Валерий Старз - Идиоматические стихи

• Название: Идиоматические стихи
• Автор: Валерий Старз
• Жанр: Поэзия

Японский городовой, Египетская сила, Кондратий, Федорино горе, Карфаген – что можно рассказать об этих идиоматических выражениях в стихах? Как можно описать рифмами цвета и сколько оттенков имеет одиночество?

---

Идиоматические стихи Валерий Старз

© Валерий Старз, 2016

ISBN 978-5-4474-5921-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Японский городовой

Японский городовой
Следит за порядком в Оцу,
Чтоб был нерушим покой
И ярко светило солнце.

Кокарда блестит на лбу,
А с боку палаш сверкает,
И гордо поджав губу,
На улицы он взирает.

Поднимут ли шум и гам,
Затронут ли святость храма.
Внимая своим богам,
Начнётся в кварталах драма.

Взмах сабли наотмашь вниз.
Советы небесной выси —
Смотри же, не промахнись.
От этого всё зависит.

Египетская сила

Египетская сила
Разрежет гранит на блоки.
Скажи, где тебя носило —
Все минули в вечность сроки.

Улыбка Тутанхамона
Как маска к лицу прилипла.
Ты куришь, смотря с балкона
На ветки цветущей липы.

Египетская сила
Из блоков нам сложит домик.
Ты помнишь, меня просила
Дыханьем согреть ладони.

Заблудимся в пирамиде —
Где спальня, где трон, где выход.
Там сфинксы на нас в обиде
За то, что исчезли тихо,

Растаяли в лунном свете
На мутных просторах Нила.
За эти дела в ответе
Египетская сила.

Кондратий

Я прихожу внезапно —
Воин, в руках копьё.
Этим копьём азартно
Сердце проткну твоё.

Ты обо мне не думал —
Сыпал без меры соль.
Не поднимая шума,
Я причиняю боль.

Кровь не бежит по венам,
В горле сомнений ком.
Дрожь пробежит по стенам,
Будет разрушен дом.

Жёстко, без благодати
Мной нанесён удар.
Имя моё Кондратий —
Вестник небесных кар.

Федорино горе

Я думал, что я её счастье.
Федора считала не так.
На мой к ней визит и на «Здрасьте!»
В глазах равнодушия мрак.

Скучны ей и строчки и рифмы.
Федоре милей ресторан.
Шансоном пропитаны ритмы,
А мысли скрывают обман.

Желает быть вечно на воле,
Претит ей семейный уют.
Где бродит Федорино горе?
Где цепи, что птицу скуют?

Я думал, что я её счастье,
Ошибся в расчётах своих.
Другой принимает участье
В поездке в купе на двоих.

Карфаген

Карфаген мой должен быть разрушен.
Этим стенам вечно не стоять,
От страданий охраняя души,
Все невзгоды обращая вспять.

Канет в вечность розовое время —
Дни иллюзий, наслаждений бал.
Пусть спешит на помощь, ногу в стремя,
Не успеет к стенам Ганнибал.

Кто практичен, тем совсем не нужен
Ярких красок и фантазий мир.
Карфаген в который раз разрушен,
Торжествует победивший Рим.

Я буду слишком трезв и очень мил

* * *
Я буду слишком трезв и очень мил.
Она слегка беспутна и пьяна.
Потратим вместе много-много сил,
Лишив друг друга в жаркий полдень сна.

Войдём внезапно в старые врата,
Не замечая прожитых минут,
И в это время я пойму тогда —
Что завтра здесь меня уже не ждут…

Хотя потом возьму я острый нож,
Чтоб кожу медленно срезать со слив
С одной лишь целью: с чем же будет схож
Их тихий стон, и совпадает ли

По цвету и по вкусу сливы сок
И кровь из свежих ядовитых змей.
Ну а когда наступит нужный срок,
Я всё забуду, и простимся с ней.

Не то

Всё не то, всё не так, и не та
Ко мне снова стучится в окно.
Не любовь это, а маета.
А где та, я не знаю давно.

А где то, что судьбою дано,
А как так, как Господь мне велел?
Я не знаю и снова окно
Открываю для странностей дел.

А дела все вершатся не так,
А дела всё приносят не то.
От ударов разрушен верстак,
И порвались карманы пальто.

Через дыры уплыли мечты,
Среди досок нарушен покой,
Отцвели на полянах цветы,
И закончу я этой строкой.

Начало осени

Сказала «не любишь», а впрочем, я знал —
Не будешь моей никогда ты.
Вторую неделю безмолвен портал —
Любви все убиты солдаты.

Пустыня в душе – никого не хочу
Желанием вдруг обнадёжить.
Визит к психиатру, к другому врачу
Мне вряд ли сегодня поможет.

Три раза за месяц и больше никак
Увидеть тебя невозможно.
А я всё надеюсь – наивный дурак —
Укол внутривенно, подкожно.

Но нет, невозможно, и два дня подряд
Один на один с этой болью.
Что было причиной и чей это яд,
Своею доволен кто ролью?

Кому-то улыбки, ночной разговор.
Мой градус уже тридцать восемь.
И предупреждением лязгнул затвор —
Вот так начинается осень.

Змея

Змея на плоскости спины.
Узор на коже – рыжий след.
Её стремления видны —
Вползает ласково под плед.

Крадёт заснувшее тепло,
Чтобы согреть себя в ночи.
И глаз прозрачное стекло
Туманным станет без причин.

Проснувшись, вздрогнула спина,
Призывы в мыслях – не ревнуй,
На небе полная луна,
И в шею с ядом поцелуй.

Ночная звёздная зола
К утру продолжила полёт,
А в теле больше нет тепла.
Лишь мыслей мор, забвенья лёд.

И лента рыжая ползёт,
В себе тая добро и зло
Всё время вверх, ещё вперёд
Искать заснувшее тепло.

Спасательный круг

Прошу, брось круг спасательный.
Тону в твоей любви.
Попал я по касательной
В водоворот вдали
От берега безмолвия
И без волнений снов,
Уму понятных слов, и я
Тонуть уже готов
В потоке искусительном
Соблазнов и потерь.
Прошу, брось круг спасительный,
Поэта пожалей.

Корабль удачи

Где он плывёт, моряк судьбы?
Чего он ждёт, и что решает?
Не слышит он моей мольбы.
Счастливый миг в одном был шаге.

И так бездарно завершён.
Так пролетел он мимо цели.
Невест так много, мало жён.
Пересчитал в реке все мели.

Фарватер скрыт от лишних глаз,
И лоцман пьян который месяц.
Не так закончился рассказ.
Мой критик, да, злорадно смейся.

Я подниму к глазам ладонь,
И напрягу свой взгляд незрячий.
Куда же делся, сволочь, он?
Где заплутал, корабль удачи?

Бирюзовый нектар

Бирюзовый нектар, опьяняющий время
И подвигший Творца на святое творенье.
Он наносит мазки цвета чистого неба
На живую картину горячего лета.

Ночь и россыпи звёзд обрамляют творенье,
В нескончаемый плен заключая мгновенье.
Как туман появляется новое слово
Из бокала, в котором нектар бирюзовый.

Как Гоголь

Я как Гоголь лежу в летаргическом сне.
На дуэли как Лермонтов выстрелю мимо.
Как «Титаник» ржавею на илистом дне.
Как Козьма, что Прутков, существую незримо.

Я сгорю весь дотла как «LZ Гинденбург».
Проиграю свой дом Достоевскому в карты.
Вечно имя меняю как Санкт-Петербург.
Профиль музы гуашью рисую на парте.

Я как Гоголь сожгу, что ещё не писал.
От себя вдаль уеду как Бродский Иосиф.
Выйду в первенстве мира по гольфу в финал,
Все привычки и память ненужную бросив.

Холодный взгляд

Холодный взгляд зелёных ядовитых глаз
Сковал гипнозом волю жертвы новой.
Без сожалений в океан любви сейчас
Она нырнуть и утонуть готова.

Холодный взгляд на части режет мир вокруг,
Чтоб каждой части дать ярлык и цену.
Как метроном в груди спокойный сердца стук.
Подарит взгляд не верность, а измену.

Холодный взгляд и блеск сомкнутых алых губ,
Хранящих лёд и колкости ироний.
Сердец разбитых пополняя тесный клуб,
Осколки новые к ногам уронит.

Зелёный цвет

Налит в бокал зелёный яд обмана.
Из глаз струит зелёный взгляд измен.
В густом напитке облака тумана
Шальные мысли заключают в плен.

Зелёный цвет – цвет колдовства и веры
В волшебный случай встречи двух времён.
Своё кто время потеряет первым
Среди забытых в тишине имён,

Тому всегда в зелёном быть бокале,
Тому влюбляться в изумруды глаз,
Встречать экспрессы на ночном вокзале,
Играя вечный изумрудный джаз.

Нежность

Невозможно представить как выглядит нежность.
В белокуром окладе скрывается снежность.
Контур стройного тела в зелёном пространстве
Всем расскажет, где нежность хранит постоянство.

Светлый брошенный взгляд наугад и небрежно
Поражает мечты и сердца неизбежно,
Похищая навечно их в нежное царство,
И противиться нежному плену напрасно.

Зафиксирует время итог беспристрастно —
Что случилось, то было как небо прекрасно.
И летит, заполняя собою безбрежность,
Ткань зелёного цвета, хранящая нежность.

Бордо