителем», акцентировав внимание на сакральной стороне архиерейского служения.

В связи с определением значимости титула «владыка» представляет уточнение круга отличительных прав и полномочий обычного епископа от того комплекса административно-правовых ресурсов, какими обладал епископ-владыка.

Круг канонических и иных возможностей новгородских архиереев хорошо изучен. Он включал в себя не только сугубо архипастырские богослужебные и судебно-административные права, но и такие специфические полномочия, как участие в управлении городом и контроль в сфере торговли127. Последнее обстоятельство особенно интересно. Устав князя Всеволода действительно наделял церковь существенными контрольными правами в области торговли. Более того, новгородский архиепископ в обозначенном уставе именовался «владыкой» 128. В дальнейшем данное представление об архиепископе вошло в международные торговые соглашения Новгорода. В.Б. Перхавко обратил внимание на то, что с начала XIV века в преамбулах международных договоров Новгорода использовалась не только обычная формула «от архиепископа новгородского», но и иной вариант отражения властных полномочий местного архиерея – «благословение от владыки». Поэтому можно утверждать, что указанная особенность оформления договоров подтверждает принципиальную важность титула «владыка». Учитывая, что с XII в. большинство новгородских святителей были избираемы самими горожанами, что так и не смогло закрепиться за иными епископскими кафедрами129, и в итоге неподсудны без согласия Новгорода Киеву, можно заключить, что власть новгородских архиереев приобрела особый ореол, а именование «владыка» величайшую ценность.