Олег Копытов - Защита Ружина. Роман

• Название: Защита Ружина. Роман
• Автор: Олег Копытов
• Жанр: Русское современное

Талантливый молодой преподаватель и ученый за 4 месяца написал кандидатскую диссертацию… Но 10 лет не мог ее защитить. В стране – «проклятые девяностые»… За 10 лет и во внутреннем мире героя происходит немало изменений. Останется ли он верен себе? И защита ли это, на самом деле, диссертации? Или чего-то большего?

---

– Мекалов! – несется громом вслед.

В приемной сталкиваюсь с Мекаловым, из тех, чья официальная должность никогда не совпадает с реальными обязанностями.

9

Доцент Самайкин – историк, по имени Игнат, по отчеству так же, как и я – Васильевич, тоже живет в студенческом общежитии (преподавательского в этом пединституте нет). Живет с женой, похожей на цыганку – когда она поступала на заочное отделение истфака, я по наглой просьбе Самайкина поставил ей «отлично», хотя она и «тройки» по русскому не заслуживала, – так мы с Игнатом Васильевичем и познакомились. У них две прелестных дочурки. Иногда все девятиэтажное студенческо-преподавательское (а еще целый этаж – гостиница) общежитие видят умильную картинку: большой дядька, на вид лет сорок пять, сидит на пригорке возле общежития на маленьком складном стульчике, а возле него играют две девчонки – обе маленькие, одной лет пять, другой года четыре, как заиграются, забегут подальше или поблизости машина проедет, большой и будто бы сонный дядька вскакивает, делает большие глаза, размахивает руками – ну, воспитывает, в общем…

У Самайкина и его цыганки настоящая квартирка на первом, техническом, этаже общежития, где типография, бельевые, кладовые, мастерские всякие. Квартиркой, правда, эту жилплощадь можно назвать весьма условно: только из-за наличия стакана туалетика и кухоньки без окон, – еще здесь почему-то очень низкий потолок. А так – зальчик неописуемо косой геометрии, куда, кроме телевизора на тумбочке, вошли только диван и стол-книжка, который, собственно, из-за косой геометрии комнаты практически некуда раскладывать; есть еще спаленка размером с закуток для хоккеистов, удаленных на две минуты. Впрочем, многие преподаватели и таким апартаментам были бы куда как рады. Самайкин всем говорит, что они живут хуже детей подземелья. Особо напирает на грибок на потолке (я там никакого грибка не видел) и якобы крыс, вылезающих из глубин унитаза в самый населенный момент. Говорят, Самайкин, как только защитился – а защитился он по педагогике, другого совета в Этогородском пединституте нет, причем защитился лет в сорок, так вот, как только Самайкин защитился, он развил такую бурную революционную деятельность – Ленин, Каменев, Зиновьев и Компания отдыхают, – чтобы заполучить именно эту квартирку. А раньше жил, как и все, в обычной комнате в коммунальном блоке…

Цыганки и детей дома нет. Мы с Самайкиным сидим на диване в кособоком зальчике, и он в который раз перечитывает номер газеты «Этогородская правда» со статьей некоего Андрея Ружина, которая называется «В суд на ректора Незванова». В статье говорится, что ректор Незванов – не очень хороший человек. Грубиян, мало того – хам. Приводится пара примеров, как он оскорблял женщин-преподавателей не совсем девичьего возраста. Далее говорится, что упомянутый господин Незванов управляет пединститутом методом деспотии и тиранства: дать или не дать научную командировку кому-либо зависит не от важности сей командировки, и уж вовсе не от проректора по науке, а от того, насколько предан претендент на командировку господину Незванову. И даже порошок для ксерокса прикупить – беги к Незванову и челом бей. Совет института – чисто формальный орган: как Незванов скажет, так всё и будет. После упоминается роскошная дача в два этажа в «генеральском поселке» на Красной Речке, невесть как выросшая в одночасье в наше нищенское время, да, на немаленькую, но явно не способную быть подобной инвестицией ректорскою зарплату. В довершение рассказано о том, как проходило давеча профсоюзное собрание института, и Незванов позволил себе следующий выпад в адрес, в общем-то, маленького, но человечка Андрея Ружина: «Мы должны намного строже подходить к подбору кадров, а то вот приняли Ружина, а он мало того, что пока не вырос в настоящего преподавателя, а уже обнаглел до того, что пьет на работе и при этом требует себе квартиру». Последним абзацем статьи сказано, что Андрею Ружину, в общем-то, по фигу дача в генеральском поселке, но такое хамское отношение к себе он терпеть не намерен, и подал иск о защите чести и достоинства в суд на гражданина Незванова В. В.

Самайкин молча откладывает газету, а потом делает страшные глаза и кричит на меня, как унтер-офицерская вдова на мужа-покойника:

– Ты что наделал?! Ты знаешь, что все авторитеты в городе – его друганы? Да тебя завтра же отвезут куда-нибудь на заброшенную стройку и так поговорят, что ты сам смерти запросишь!

– Ага. Или ноги в тазик с цементом и в городской пруд… При массовом стечении публики…

– А вот увидишь, увидишь…

Надо знать Самайкина, в котором беспардонная прагматичность «по жизни» уживаются с фанатичной «русской идеей» в духе «бей жидов, спасай Россию», а сие, в свою очередь, с детскими страхами по вроде бы никчемным поводам, например, он однажды поздоровался за руку с одним человеком, а потом узнал, что тот болен ранней стадией рака – надо было видеть страдания Самайкина после сего в течение целого полугода, он уже и место себе на кладбище подобрал; но при этом очень часто Самайкин холодно-рассудителен и иногда, как мне кажется, и вправду хорошо и эксклюзивно информирован… В общем, интересный человек Игнат Васильевич…

Самайкин вдруг остывает, переключает в себе какой-то переключатель и становится логично-рассудительным.

– Шансов у тебя нет.

– Почему?

– Ты думаешь, на суде тебе на слово поверят? Ты сам должен предоставить суду доказательства, причем лучше письменные.

– Это как же?! Он ведь говорил эту гадость, а не писал?

– Ты должен привести в суд двух свидетелей, которые подтвердят то, что ты написал в исковом заявлении. Судья может еще потребовать от тебя, чтобы ты принес письменные свидетельские показания. Кто на это пойдет?

– Игнат Васильевич, да там же на собрании пол-института было!

– Хо-о-о… Андрей! Ты что за три года не понял, кто такой Незванов? Еще с комсомольской юности эдак в тени сплетены ним куча друзей, повязанных, знаешь, какими делами?! Да они заводами воровали еще до начала «перестройки»! Да и… (Самайкин вжал голову в плечи и поднял палец к потолку, сказал совсем тихо:) … Сам с ним кое-какие дела имел… Я уж не говорю про то… Ну вот смотри: на инязе учится дочка начальницы финансового управления областной администрации – раз, у нас на истфаке – племянник главного мента области, – два, и так далее; да это еще не всё, а сколько начальничков, которые в слове «экономика» восемь ошибок делают, – кандидаты и доктора наук благодаря Незванову, знаешь, а? А ты знаешь, какие «бабки» крутятся на приемных экзаменах?

– Не знаю. Я мзду не беру, мне за державу обидно… Да и при чем тут это?

– … А… ну, ладно… Я тебе только одну вещь скажу: когда назначили нового начальника районного УВД, он первым делом не городскому главному менту поехал представляться и не областному, а знаешь кому?

– Что, Незванову, что ли?

– Незванову!.. Никто свидетелем к тебе не подпишется. Мы с тобой пуд соли съели, но приставь мне пистолет ко лбу, я с тобой ни за что не пойду! Забери заявление, не смеши народ! За статью-то тебе теперь не расхлебаться, а ты еще и заявление! Забери!

– Я подумаю…

10

Я поднимаюсь по пригорку в сторону института, а с пригорка в сторону общежития спускается Челышев. Когда-то он стоял нижним в акробатической пирамиде, представляете, мощный мужик был! Теперь он кандидат наук, правда, педагогических и доцент, но с безвольным и печальным взглядом запойного алкоголика. Впрочем, иногда этот взгляд сменяется гневным гекторовым взором.

– Андрей, ты что там учудил?!

– Вы о статье?

– О чем же еще?

– Ну… ну считайте, что шлея под хвост попала. Да и, знаете, такую хрень даже ректору прощать нельзя.

– Так! Ты на пары?

– Да нет, думал в книжный заскочить.

– Тогда я скажу тебе пару слов, если не возражаешь.

– Нет, конечно. Покурим?

– У тебя на пиво есть?

– Найдем.

– Ну пошли…

Мы идем в пивную, вернее, в продовольственный магазин в двух кварталах от общежития, один отсек-карман отведен под пивной зал, пока идем, разговариваем о шансах московского «Спартака» на этот сезон…

За столиком я пересказываю Челышеву наш разговор с Самайкиным, Челышев нехорошо улыбается и нерезко, но уверенно отрицательно качает головой.

– Андрей, Самайкин недорого купит и недорого продаст, это все знают. Кстати, он один из трех, кто Незванову все его статьи и книги пишут, не знал?.. Короче, Андрей, Незванов, в общем-то, обычный мужик, не был бы начальником, можно было бы сказать – нормальный мужик. Знаешь, сколько он нашего брата спас?..

Челышев легко и коротко щелкает себя по правой стороне горла…

– И сам он выпить не дурак, это все знают. Про какую-то мафию, что тебе Самайкин наплел – это всё х….! Незванов просто коммуняка. Ему на человека налаять, что два пальца об…. А где ты интеллигентных коммуняк видел? Ты что не читаешь, что сейчас тоннами пишут? Интеллигентных начальников в России перестреляли в тридцать седьмом году… И даже раньше.