Андрей Медушевский - История русской социологии

• Название: История русской социологии
• Автор: Андрей Медушевский
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4475-5176-6

В книге рассматриваются этапы развития русской социологии XIX – начала XX в., показаны ее роль в общественной борьбе и влияние на мировую науку. Основное внимание уделяется ведущим течениям социологической мысли и таким ее, наиболее ярким представителям, как Б.Н. Чичерин, К.Д. Кавелин, С.А. Муромцев, М.М. Ковалевский, Н.П. Павлов-Сильванский, П.Н. Милюков, Л.И. Петражицкий, Н.И. Кареев, Питирим Сорокин и др. Работа написана на основе изучения всего творческого наследия этих и других мыслителей России, новых архивных источников и современных западных публикаций.

---

Общий подход Сергеевича к определению задач истории права лучше всего выразился, однако, в его лекциях, неоднократно переиздававшихся. Задачу историка права ученый видит в выявлении порядка возникновения правовых норм. Недостаток источников по древнейшему периоду истории русского и вообще всякого права предполагает обращение к дедуктивному методу, анализу общих условий, породивших те или иные правовые порядки: «Уяснив вопрос, какие в данное время существуют силы, созидающие право, мы этим самым облегчаем себе разъяснение самого права. Эти силы, созидающие право, в разное время различны и стоят в связи со всем бытом общества»111.

Лучше всего данный подход прослеживается при решении Сергеевичем вопроса об источниках права в Древней Руси. К их числу относятся обычай, уставная деятельность князей, договоры, вечевые постановления, византийское право, ханские ярлыки и, наконец, Русская Правда. Обычаю при этом, как самому первому и самому главному в древности источнику права, отводится решающая роль. Обычай – творческая сила, создающая обычное право. Под последним понимается такое право, нормы которого применяются к отдельным случаям в силу согласного убеждения действующих лиц в необходимости подчиняться им. Сергеевич полемизирует с исторической школой права в лице Пухты, считавшего всякое право логическим продолжением права обычного, исходя из того представления, что всякое право национально, и единственным его источником является народное убеждение. По мнению же Сергеевича, обычное право возникает благодаря действию двух сил: во-первых, индивидуального сознания, насущных интересов человека, под влиянием которого определяется тот или иной способ его поведения; во-вторых, складывающейся постепенно силы обычая, ведущей к пассивному подражанию действиям других людей в аналогичных ситуациях. Отвергая романтическое объяснение происхождения права, Сергеевич, следовательно, стремится дать ему рациональную интерпретацию в духе позитивизма.

С этим связана и другая особенность его подхода к праву – историзм. Формирование и развитие норм обычного права с древности до конца XVII в. предстает как источник генерирования обществом его права. Поэтому обычное право понимается очень широко – в этой ретроспективе рассматриваются такие основополагающие установления Московского государства, как понятие собственности, способов ее приобретения и утраты, наследство, семейные отношения, понятие о возникновении обязательств из договоров и правонарушений, понятие о том, что убийство и татьба суть преступления и подлежат наказанию, и другие установления, уходящие в прошлое. Таким образом, разработка новых методологических принципов открывала путь к более глубокому социологическому осмыслению отношений общества и государства.

§ 3. Философский релятивизм и социология

В области теории познания, гносеологии получил распространение новый (неокантианский в своей основе) подход, разработанный главным образом в трудах таких мыслителей, как В. Дильтей, Г. Риккерт и Г. Зиммель, суть которого состояла в противопоставлении наук номотетических и идиографических: если первые (науки о природе) дают возможность установления законов (устойчивой повторяемости явлений, выражаемой формулой), то вторые (науки об обществе) в силу особенностей самого объекта изучения, напротив, исключают такой результат. В этом случае правомерно говорить не столько об открытии законов, сколько о конструировании или, говоря современным языком, моделировании социальных процессов и явлений в целях рационального их объяснения учеными. С этой идеей связан, по-видимому, поворотный пункт развития немарксистских наук об обществе, сделавший, в частности, возможным теоретическое обоснование современной социологии. Действительно, вторая половина и конец XIX – начало ХХ в. ознаменовались появлением принципиально новой науки – социологии, основания которой были заложены в работах О. Конта и получили дальнейшее развитие в трудах его английского современника Г. Спенсера, в последующее время разрабатывались французским ученым Э. Дюргкеймом, а также рядом немецких социологов – Г. Зиммелем, М. Вебером и др.

В России рассматриваемого периода этот процесс также имеет место. Как и повсюду в Европе, мы видим здесь постепенную эрозию традиционных принципов философии и права, стремление выйти за их пределы в разработке общественных наук. Наиболее видными представителями новой социологической школы явились такие европейски образованные мыслители, как С.М. Муромцев, М.М. Ковалевский, Е.В. де Роберти, Н.И. Кареев, а в конце периода выдвигается П.А. Сорокин, ставший связующим звеном русской и современной западной социологической науки. В их трудах прослеживается наиболее отчетливо эволюция методов всего спектра традиционных гуманитарных наук – философии, права, истории. М.М. Ковалевский, в частности, определял социологию, по Конту, как «науку о порядке и прогрессе или, точнее, организации и эволюции общества» и подчеркивал специфику ее предмета по сравнению как с философскими дисциплинами (философией истории, историей цивилизации, социальной психологией), так и с конкретными общественными науками (этнографией, этнологией, политической экономией, археологией и пр.). Черпая из них фактический материал, социология в то же время, по его словам, «необходимо отвлекается от массы конкретных фактов и указывает лишь общую их тенденцию, никогда не теряя из виду основной свой задачи – раскрытия причин покоя и движения человеческих обществ, устойчивости и развития порядка в разные эпохи в их преемственности и причинной связи между собой»112. Данный подход нашел убедительное выражение в так называемой генетической социологии Ковалевского, который определял ее как науку о «происхождении общественной жизни и общественных институтов, каковы: семья, общество, религия, государство, нравственность и право», и имеющую целью широкое сравнительно-историческое изучение этих основных социальных институтов на основе данные этнографии, этнологии, права, археологии и истории. Все эти мыслители, в большей или меньшей степени опиравшиеся на право, шедшие от юриспруденции, стремились переосмыслить его социологически, определить те принципиально общие, фундаментальные факторы, черты, которые были присущи обществу, государству и праву на разных этапах его исторической эволюции, те факторы, действие которых оказало решающее влияние на их формирование в каждый данный период.

В связи с этим заслуживает внимания другая важная тенденция развития общественных наук в это время, а именно расширение поля их исследования за счет включения и использования данных таких новых («пограничных») дисциплин, как этнография, археология, история хозяйства и техники, психология, антропология, сравнительное право и др. М.М. Ковалевский одним из первых в русской науке обосновал необходимость такого широкого комплексного подхода в социологии, который представлял собой, по существу, синтез достижений всех наук в единой науке об обществе, проводя эту идею как в теоретических, так и в конкретных своих исследованиях по истории экономического роста Европы, происхождения семьи, частной собственности, государства и т. д.

Что представляло собой это научное направление, что оно давало для познания общества и в чем состояла его новизна? Ученые всегда стремились к научному, рациональному объяснению общества, истории, человека. «Человек – это разумное животное» (Аристотель), надлежит «не радоваться, не печалиться, а понимать» (Спиноза), «подвергай все сомнению» (Декарт) – во всех этих суждениях проявилось стремление освободить познание от эмоций, различных вненаучных наслоений, стремление к изучению того, что есть, а не того, что должно быть. Иначе говоря, задача науки – познание сущего, а не должного. Такой взгляд на науку, ее метод и задачи, явившийся завоеванием нового времени, стал своеобразным лозунгом или символом веры позитивизма, что на практике должно было вести к очищению фактических знаний от метафизических представлений, поиску новых доказательных методов, подчеркнутой приверженности к анализу фактов.

В связи с этим перед исследователями позитивистского направления отчетливо вставала дилемма уровней познания. Процесс познания, считали они, может идти лишь путем освоения фактического материала. Но анализ фактов, взятый сам по себе, не приводит еще к обобщениям, открытию тенденций, законов, отысканию выражающих их формул, ибо социология – не физика и не математика; факты общественной действительности не повторяются, а если и повторяются, то в измененном виде, в обществе действуют не материальные частицы, а люди, наделенные сознанием, мыслью, предсказать ход которой нельзя, и т. п. В связи с этим и возникает дилемма: познаем ли мы отдельные факты, явления, события или определенные тенденции, процессы, закономерности? Существует ли связь этих двух видов познания или они разделены непроходимой пропастью? Во всяком случае, каков тот путь, которым должен идти исследователь, чтобы избегнуть Сциллы ползучего эмпиризма и Харибды неоправданных (не обоснованных эмпирически), «метафизических» обобщений? На эти вопросы академическая наука того времени не дала единого ответа. Но можно попытаться обобщить различные точки зрения, сведя их к следующим трем основным положениям.