Анастасия Шантамани - Лысая. Твоя жизнь изменилась, но она продолжается

• Название: Лысая. Твоя жизнь изменилась, но она продолжается
• Автор: Анастасия Шантамани
• Жанр: Русское современное

Алопеция – этот диагноз слышали более 146 миллионов людей по всему миру, но открыто говорить о ней не принято. Женщины носят парик, дети вырастают в страхе, что они не похожи на остальных. Но как жить дальше, когда твоя внешность меняется резко и неожиданно, когда ты еще ничего и никогда не слышал об этой болезни. Что предпринять, когда однажды утром ты оставишь на подушке больше половины волос.

---

Лысая Твоя жизнь изменилась, но она продолжается Анастасия Шантамани

Посвящается всем тем людям,

чья внешность волею судьбы изменилась.

© Анастасия Шантамани, 2016

ISBN 978-5-4474-5313-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Машина ехала вверх по блестящей от влаги дороге. Я, вздохнув, смотрела в окно, по которому стекали капли дождя.

– С тобой столько всего случилось, – сказала В. – Не хочешь ли ты поделиться с людьми? Напиши книгу. Я же тебе подсказываю.

– Я думала над этим, – призналась я. – Столько всего произошло, но что в этом интересного?

– Поделись с людьми. Ведь столько женщин в мире страдают от такой же проблемы. А сколько еще таких будет? Расскажи им, как с этим жить, чтобы они не отчаивались.

И я задумалась. Да, действительно, много всего накипело. Не все успели столько пережить к 26 годам. Да и не все, слава Богу, слышали такой диагноз, как тот, что услышала я. Нет, от этого вообще не умирают. Но и вылечивают редко.

Мне бы сейчас хотелось, чтобы с неба мне на лицо упали ледяные капли дождя, но, выйдя из машины В., я шагала к метро в своих тяжелых ботинках цвета фуксии и думала о ее предложении. Снова что-то писать. Она права: со мной столько всего произошло…

Как все начиналось

Воспоминания не заставили себя долго ждать…

Когда я училась в младших классах, я не считала себя красивой. Я вечно была собой не довольна. То одно не ладилось, то другое, то мальчики внимания не обращают, а если и обращают, то не те. Словом, все было плохо. Одежда… Лучше не говорить, как жутко я одевалась. Знала, что это еще больше уродует меня, но ничего лучшего позволить себе я не могла. Финансы – вот в чем была вся загвоздка. Но, слава Богу, продолжалось это не так уж и долго – всего-то 8 лет.

Счастливой я стала в 15. Я окончила школу, все 9 классов, и смогла уйти оттуда со слезами счастья на глазах. Образование, конечно, я продолжила получать – пошла в училище, а параллельно училась в вечерней школе. Там было хорошо, но из всех моих друзей и знакомых «вечерку» заканчивала я одна. Когда мне говорят, что скучают по школе, подразумевая обычную общеобразовательную, я слышу что-то вроде «хочу, чтобы мне вбили гвоздь в палец». Кроме того, в том же году со мной наконец-то произошло что-то замечательное – я стала рестлером. Это так чудесно – стать частью того, что любишь, о чем мечтаешь. Я никогда не думала, что судьба подарит мне такой чудесный подарок. На тот момент, когда я начала об этом мечтать – рестлинга у нас в России тогда еще не было. Но мне улыбнулась удача, и в июле 2003 года во втором составе новичков (нас так и называли – «новички») я поступила в школу этой замечательной постановочной борьбы, столь популярной в Америке.

А дальше все было только лучше и лучше, словно все беды и неприятности свалились на меня в школе, и теперь мир уготовил мне только приятные сюрпризы и замечательные подарки. Как бы сказали кришнаиты: плохую карму всю отработала.

Путешествовать я начала не слишком рано. Мне было 19, когда я впервые уехала в экспедицию. Меня поразили красоты Алтайского края, полное отсутствие других людей и возможность вращаться на 360 градусов в полном одиночестве, не видя других персон. Это для девушки, всю жизнь до этого прожившей в Москве, – событие. Людей нет. А если и есть, то только те, что тебе нравятся. Тогда для меня жизнь стала по-настоящему сочной. Я ведь не только крутилась вокруг своей оси, снова и снова доказывая себе, что оказалась в чудесном крае, на лоне прекрасной природы. Я ведь трудилась. Трудилась на благо нашей российской науки, не жалея сил, времени и здоровья, и все ради того, чтобы открыть людям новую информацию о нашей планете, природе, вероятно, даже нашем происхождении.

Я много лет год за годом ездила с этой организацией в экспедиции. Что и говорить, для меня мы все – единое целое.

Там я встретила много хороших людей. Одна из них Таня. Она-то и вытерпела со мной все, что мне впоследствии пришлось пережить…

* * *

Говорят, мы не всегда способны адекватно воспринимать то, что с нами происходит. Мы словно отгораживаемся за стену глупости, безразличия, наигранной, напускной посредственности и какой-то наивной пустоты.

Я так делала. И честно говоря – мне удавалось.

Несколько месяцев назад я переехала в Питер. Изначально – по любви, а когда любовная лодка разбилась о быт, осталась с Татьяной.

Самое интересное, что когда я говорила, что живу на Сенной, я вызывала какое-то почтительное кивание головами со стороны Петербуржцев. Да только заметив их реакцию, я чаще всего стремилась прибавть, что сплю на матрасе в большой комнате совмещенной с кухней.

Не везло мне обычно с именем Таня, но это совершенно другой случай. Таня – душа. Правда, в основном со мной и с теми, кого она так же любит. Поначалу я боялась ее. Она очень суровая и требовательная. Любит повышать тон. У нее был свой бизнес пополам с мамой, а сейчас она одна воспитывает 9-летнюю дочку, сдает недвижимость, живет в шикарной квартире в центре Питера и обожает свой город. Она работала сопровождающим экскурсий.

Часто, когда мы едем по городу, я от всей души ей говорю:

– Ты классный гид!

– Шанти, нет, – неизменно отвечает она. – Спасибо, конечно, но я в лучшем случае сопровождающий. У хорошего гида рот открывается в начале экскурсии и не закрывается до ее конца.

Первый раз услышав такое, я испугалась.

– Ну это же зуд, а не гид, – возразила я. – Мозг должен отдыхать, медитировать, впитывать красоту.

– Это экскурсия, Шанти. – Таким тоном в фильмах обычно сообщают «это война», когда все участники непосредственно уже на фронте. И так всем ясно, что война, и всем ясно, что уже не выберешься. Это война. А это экскурсия. Выбраться куда проще, конечно, но не сказать, что так уж легко. Все время тебя норовят схватить, посчитать, запретить.

Еще бы – за туристов-то отвечаешь. И потому экскурсии я не люблю. Вышла уже из школьного возраста и помыкать собой не позволю, тем более за мои же деньги.

А вот с Танькой по Петербургу я с удовольствием ездила. Здесь я могла придумать себе роль, образ, другую жизнь и сбежать от той жизни, которая проходила сейчас параллельно у меня в Москве. Честно говоря, порой мне даже казалось, что ничего особо страшного и не происходило. Далеко не каждый день я об этом вообще-то думала. Давно, еще в детстве, прочитала о такой особенности мозга: что страшно, то он и выкидывает, чтобы слишком сильно не травмировать своего хозяина. Мой постарался на славу.

Питер вообще какой-то забавный город. Такое ощущение, что многие тут имеют знакомых или родственников. Ну, или почти все. У нас тоже здесь есть какие-то родственники. А теперь у меня еще и друзья.

Одно цепляется за другое, и вот теперь у нас образовалась новая компания. Мы вместе тусуемся, общаемся, ездим в Эрмитаж.

И кого они перед собой видят? Меня – слишком ушедшую в простую обычную жизнь девушку, которая не интересуется сверхъестественным, избегает разговоров о смерти, поездок на кладбища, пренебрежительно фыркает, когда кто-то рассказывает об очередной вылазке на развалины замка.

Я не крашусь, не посещаю салоны красоты – у меня просто кудрявые волосы, большие карие глаза, от природы густые и длинные ресницы и за плечами годы боев в шоколаде – что почти стриптиз. Это и делает меня этаким глуповатым цветочком, который, завопив «МОРОЗ!!!», при первой же трудности убежит в теплое помещение и затребует кофе. Меня видят так. А еще (что, собственно, и является самым главным) я хороший друг. И на самом деле я куда больше, чем то представление обо мне, которое я часто старалась показать. И пусть днем я милая и поверхностная, ночью, когда после работы или очередной поездки я ложусь спать, – возвращаются страхи. Они снова подбираются к моим снам, хватают за руки, хотят вырвать мое сердце ледяными клещами. Я боюсь. Боюсь звонить, слышать, как дела. Я не хочу. Сделать это – ножом по сердцу, а не сделать – будешь чувствовать себя сукой.

Лучше быть сукой, – обычно думаю я где-то на задворках сознания и переворачиваюсь на другой бок. Стараюсь не запоминать свои сны, потому что вижу кошмары.

* * *

Май. Солнце уже вовсю светит, рассветает рано, и Петербург выглядит жизнерадостно, особенно учитывая, что в эту пору сюда приезжают толпы туристов. Я чувствую себя так, словно живу в декорации к фильму или прямо в центре какого-то разворачивающегося для них спектакля. В принципе я не далека от истины, не зря же весь центр Петербурга признан памятником архитектуры. Словом, летом он напоминает город-курорт, а зимой каждое утро в моей голове звучала строчка из старой песни: «…какая тьма и тишина царит под сводом склепа».