Коллектив авторов - Проблемные регионы ресурсного типа. Азиатская часть России

• Название: Проблемные регионы ресурсного типа. Азиатская часть России
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Управление, подбор персонала
• Год: 2005
• ISBN: 5-7692-0669-1, 5-7692-0771-X

Монография является продолжением публикаций ИЭОПП СО РАН совместно с ИИ СО РАН и ИСЭМ им. Л. А. Мелентьева по вопросам прогнозирования и программного регулирования процесса освоения «проблемных регионов ресурсного типа». Процессы глобализации мировой экономики заставляют обратить особое внимание на перспективы развития азиатской части России. Сегодня все более отчетливо проявляется несоответствие повышающейся значимости ресурсов Сибири и Дальнего Востока и сокращающейся здесь численности населения. Азиатская часть России уже давно переросла стадию колонии, и оставаться ей фактически в таком статусе в настоящее время становится небезопасно. Наиболее естественный путь решения многих проблем экономики всей России авторам монографии представляется в целенаправленной, активной экономической политике государства в отношении его восточных территорий, реализации крупных межрегиональных проектов.

Монография подготовлена сотрудниками научных коллективов Новосибирска, Иркутска, Красноярска, Владивостока, Хабаровска, Улан-Удэ, Москвы. Она предназначена для экономистов, географов, работников администраций регионов и министерств, работающих в области прогнозирования территориального развития.

---

Так, например, Д. Смит, исследуя закономерности формирования и влияние деятельности ТНК на региональное развитие, отмечал, что попытки государства вмешаться на местном или региональном уровнях в деятельность ТНК и достичь целей благосостояния местного населения, сталкиваются с неодолимой проблемой: мультинациональные фирмы не интересуются данным пространственным уровнем [Смит, 1978]. С ним соглашается другой английский эконом-географ Ф. Гамильтон, констатируя факт, что конечная цель капиталистической фирмы – получение прибыли, а не достижение национальных, региональных или других неэкономических целей [Гамильтон, 1978]. Исследователи проблем регионального развития на Западе уже давно пришли к выводу, что решение многих вопросов территориального разделения труда нередко вызывает необходимость вмешательства «государственного механизма по предотвращению разрушения социального согласия» [Савей, 1976]. Аналогичный вывод делается и при исследовании проблем переориентации частных фирм (тем более многонациональных) на другие регионы и, как следствие этого, резкий рост безработицы в оставляемом регионе [Бредбери, 1982]. Не менее остро проблема развития отдельных регионов стоит и в развивающихся странах. «Географическая справедливость» в распределении инвестиций по всему региону для достижения максимальной эффективности для населения предполагает обеспечить «по возможности справедливую занятость, мобилизуя ресурсы на большую мобильность населения» [Буасье, 1976]. При этом четко осознается, что противоречие «эффективность-справедливость» может быть разрешено только при вмешательстве государственных органов управления.

Очевидно, что производственный комплекс самой Сибири (в том числе и инфраструктура городов) при выборе первого варианта развития страны будет выходить из строя ускоряющимися темпами. Затраты МЧС на ликвидацию чрезвычайных ситуаций в Сибири и на Дальнем Востоке могут превысить все сегодняшние дотации этим регионам. Однако более существенное влияние на уровень жизни может оказать постепенное повышение цен на импортируемые ресурсы в ЕРУ, для чего есть все основания. Во-первых, у ЕРУ нет пока подготовленных транспортных коммуникаций для независимого от «третьих» государств ввоза сырья, тем более во все увеличивающихся объемах. Во-вторых, производственные компании – владельцы этих ресурсов (пусть даже и с участием национального капитала) – понимая зависимость перерабатывающего комплекса ЕРУ от импортного сырья, не смогут не воспользоваться этим обстоятельством для перераспределения эффекта в свою пользу. Таким образом, учитывая концентрацию в ЕРУ финансового капитала, у них (условно, у всей этой части России) есть возможность перераспределить доход в свою пользу, естественно, за счет населения и инвестиционных проектов Сибири. Данная ситуация рассмотрена в следующем варианте расчетов.

Вариант 2 – «Сжатие экономического пространства». Этот вариант расчетов был сделан в предположении о «не ухудшении» показателей конечного потребления в ЕРУ, но, естественно, за счет дополнительного сокращения конечного потребления регионов Сибири и ДВ. Более того, они – а это более 100 млн чел. российского «европейского» населения – могут даже на некоторое время повысить (относительно первого варианта) свои реальные доходы, сократив дополнительно еще какие-то дорогостоящие ресурсные и транспортные проекты в Сибири и на ДВ (табл. 2.3).

Таблица 2.3 Изменение уровня конечного потребления и производственной структуры в регионах России (вариант 2), %

Регионы Сибири и Дальнего Востока – сократили КП на 25–32 %, правда, почти без сокращения численности занятых – всего на 4 %. Но это объясняется только тем, что резко сократилась производительность труда – труд остался, точнее «переместился», в менее эффективные отрасли, работающие больше на промежуточный продукт. Сократилось (по сравнению с вариантом 1) производство в отраслях, работающих непосредственно на конечное потребление – в легкой и пищевой промышленности.

Вариант 1, скорее всего, можно назвать «временным», так как он рассчитан на маловероятную и кратковременную ситуацию добровольного равномерного распределения потерь России от разрыва связей между регионами. Добровольного прежде всего со стороны ЕРУ – тех регионов, которые имеют реальную возможность с помощью финансовых схем перераспределения доходов, используя подавляющее количество своих представителей в законодательной власти и, что, вероятно, важнее, «финансовую силу», не допустить потерь в конечном потреблении европейской части и Урала, пусть даже и за счет остальной части населения России. Поэтому вариант 2 представляется более реалистичным.

Продолжая эту логику, можно ожидать дальнейшего (скорее всего, одновременного) перераспределения доходов уже между отдельными регионами Сибири и на Дальнем Востоке.

Вариант 3 – «Каждый за себя». Суть этого варианта состоит в том, что и на ДВ, и в Сибири некоторые из регионов, наиболее обеспеченные в ресурсном отношении, также найдут самостоятельный выход на мировые рынки. В перераспределении доходов может использоваться тот же способ: вертикально-интегрированные компании сократят развитие в тех регионах Сибири, которые не отвечают их сегодняшним коммерческим интересам и переместят капитал либо в европейскую часть России (в лучшем случае), либо за рубеж. Экспортную же выручку за ресурсы конкретного региона можно целенаправленно (и, на первый взгляд, справедливо) оставить именно в данном регионе, а не делиться с соседями, тем более через сложную систему платежей в федеральный бюджет и последующих дотаций по бедствующим «не ресурсным» регионам. Такой сценарий, к сожалению, вполне реализуем уже потому, что не противоречит интересам ресурсных регионов, которые в качестве экономической стратегии выбрали «свободное плавание».

Наиболее обеспеченными в ресурсном отношении регионами Сибири являются Кемеровская область, Красноярский край и Иркутская область, а также часть регионов Дальнего Востока, например, Сахалинская область (табл. 2.4). По мере потери рынков ЕРУ, компании, эксплуатирующие ресурсы сибирских и дальневосточных регионов, начинают интенсивно ориентироваться на страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Некоторое время (года 3–4), продавая там свои ресурсы, снимая «сливки» с наиболее подготовленных месторождений, они способны задержать падение уровня конечного потребления в своих регионах, но на всю Сибирь средств, естественно, не хватит.

Таблица 2.4 Изменение уровня конечного потребления и производственной структуры в регионах России (вариант 3), %

Так, вышеназванные ресурсные регионы Сибири и ДВ смогут задержать падение уровня жизни «своего» населения до уровня 80–90 %, что несколько выше, чем при «дележе» между всеми сибирскими регионами относительно равномерно (см. вариант 2). Однако есть все основания предполагать, что, во-первых, такая ситуация на рынке ресурсов в странах АТР фактически приведет к монопсонии – рынку одного покупателя, который и будет диктовать условия покупки ресурсов. Также более чем вероятно, что инвестиции в поддержание ресурсного комплекса со стороны Японии, Кореи и других заинтересованных стран АТР будут крайне выборочными, «точечными» и уж, конечно, будут направляться не в развитие инфраструктуры Сибири, т. е. не в ее транспортный комплекс, без чего нельзя говорить об эффективности сибирских ресурсов.

Реально ожидать, что условия поставок ресурсов в страны АТР будут связаны с условием встречных поставок потребительской продукции, в том числе сельскохозяйственной, что окончательно подорвет сибирский АПК. Машиностроительный комплекс Сибири также потеряет собственный рынок. Особо тяжелое положение может сложиться в Новосибирской, Омской, Читинской областях, Алтайском крае и Республике Бурятия, не говоря уже о традиционно отстающих в экономическом развитии республиках Тыва и Алтай. Эти районы будут вынуждены удовольствоваться всего 35 % от прежнего уровня потребления.

Переход на все более и более труднодоступные месторождения ресурсов Сибири в условиях неразвивающейся и ненадежной инфраструктуры очень быстро делает эти ресурсы неэффективными, и реально ожидать к концу периода постепенного сворачивания здесь деятельности ресурсодобывающих компаний. Страны Африки, Латинской Америки и Австралия, вероятно, будут способны предоставить более эффективные варианты ресурсообеспечения, учитывая близость их месторождений к морям и океанам. Таким образом, вполне вероятно, что продержавшись несколько дольше, ресурсные регионы Сибири и Дальнего Востока также почувствуют всю «прелесть» действия неумолимых законов мирового рынка: падение уровня жизни неизбежно. Рассчитывать на то, что за этот срок удастся диверсифицировать экономику Сибири и создать здесь перерабатывающий комплекс, отвечающий требованиям мирового рынка, нельзя. Есть регионы, более эффективные с точки зрения ТНК для подобных вложений. Такими перспективными регионами могут оказаться Урал и европейские регионы России, а также страны Африки, Латинской Америки, Юго-Восточной Азии и др.