Владимир Кучерявкин - Записки из секретного блокнота

• Название: Записки из секретного блокнота
• Автор: Владимир Кучерявкин
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-8370-0794-1

Стихи Владимира Кучерявкина знают, ценят и любят не только в Петербурге, но и далеко за его пределами. Он автор шести поэтических книг. Эта – седьмая. Здесь Кучерявкин, не терпящий банальностей и повторов, пробует себя в необычном жанре, имеющем сходство с японским моногатари. Книга получилась увлекательная и смешная. В сущности, это полное внутреннего изящества сочинение рассказывает о таких, казалось бы, простых вещах, как любовь, доброта, привязанность и возможность истинного душевного родства между людьми, даже если люди эти – противоположного пола.

---

Владимир Кучерявкин Записки из секретного блокнота

© В. Кучерявкин, 2016

© А. Секацкий, послесловие, 2016

© ООО «Издательство К. Тублина», макет, 2016

© А. Веселов, иллюстрации, оформление, 2016

* * *

Записки из секретного блокнота

…когда, насмотревшись и наслушавшись плохого и хорошего о делах человеческих, не могут дольше хранить это в своём сердце, тогда и рождается желание поведать об этом потомкам.

Мурасаки Сикибу

Уж и не помню, когда мне попалась в руки эта рукопись, и, возможно, её ждала бы участь других бумаг, время от времени сжигаемых мною у нас в саду, окружающем наш деревенский дом. Но, перебирая листки, откладывая обреченные огню направо, а те, чей срок ещё не пришёл, налево, я обратил внимание на старую, потрёпанную папку. Таких теперь уже не делают. Развязав шнурки, я увидел исписанные листки бумаги, стал читать и увлёкся: коротенькие рассказы с забавными стишками своей наивностью, чистотой, ненавязчивым юмором, любовью к искусству стихосложения, как и образы героев, Владимира Ивановича и Виктории Геннадьевны, тронули меня, и я подумал, что эти записки вполне могут понравиться не только мне.

– Знаем, знаем! – воскликнет образованный книгочей. – Старо, избитый приём, им пользовался ещё Пушкин («Повести Белкина»), Лермонтов («Журнал Печорина»), а ещё… ну, и так далее… в общем, старо!

Ну что ж, скажу я, пусть так. Но, ей-богу, так все и было!

Поначалу я подумал, а не одна ли это из утраченных папок Милыча, таинственно погибшего литератора, о котором я однажды уже писал. Но от произведений Милыча не осталось почти ни строчки, не с чем сравнивать. Словом, проблема авторства пока остаётся открытой.

Несколько слов о самой рукописи. Каждый эпизод её записан аккуратным и твёрдым почерком на отдельном листке бумаги без единой помарки. Видимо, у меня в руках оказался чистовой вариант. Формально текст для русской литературы не вполне обычный, хотя совмещение в одном произведении прозы и стихов – вещь не новая (Саша Соколов, например), но редкая. Кроме того, здесь явно проступает влияние дальневосточной традиции, а именно моногатари[1], где прозаическая и стихотворная части существуют нераздельно, дополняя друг друга.

Для начала я, на всякий случай, пронумеровал листочки в том порядке, в каком они лежали в папке. После стал перекладывать, менять их местами, пытаясь нащупать возможную последовательность, временную или логическую, но ничего путного не добился. И тогда решил оставить порядок эпизодов, как было в самом начале.

Мне пришло также в голову, что неплохо было бы, лишний раз подчеркнув связь с традицией моногатари, украсить эти истории хотя бы несколькими иллюстрациями. Что ж, возможно, издатель оценит эту счастливую мысль.

Название для книжки придумал петербургский художник Вальран, один из первых её читателей. А я лишь подыскал более или менее подходящий для неё эпиграф.

Владимир Кучерявкин

* * *

Не было вечера, чтобы Владимир Иванович с Викторией Геннадьевной не садились пить чай. Чай они пьют с сухарями, с плюшками, с конфетами «коровка», а иногда даже и с шоколадкой. А перед чаем Виктория Геннадьевна имеет обыкновение проявлять к Владимиру Ивановичу недвусмысленные знаки внимания.

– Владимир Иванович, мы будем пить чай? – обыкновенно спрашивает Виктория Геннадьевна Владимира Ивановича часов в десять вечера, всласть напереводившись книги про вампиров.

– А как же! – бодро отвечает Владимир Иванович.

И тогда Виктория Геннадьевна принимается Владимира Ивановича разнообразно и со вкусом дубасить: то пинка ему даст, то в лоб выпишет, то подзатыльник отвесит. Надаёт, навыписывает, наотвешивает досыта – и садятся они за стол. Порой пьют чай даже с вареньем, которое долгими летними вечерами Виктория Геннадьевна варит сама. Однако вот чай с селёдкой Виктория Геннадьевна позволяет Владимиру Ивановичу пить только в особых случаях.

Как твёрдая рука твоя летит ко лбу,
И сладострастной болью ублажает,
Или седалище мне трепетное треплешь
Игривой ножкой – из лопаток лезут крылья!
И отдыхаю поэтической душой
И ночь грядущую благословляю!

Вот что однажды записал Владимир Иванович в свой секретный блокнот для потомков, не в силах более сдерживать нахлынувших чувств.

* * *

Однажды Виктория Геннадьевна, женщина, в общем-то, строгая, увидела лежащее на полу в комнате полотенце.

– Поднимите немедленно! – повелела она Владимиру Ивановичу, который как раз в это время рассеянно переводил книгу про вампиров.

Владимир Иванович молча покинул рабочее кресло и, не говоря ни слова, поднял его. А попробовал бы он возроптать…

Не для призов или наград
Я вам повиноваться рад… —

в рифму подумал Владимир Иванович, но записывать в секретный блокнот двустишие не стал: потомки обойдутся, вот что подумал он.

* * *

Как-то вечером Владимир Иванович проголодался и отправился на кухню варить макароны. Но одних макарон ему показалось мало, и он решил приготовить к ним подливку с пассерованным луком. А пассеруя лук, подумал, что неплохо было бы добавить туда и сосисок: баварских с сыром.

А тут и Виктория Геннадьевна вернулась от учеников; увидев, чем там Владимир Иванович на кухне занимается, потребовала и себе порцию макарон и даже две сосиски. Всего в холодильнике было три, так что Владимиру Ивановичу досталась как раз третья. Владимир Иванович закончил готовку, и они с Викторией Геннадьевной сели за стол. Через пять минут всё было кончено.

– Как, однако, долго мы с вами готовили, и как быстро мы с вами всё съели, – разочарованно пропела Виктория Геннадьевна.

Владимир Иванович, никак не отозвался на эти слова, но отправился заваривать чай.

«Как глубоко, как мудро сказано», – думал он, глядя на закипающий чайник. И в голове у него сами собой рождались такие строки:

Как долго варятся на плитке макароны,
Как медленно вскипает сосиска на огне!
Но сколь внезапно прожорливый уносит
Их времени поток во тьму веков!
Не так ли жизнь моя?

* * *

Однажды Владимир Иванович пришёл домой пьяный. Потоптался в коридоре, снимая ботинки, молча прошёл в комнату и поставил на стол недопитую бутылку «зверобоя». Увидев это, Виктория Геннадьевна, так же молча, взяла сосуд, отправилась на кухню и вылила остатки водки в раковину. Потом ухватила палку, которая всегда стояла наготове в специальном углу, вернулась в комнату и треснула ею Владимира Ивановича по голове. Громким и радостным голосом Владимир Иванович выкликнул какое-то слово, а Виктория Геннадьевна всё той же палкой погнала его сначала в коридор, потом вниз по лестнице, далее через двор и, наконец, направо, в сторону Большого проспекта Петроградской стороны. На Большом Виктория Геннадьевна велела Владимиру Ивановичу остановиться, поскольку ещё не решила, куда направиться дальше: прямо по Ординарной на Карповку или налево по Большому к Тучкову мосту. До Карповки было гораздо ближе. Поэтому Виктория Геннадьевна решительно погнала Владимира Ивановича к Тучкову, где из Малой Невы вытекает речка Ждановка. Погонять Владимира Ивановича было не трудно: он не только не сопротивлялся, но даже, кажется, получал удовольствие. Ещё бы: не каждому выпадает счастье публично принимать столь явные знаки внимания от такой красавицы. Вдобавок Владимиру Ивановичу приятно было слушать одобрительные крики других красивых женщин, которых на Большом проспекте всегда великое множество попадается: все они восхищённо глядели на Викторию Геннадьевну с палкой и даже забывали любоваться своими отражениями в витринах многочисленных бутиков.

Не останавливаясь, Виктория Геннадьевна одним духом проводила Владимира Ивановича вдоль всего Большого проспекта до набережной Ждановки, а там, как раз напротив стадиона «Петровский», ловким пинком сбросила его в реку. Потом, быстро и крепко ухватив Владимира Ивановича за вихры, она несколько раз окунула его с головой в весеннюю невскую воду и вытащила на тротуар. Теперь оставалось совсем немного: дать Владимиру Ивановичу ещё пинка и погнать его обратно к Ординарной. Что она и сделала. Вернувшись домой, оба переоделись, сели за стол и плотно поужинали гречневой кашей с сосисками и селёдкой, попили чаю с пряниками и сели переводить на русский язык ужасную книжку про вампиров. Перед сном смотрели телевизор и снова пили чай.

Ночью Владимир Иванович долго не мог уснуть. Склонившись над своим секретным блокнотом, он лихорадочно записывал такие строки:

На лифте вознесясь почти под крышу,
Поэт, как сказочный Герой, в квартиру за летает
Освобождать красавицу как бы от змея,
Мечом хрустальным размахивая мирно.
Но что же? Тот повержен и уполз,
Красавица в квартире торжествует
И меч из рук Героя вынимает…
От мокрых лат его освободя, за руку
Она Героя ласково берёт,
В другой волшебную зажавши палку!
И вместе вдоль по улице несутся
Сквозь бешеные толпы, изумляя
Восторженных прохожих. И к реке
Они, на крыльях словно, прибегают!
Вот в воды погружаемый Герой
Очищен сладостным, прохладным омовеньем,
Обратно к дому весело топочет,
За стол с красавицею радостно садится
Вечерний чай вкушать в прозрачной тишине
Под вой вечерний лихих мотоциклистов…

* * *

Владимир Иванович очень любит селёдку. Но не такую, что продают в пластмассовых банках со всякими приправами; нет, он любит обыкновенную солёную, которую самому надо чистить.