Алексей Смертин - Сибирский резидент. От Алтая до Альбиона

• Название: Сибирский резидент. От Алтая до Альбиона
• Автор: Алексей Смертин
• Жанр: Спорт
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-92881-1

Алексей Смертин – один из самых удивительных людей в нашем футболе. Прошел путь от команды второго российского дивизиона до пьедестала английской премьер-лиги. Лучший футболист России-1999, экс-капитан сборной, участник чемпионата мира-2002 и Euro-2004, чемпион и обладатель Кубка английской лиги 2005 года в составе «Челси»…

В книге Алексей Смертин откровенно рассказывает о самых ярких этапах карьеры, особенностях жизни во Франции и Англии. О детских комплексах и звездной болезни. О знакомстве с Джоном Фаулзом и любви к Иосифу Бродскому. О своих знаменитых партнерах по команде – Джоне Терри, Фрэнке Лэмпарде, Петере Чехе, Кристофе Дюгарри. О совместной работе с Жозе Моуринью, Харри Реднаппом, Олегом Романцевым, Павлом Яковенко и другими тренерами. О своеобразной методике отца. Впервые раскрывает подробности ухода из «Челси» и сборной России и объясняет, почему в 38 лет начал бегать марафоны.

---

Утро на сборе начиналось в 6:15. Взвешивание, измерение давления – и на зарядку. Яковенко использовал именно это слово, хотя сложно назвать «зарядкой» полноценную полуторачасовую тренировку без пауз. Футболистов делили на две группы. Первая работала над «физикой», вторая – с мячами. Затем менялись.

Юра Аксенов, до «Уралана» поигравший в дубле киевского «Динамо», рассказывал, что там, бывало, тестом Купера тренировку начинали, им же завершали. Яковенко к нагрузкам подходил с фантазией.

Если «физика» – это не только кроссы, рывки, кувырки. Еще «жабки», например. Прыгаешь от штрафной до штрафной в присяде, как лягушка. Мышцы потом так болят, что сидеть невозможно. Или «челноки» под конец изнурительной тренировки. То 60 по сто метров, то 8 по тысяче.

Однажды по дороге на поле тренер по ОФП сказал Яковенко:

– Сегодня «жабки» от линии ворот до штрафной.

То есть шестнадцать с половиной метров. «Курорт».

Павел Александрович удивился:

– Зачем? Они хорошо готовы. Давай, как обычно, от штрафной до штрафной.

В пять раз больше! Деваться некуда – прыгали…

С выносливостью у меня проблем не было. Бегать мог сколько угодно. Труднее давалось жонглирование. Для отца это суходрочка, а у Яковенко – важнейший элемент! Чеканили минут по сорок, причем на скорости. Выстраивались в линию и в быстром темпе шли через все поле, подбрасывая мяч в воздух левой ногой, правой, головой… До сих пор в ушах рык Павла Александровича:

– Держать линию, твою мать!

Не беда, если мяч разок-другой коснулся земли. На технические огрехи Яковенко закрывал глаза. Нервничал, когда хоть на метр кто-то отставал. Чаще – новички, не привыкшие к таким испытаниям.

Это упражнение, развивавшее больше «физику», чем технику, ненавидели все. Злились на себя, непослушный мяч, Яковенко. Саша Игнатьев вообще разговаривал с мячом. Сжимал его в руках и шипел: «Я тебя загрызу, б…, если еще раз упадешь!»

Вторая тренировка была в 11:00. Опять жонглирование, удары по воротам и бег, бег, бег. Третья – в 17:00. Там уже больше тактических упражнений, «квадраты», двусторонка.

Жизнь футболиста на сборах разнообразия в принципе не подразумевает. Но у Яковенко был классический «День сурка». Не менялось ни-че-го! Зарядка, душ, легкий завтрак, сон. Вторая тренировка, душ, обед, сон. Третья тренировка, душ, ужин, сон. Я засыпал моментально. Дотрагивался головой до подушки – и проваливался.

Как-то после ужина ребята пили кофе в лобби, перешучивались. Яковенко шел мимо. Зыркнул, подозвал врача команды. Мрачно произнес:

– Они должны пластом лежать! Спать без задних ног! Раз смеются, завтра нагрузку увеличиваем.

Когда от доктора это услышали, всех как ветром сдуло. Яковенко, к счастью, обещание не выполнил. Но в лобби с того вечера игроки не засиживались. И улыбаться при нем старались поменьше.

Когда сборы заканчивались, Яковенко упразднял подъем в 6:15 и зарядку. В остальном распорядок не менялся. Выходных не было вообще! В день матча тренировались утром минут 45–50! Рывки, удары, жонглирование. Уходили с поля в мыле, думая: «Елки-палки, где ж взять силы на игру?!»

Наутро после матча тоже никакого отдыха. Прежде чем отправиться в баню и на массаж – восстановительная тренировка с приличной выкладкой. Тяжелее было тем, кто не проходил в стартовый состав. Вот их гоняли как сидоровых коз! Они и до игры вкалывали наравне со всеми. И на следующий день две тренировки. Утром с мячом, вечером – кросс.

Молодежь худо-бедно с нагрузками справлялась. Возрастные игроки, приглашенные на просмотр, нередко уезжали сами. По-английски. Выходишь утром на построение – обязательно не досчитаешься кого-то из потенциальных новичков.

В Элисте с Юрой Аксеновым в одной комнате жил Костя Камнев, полузащитник одесского «Черноморца». Вытерпел два дня. На третий около полуночи вызвал такси в аэропорт. Юре на прощание сказал:

– Деньги, конечно, в «Уралане» хорошие. Но столько бегать не готов. От этих объемов слетишь с катушек…

В любой команде есть человек, который способен пробежать три кросса подряд. В «Уралане» такими энерджайзерами были Саша Кирюхин и Володя Ковалюк. Обоих Яковенко отыскал на Украине. Люди с двумя сердцами. Хоть «жабки», хоть «челноки», хоть тест Купера – все нипочем!

Из могучего украинского десанта, который высадился в Элисте с подачи Павла Александровича, самым опытным был Андрей Анненков. Защитник, успевший поиграть за киевское «Динамо» Лобановского в союзном чемпионате. Он-то и говорил, что у Яковенко нагрузки гораздо выше. Даже Андрей переносил их непросто. За пару туров до финиша во время очередных «жабок» бросил отрывисто:

– Как я все это ненавижу! Не вздумайте в отпуске мне звонить! Чтоб ничего об этом сезоне не напоминало!

* * *

Однажды на тренировке я надорвал мышцу задней поверхности бедра. Ни доктору, ни Яковенко про травму говорить не стал. Павел Александрович держал команду в таком страхе, что я боялся его непредсказуемой реакции. Мне казалось, будет кричать, ругаться. Была, конечно, и другая причина – опасался потерять место в составе. При том уровне конкуренции в «Уралане» отряд потери бойца не заметил бы.

Сжав зубы, продолжал выходить на тренировки. Ни одной не пропустил – и это при чудовищных нагрузках да в двухразовом режиме! От боли слезы лились из глаз.

Сегодня понимаю, что с моей стороны это было безумие. Мало того, что добровольно обрек себя на мучения, так еще абсолютно недо-оценивал масштаб последствий. Под ударом была вся карьера!

Спустя несколько дней острая боль сменилась тупой, перейдя в хроническую. Ее терпеть легче. Недели через три мышечные волокна зарубцевались, но вмятина на месте надрыва теперь со мной на всю жизнь. Играть не мешало, хотя при большой нагрузке в конце матча бедро начинало ныть.

Завел Яковенко ритуал: перед каждым домашним матчем команда отправлялась в церковь. Формально – по желанию. Но из его уст это звучало как приказ. Ослушаться не осмеливался никто. Исключение – лидер «Уралана» Дима Тутиченко, которого Яковенко привез с Украины.

С Димой меня поселили в одном номере. Спрашивать в лоб: «Ты атеист?» – постеснялся. Он тоже не откровенничал.

Вера – слишком личное, чтоб выставлять напоказ. Обязаловка в таких вещах точно ни к чему. Но как сказать Яковенко? Естественно, я помалкивал. Страх навлечь на себя тренерский гнев и очутиться на скамейке перевешивали. Сейчас стыдно за свое малодушие.

Еще неотъемлемой частью нашей подготовки была фармакология. Яковенко на первой же встрече предупредил:

– Алексей, мы практикуем витаминную поддержку футболистов. Вреда организму она не несет, наоборот, помогает быстрее восстанавливаться.

Я кивнул, не вполне понимая, о чем речь. Ни в барнаульском «Динамо», ни в «Заре» разговоров об этом не было. А в «Уралане» доктор ежедневно выдавал игрокам горсть таблеток. Делал инъекции накануне матча. Иногда в перерыве колол в задницу. На вопросы: «Что это?» – отвечал уклончиво:

– Не волнуйтесь, витамины.

Не думаю, что нас пичкали допингом. Возможно, это действительно были витамины. Или безобидный актовегин. К такой же версии склоняется знакомый футбольный врач, с которым недавно разговорились на эту тему.

– Ничего запрещенного вколоть вам не могли, – сказал он. – Не существует препарата, который дает мгновенный результат. Всадили шприц в задницу – и через десять минут ты побежал в два раза быстрее. Это все психологическая уловка, рассчитанная на самовнушение.

Когда «Уралан» в первом тайме вел в счете и контролировал игру, уколов не было. Если же матч не складывался, в перерыве доктор извлекал шприц.

Мы очень часто вырывали победы в концовке. На протяжении 90 минут не снижали темпа, прессинговали. И дожимали соперника, который в какой-то момент сопротивляться прекращал, не успевая за нашими скоростями. Когда звучал финальный свисток, ловил себя на мысли, что легко могу отбегать еще тайм. Такие ощущения у меня были только в «Уралане».

То ли дело в фундаментальных нагрузках Яковенко, то ли в «витаминизации». Но побочных эффектов не было. Это главное.

В других клубах с повальным увлечением инъекциями не сталкивался. Разве что в «Локомотиве» осенью 1999-го случился неприятный эпизод.

На базе за день до игры лег к доктору Мышалову под капельницу. К вечеру стало плохо. В жар бросало, тошнило, кружилась голова. Диму Булыкина с температурой сорок вообще увезли в больницу. Оказалось, Мышалов ввел нам некачественный раствор, началась аллергическая реакция. Я-то за сутки оклемался, даже весь матч отыграл. А Булыкин недели две лечился.

История не получила огласки. Да и я, честно говоря, не придал ей значения. Встал, отряхнулся, пошел дальше.

* * *

Я навсегда запомнил этот день – 16 сентября 1997 года. За полтора часа до матча с «Нефтехимиком» Яковенко на установке будничным голосом произнес:

– Смертин – в защите. «По игроку».