Александр Беляев - Цветок Тенгри. Хроники затомиса

• Название: Цветок Тенгри. Хроники затомиса
• Автор: Александр Беляев
• Жанр: Русское фэнтези

Главный герой оказывается в далеком прошлом, становится свидетелем планетарной катастрофы и становится исполнителем миссии, которую на него возлагает цивилизация, предшествующая человеческой.

---

Тут Андрей почувствовал, что сильный холод буквально пронизывает все его существо. Ему никогда не приходилось оказываться в шортиках и тоненькой рубашке на десятиградусном морозе, он переступил несколько раз с ноги на ногу, и услышал, как хрустит под ногами мгновенно замерзшая трава, превратившаяся в хрупкий фарфоровый декор. Андрей понял, что явно перегнул палку, хоть и не ожидал такого эффекта – все же Лель что-то говорил о часе-двух, которые необходимы, чтобы летняя погода превратилась в зимнюю.

«Ладно, убедился, – подумал он смятенно, – похоже, поговорить с ней не удастся, да и слишком холодно для подобных бесед. Надо сообразить, как ее обратно в свой колодец из сказки про Морозко отправить».

Собственно, до сего момента все происходило очень легко, Андрей просто сдвигал точку сборки в состояние восприятия Энрофа и переставал видеть и слышать проявления тонкого плана. В данном случае он поступил аналогичным образом, но оттого, что перестал видеть Нивенну и блеск лучей в ее диадеме, легче ему не стало: в воздухе продолжал кружиться снежный вихрь и температура вокруг отнюдь не повысилась. Андрей чувствовал, что за эти десять минут превратился в ледышку и вскоре может замерзнуть окончательно, то есть насмерть. В этом критическом состоянии он вдруг почувствовал, что ему становится все теплее и теплее, на него наваливается непреодолимая сонливость, и, хотя самое разумное в данной ситуации было сделать десяток шагов и выйти за границу мысленно очерченной им зоны контакта с Нивенной, Андрей, повинуясь этому противоестественному, но всеобъемлющему желанию спать, улегся на снег и впал в дремотное состояние, сопровождающееся убаюкивающим гулом метели, все усиливающимся ощущением Рождественской сказки и сонными грезами, сопровождающимися звоном бубенцов на оленьей упряжке Санта Клауса. Снег засыпал его, и Андрею казалось, что его укутывают нежной периной и поют колыбельную, как в детстве…

По-видимому, он все же впал в полное забытье, которое у замерзающих людей плавно переходит в смерть от переохлаждения, поскольку очнулся оттого, что его упорно трясут за плечо и ощутимо бьют по щекам. Андрей открыл глаза и увидел, что новогодняя сказка закончилась, над ним сияет и, главное, основательно греет августовское солнце, вокруг полегла пожухлая, побуревшая трава и поникшие мертвые цветы клевера, и еще Андрей отметил, что вокруг очень сыро, кое-где видны остатки быстро тающего снега, а сам он, помимо того, что трясется от холода, мокрый до нитки. Тут только он понял, что над ним склонилась Аня и энергично приводит его в чувства. Ему стало неловко за свое беспомощное положение, он зашевелился, затем с трудом начал подниматься на ноги – члены его задеревенели и плохо слушались, правда, жаркое августовское солнце быстро делало свое дело.

– Не обморозился? – с тревогой оглядела его Аня, – говорят в первую очередь уши и пальцы отмораживаются. – Она коснулась ушей и носа Андрея, затем начала растирать его пальцы. – Нет, вроде все нормально, – сказала она после поверхностного обследования, от которого Андрею сделалось неловко и как-то волнительно одновременно, отчего он покраснел – все же значительная его часть по-прежнему оставалась застенчивым ребенком, еще не знавшим нежных прикосновений, помимо материнских, – наверное, тебя больше изнутри проморозило, чем снаружи, а наружное обморожение не успело наступить. Возможно, это связано с тем, что Нивенна спала и на тебя свой зимний сон навеяла, иначе ты бы не успел так быстро в кому от переохлаждения впасть.

– Ч-ч-что это было? – с трудом выговорил Андрей, едва ворочая языком.

– Это тебя надо спрашивать, что ты натворил! Зачем зимнюю стихиаль потревожил?! Она сейчас спит, поэтому не контролирует свои действия.

– Я не знал, – начал оправдываться Андрей, – язык его постепенно начинал слушаться, – мне почему-то немножко зимы захотелось… а с летней стихиалью, Лелем, я уже общался… я не думал, что сразу же так холодно будет, думал, это в основном на тонком плане будет происходить, Лель говорил, что погода в течении часа-двух меняется, а тут нескольких минут не прошло. А потом мне ее убрать не удалось, я думал, точку сборки в обычное восприятие поставлю, и она исчезнет, а она не исчезла, а потом вдруг так уютно и приятно сделалось, что я даже не сообразил, что надо из этой зоны убегать.

– Убаюкивание – это главное коварство Нивенны и Затлуна, – кивнула головой Аня, – я думаю, так быстро похолодало потому, что ты ограничивающий барьер поставил, иначе бы на значительной территории погода менялась значительно медленнее. Ну а по поводу того, как надо было стихиаль на место отправить, так ты, конечно, не правильно действовал, просто сдвинуть точку сборки недостаточно, это ведь только уровень восприятия, а для воздействия – тут акт нужен: либо магическое заклинание, либо шаманское камлание, либо непосредственный контакт. Ты как ее вызвал?

– Да стихотворение сымпровизировал, появляется вдруг способность мгновенно стихотворение сочинить. Так я и с Лелем в контакт вступил, когда по саду прогуливался и тебя ждал. Я так понял, что эти стихи и есть заклинание.

– Очевидно да, – пожала плечами Аня, – у тебя это, видимо, в такой форме, поскольку ты по своей природе поэт. У меня это несколько по-другому. Ну, так вот, чтобы Нивенну назад оправить и экран убрать, чтобы холод рассеялся, нужно было бы настроиться, чтобы к тебе освобождающее стихотворение пришло, тогда бы все исчезло – а ты этого не сделал.

– Может, я бы и догадался, – смущенно пробормотал Андрей, – но на меня такая сонливость навалилась, и так вдруг хорошо сделалось, как в далеком-далеком детстве, что я уже не соображал, что просто замерзаю, как в степи ямщик. Но в любом случае ты спасла мне жизнь! – вдруг дошло до Андрея очевидная истина, если бы не ты, я бы, наверное, уже в ледышку превратился!

– Ну, возможно, ты преувеличиваешь, – смущенно посмотрела на свои туфельки Аня, – все же, наверное, когда бы ты совсем отключился, Нивенна бы сама исчезла, ведь ее держал твой ментальный посыл! Тогда бы и температура постепенно повышаться начала.

– Вот именно, что постепенно, в этом цилиндре градусов 20 ниже нуля было, и я бы успел окочуриться, пока тут все нормализовалось бы.

– Да нет, думаю, не успел, ведь экран тоже бы исчез, а без него бы и холод быстро рассеялся. Тут все же небольшой объем.

– Ну ладно, хорошо, что хорошо кончается. Кстати, а как ты все это нейтрализовала? Заклинание какое-то?

– Не совсем, это скорее схоже с твоим недавно открывшимся даром. У меня рождается мелодия, которую можно спеть, а можно просто мысленно воспроизвести, значения не имеет, ведь тут задействованы тонкие энергии, связанные с природой мысли. Тебе ведь тоже не обязательно произносить стихотворение вслух.

– А, ну ясно, – кивнул головой Андрей, в твоей мелодии содержится определенный ментальный частотный код, который соответствует тому или иному магическому действию.

– Можно и так сказать, – пожала плечами Аня, – это как ключ к замку…

– Как ты думаешь, – спросил Андрей, – почему мне с Нивенной контакт наладить не удалось, как с Лелем?

– Разве не понятно? Она же спала, а Лель бодрствовал. Ты же ее из собственного пространства в Энроф вытянул, а здесь лето. А летом она в Энрофе только спать может. Ну а природа ее такая, она что спит, что бодрствует, но только морозить может.

– Ну, это я понял… кстати, – спохватился Андрей, – а Варфуша-то где? Я думал, он как в прошлый раз явится в виде шмеля, а потом в человечка превратиться… – Андрей за эти два дня настолько привык к чудесам, что его скорее удивляло отсутствие домового, чем его наличие.

Аня развела руками:

– Пока что-либо говорить преждевременно, но он почему-то не отзывается. Вчера, вон, сам явился, когда его никто не звал, а сегодня не отзывается! Однажды уже так было, когда его одна нехорошая женщина похитила. Но тогда он был привязан к нашей комнате и постоянно совершал экскурсы из мира домовых Манику в Энроф. Теперь же он с Энрофом не связан, ему, после того как он вспомнил свою истинную суть посланника богов, удалось наладить контакт с плененной Навной, и я знаю, что он исполняет какие-то неведомые мне миссии, которые ему Навна передает.

– Навна… Навна… ах да, я знаю, кто это такая! – из чудесной внутренней энциклопедии в сознание Андрея тотчас хлынули соответствующие сведения. – Это соборная душа России, и она со времен смутного времени пленена. Ее русский демон великодержавия, Жругр, пленил, когда она с какой-то чрезвычайной миссией в преисподнюю спускалась. Она вместе со своим садом заблокирована под Антимосквой-Друккаргом с помощью особой демонической материальности и не может оттуда вырваться. Правда, в этой плите карроха имеется брешь, через которую Навна может посылать в мир свои отражения…