Виталий Захаров - Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 2

• Название: Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 2
• Автор: Виталий Захаров
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906879-13-4

Монография посвящена сравнительному анализу российского и зарубежного конституционализма, а также основных направлений эволюции европейского и российского абсолютизма во 2-й половине XVIII – 1-й четверти XIX вв. В первой части монографии даётся характеристика конституционализма как течения общественной мысли, рассматривается его соотношение с идеологией Просвещения, либерализмом и масонством. При этом конституционализм рассматривается как один из вариантов модернизации традиционных абсолютных монархий наряду с «просвещённым абсолютизмом», «просвещённым деспотизмом» и революционным вариантом. В связи с этим проводится сравнительный текстологический анализ конституций революционной Франции и конституций ряда европейских государств эпохи Реставрации. Во второй части монографии анализируются конституционные тенденции во внутренней и внешней политике России в период правления Екатерины II, Павла I и особенно Александра I, когда возникла реальная возможность реализации концепции конституционализма на самом высшем уровне. В заключение анализируются причины неопубликования российских конституционных проектов в 1-й четверти XIX в. В Приложениях публикуются тексты российских конституционных проектов, а также тексты конституций революционной Франции 1790-х гг. и конституций европейских государств эпохи Реставрации. Многие вопросы рассматриваются впервые в отечественной историографии.

Для всех интересующихся отечественной и всеобщей историей Нового времени.

---

Нельзя не отметить и ещё одного важного факта. Если в проекте Жалованной Грамоты российскому народу 1801 г. большая часть статей распространялась на отдельные сословия, а меньшая часть – на всех российских подданных (например, ст. 7–8, 13–19), то в Уставной Грамоте все статьи, посвящённые правовому статусу личности, носят общесословный характер и распространяются на всё население в целом без различия сословий (используются термины «российские подданные», «российский народ»). Это даёт основание сделать вывод о том, что Уставная Грамота в разделе о правах человека является документом буржуазного права, а не феодальной хартией.

Законодательная власть по Уставной Грамоте 1818–1820 гг.

Вопросам комплектования и функционирования законодательной власти посвящена Глава IV Уставной Грамоты под названием «О народном представительстве», состоящая из пяти отделений и 76 статей (ст. 99–174), что составляет почти 40 % от общего объёма документа.[205] Кроме того, этим же вопросам посвящено и несколько общих статей в других главах, например: ст. 13 в Главе II, в которой объявляется, что законодательной власти Государя содействует Государственный Сейм, и уже упоминавшаяся ст. 91, согласно которой российскому народу предоставлялось право иметь народное представительство. Как уже отмечалось выше, обращает на себя внимание разветвлённая структура главы о законодательной власти. Два из пяти отделений делятся ещё и на разделы (1-е и 3-е отделения – на 3 раздела каждое). Само построение этой главы – весьма специфично и оригинально. В Отделении 1 определяется правовой статус наместнических Сеймов и общегосударственного Сейма (Думы) в целом, регламентируется порядок их комплектования, основные полномочия, процедура рассмотрения законопроектов. Отделения 2 и 3 посвящены порядку формирования верхней и нижней палат народного представительства на двух уровнях – в наместничествах и на общероссийском уровне. В Отделениях 4 и 5 рассматриваются вопросы, связанные с избранием депутатов в нижнюю Посольскую палату наместнических Сеймов от дворянских и городских собраний. Такую структуру следует признать достаточно логичной. Однако, авторы Уставной Грамоты не избежали дублирования. Многие статьи Отделения 3 повторяют содержание статей Отделения 1, что затрудняет восприятие текста документа и свидетельствует отнюдь не о самом высоком уровне юридической техники разработчиков проекта.

По своему расположению глава о законодательной власти следует после главы об исполнительной власти, что вполне определённо показывает расстановку приоритетов в вопросе о соотношении ветвей государственной власти, хотя в процентном отношении глава о законодательной власти занимает первое место.

В целом и по структуре, и по расположению, и даже по названию глава о законодательной власти в Уставной Грамоте напоминает соответствующий раздел Конституции Царства Польского 1815 г. (тот также делился на 5 частей и располагался после раздела об исполнительной власти), что позволяет считать её главным источником Уставной Грамоты. Ещё одним подтверждением этого вывода является польскоязычное наименование народного представительства по Уставной Грамоте – Государственный Сейм, и одинаковое название в обоих документах его палат – Сенат и Посольская Палата.

Итак, согласно Уставной Грамоте, законодательная власть осуществляется Императором при содействии двухпалатного Государственного Сейма (Думы) (ст. 13, 91, их содержание продублировано в ст. 99, 101). Причём в ст. 13 и 101 Император упоминается отдельно от Государственного Сейма («законодательная власть заключается в особе Государя при содействии двух палат государственного Сейма»), а в ст. 91 – объединяется с ним («народное представительство должно состоять в Государственном Сейме (Государственной Думе), составленном из Государя и двух палат»). Как видим, смысловая нагрузка у этих определений совершенно разная. В первом случае можно однозначно говорить о явном преобладании Императора над народным представительством, во втором – речь уже идёт об определённом равноправии монарха и двухпалатного парламента. Чем объяснить такое разночтение? На наш взгляд, может быть дано два объяснения. Либо перед нами просто неточный перевод на русский язык терминов из франкоязычного проекта Грамоты, или изъян юридической техники, о чём уже не раз упоминалось выше. Либо данные статьи свидетельствуют о наличии, как минимум, двух прототипов основной редакции Грамоты, в которых по-разному рассматривалось положение Императора в будущей структуре законодательной власти. При подготовке окончательной редакции Уставной Грамоты оба варианта, скорее всего, по недосмотру авторов, были включены в текст, но в разные статьи, что и привело к подобным разночтениям соотношения особы монарха и народного представительства.

По нашему мнению, оба объяснения вполне логичны и правдоподобны. Но, учитывая, что на данный момент не обнаружено варианта Грамоты, в котором бы император и народное представительство рассматривались как равноправные или почти равноправные субъекты, ближе к истине, наверное, всё-таки первое объяснение. Но повторим, что это только на данный момент. Вполне возможно, что будут найдены новые варианты редакции Уставной Грамоты, которые позволят по-иному взглянуть и на сам процесс её подготовки, и на саму концепцию новой структуры органов власти.

Согласно ст. 100, Государственный Сейм (Дума) разделялся на частные Сеймы наместнических областей и общий государственный Сейм. Тем самым народное представительство вводилось на двух уровнях – общегосударственном и областном (уровне наместничеств), что скорее напоминает федеративную, нежели унитарную форму государственного устройства (во всяком случае, с формально-юридической точки зрения). Наместнические Сеймы должны были созываться один раз в три года, Общегосударственный Сейм – один раз в пять лет. Оба вида сеймов состояли из двух палат. В Наместническом Сейме верхней палатой являлся департамент Сената, находящийся «в главном местопребывании наместнического начальства», т. е., судя по всему, имелся в виду главный город наместничества; нижней палатой являлась земская Посольская Палата, состоявшая из 2/3 депутатов и послов, избранный на территории наместничества и утверждённых императором (ст. 102). Структура Общегосударственного Сейма была точно такой же. Верхнюю палату составлял московский или петербургский департамент Сената (в зависимости от того, в какой из двух столиц созывалась сессия Сейма) с прибавлением к нему сенаторов из других департаментов, располагавшихся в наместничествах, по личному решению императора. Нижняя палата также именовалась земской Посольской палатой и состояла из 1/2 депутатов, избранных из своей среды посольскими палатами наместничеств и утверждённых императором (ст. 114).

Остановимся чуть подробнее на комплектовании верхней палаты Сейма на обоих уровнях – Сената. Согласно ст. 136–137, Сенат состоял из великих князей императорского дома старше 18 лет и лиц, назначенных императором при условии соблюдения ряда условий. Претендовать на должность сенатора могли лица старше 35 лет, получающие ежегодный доход с недвижимого имущества на сумму не менее 1000 рублей серебром и имевшие определённый опыт государственной службы («выдержавшие в нижних чинах предписанные испытания, отправлявшие с похвалой должности по части военной и гражданской») (ст. 139). Сенаторы назначались императором, судя по всему, пожизненно, хотя напрямую в тексте Грамоты об этом не говорится. В ст. 137 устанавливалось максимальное количество сенаторов – не более 1/4 земских послов и депутатов всего государства. Данная норма напоминает Польскую Конституцию 1815 г., но в ней граница была несколько иной – 1/2 количества депутатов нижней палаты (ст. 109 Конституции Царства Польского 1815 г). К тому же польский Сенат и формировался по-иному: первоначально все сенаторы назначались императором, затем, по мере появления вакансий, сам Сенат выдвигал 2 кандидатуры (через Наместника), из которых монарх избирал одну (ст. 110 Конституции Польши 1815 г.). В Уставной Грамоте принцип выборности сенаторов был исключён, они только назначались Императором, исходя из соответствия указанным выше критериям.