Борис Пастухов - Друзей моих прекрасные черты. Воспоминания

• Название: Друзей моих прекрасные черты. Воспоминания
• Автор: Борис Пастухов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-06603-9

Борис Николаевич Пастухов – государственный и общественный деятель, чья биография неразрывно связана с историей нашей страны. Его послужной список весьма обширен – первый секретарь Центрального комитета ВЛКСМ, председатель Государственного комитета СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, чрезвычайный и полномочный посол в Дании и Афганистане, первый заместитель министра иностранных дел, министр Правительства РФ по делам СНГ, старший вице-президент Торгово-промышленной палаты РФ.

Воспоминания Б. Н. Пастухова привлекают внимание именами многих выдающихся личностей, среди которых Юрий Гагарин, Александра Пахмутова, митрополит Питирим, Наталия Сац, Михаил Ботвинник, Евгений Примаков. В очерках о тех, кто были его наставниками, товарищами и друзьями, автор дает новые штрихи к портретам этих незаурядных людей и делится своими взглядами о путях развития России.

---

Борис Пастухов Друзей моих прекрасные черты. Воспоминания

Дорогой комсомолке Жанне Глущенко – профессору Жанне Павловне Пастуховой посвящается

© Пастухов Б. Н., текст, 2017

© «Центрполиграф», 2017

Вместо предисловия

Предисловия и всякие вступления обычно никто не читает, не жалую их и я. Но сейчас, сразу «здесь и сейчас» хотел бы объясниться с читателями.

Большая и лучшая часть моей жизни связана с Всесоюзным ленинским коммунистическим союзом молодежи. Комсомолу я обязан всем своим жизненным путем. Видимо, поэтому друзья и товарищи настоятельно советовали мне взяться за перо и написать о том замечательном времени, о великих свершениях комсомола. О его талантливых и целеустремленных воспитанниках.

Поразмыслив, я пришел к выводу, что писать о комсомоле, о тех годах чрезвычайно трудно, потому что нет ничего сложнее, чем передать героизм повседневных дел, который совершала наша молодежь, в большинстве своем безоглядно преданная Родине. Пересказать историю комсомола, безусловно, почетно, но и неимоверно трудно и вряд ли под силу одному человеку.

Наверное, когда-нибудь я вернусь к комсомольской теме, а пока попробую рассказать о тех счастливых мгновениях, встречах и общении с рядом выдающихся людей, которые определили и обозначили, если угодно, контуры моей жизни. Расскажу о людях, которые были для нас наставниками, товарищами и друзьями и своим примером вели нас по жизни.

С издателями обычно не спорят. Не спорил и я, когда весьма уважаемый мною Валентин Федорович Юркин предложил иной формат книги – дать подготовленные очерки о людях на фоне моего жизненного пути. И бросил мне на подмогу писателя, журналиста и просто хорошего человека Игоря Иустиновича Цыбульского, который создал на своем веку немало прекрасных книг. Вот почему в полной мере считаю В. Ф. Юркина и И. И. Цыбульского уважаемыми соавторами этого труда, за что приношу им свою сердечную благодарность[1].

Что такое судьба человека?

В течение жизни я много раз задавал себе этот вопрос.

И в каждом возрасте отвечал на него по-разному. В детстве я думал, что смысл жизни состоит в том, что я расту, становлюсь сильнее, умнее и грамотнее, и, как только стану взрослым человеком, я смогу сделать что-то большое и важное, чтобы все люди узнали обо мне.

Ну вот я стал почти взрослым (мне исполнилось 18 лет), и я был убежден, что наступило время великих дел.

Я поспешил. Так часто бывает в молодости.

Может быть, только сейчас, когда мне перевалило далеко за семьдесят, я совершенно отчетливо (для себя) определил, что главный интерес моей жизни по большей части состоит из встреч с людьми, жизнь которых была, на мой взгляд, замечательной. Я любил этих людей и преклонялся перед ними. И вот теперь, когда многих из них уже нет на свете, я все равно думаю о них как о живых и горжусь, что они хорошо ко мне относились, а некоторые даже дружили со мной, за что я до конца своих дней буду им благодарен.

Пример этих людей во многом изменил меня и, по сути, сделал тем, кем я стал. Они научили меня неоценимым вещам. Верить в добро, в лучшее будущее и твердо знать, что все, что необходимо сделать, в наших руках.

В последние годы я все чаще вспоминаю мою любимую песню-романс из кинофильма «Ирония судьбы, или С легким паром!», написанную прекрасным композитором Микаэлом Таривердиевым на гениальные стихи (именно гениальные) Беллы Ахмадулиной «По улице моей который год…»:

По улице моей который год
звучат шаги – мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
<…>

И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.

И вот тогда – из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.

Видимо, это время (время понимания, так я его называю, приходит когда-нибудь к каждому человеку) пришло и ко мне или, по крайней мере, вплотную приблизилось. И я с небывалой нежностью и тоской вижу лица, родные черты своих друзей. Они уходят… Я не хочу допустить этого.

Эта книга и есть моя отчаянная попытка воспротивиться той темноте за окнами… остановить уход друзей, совершить это почти невозможное дело.

Получилось или нет, судить вам…

Так вот первое, что я не хочу отпускать, – это мое родное Замоскворечье.

Часть первая Замоскворечье

По улице моей который год
звучат шаги – мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден…

Глава 1. Дворовые романтики

Все начинается с детства.

Величие и простоту этой истины доказывает, даже не подозревая об этом, одно поколение за другим.

Мое детство выпало на военные и послевоенные годы.

Может быть, это у кого-то сейчас вызовет усмешку, но я совершенно искренне горжусь тем, что не веду свою родословную от столбовых дворян. Я простой замоскворецкий парень, который вырос на здешних запутанных улочках и которого воспитал наш двор, военная и послевоенная Москва.

Очень люблю стихотворение Владимира Высоцкого «Баллада о детстве», оно точно показывает не только реальную жизнь московских мальчишек послевоенного времени, но и трудное, отравленное уголовной романтикой детство, живущее на темной, полной опасностей улице.

…Стал метро рыть отец Витькин с Генкой,
Мы спросили – зачем? – он в ответ:
Мол, коридоры кончаются стенкой,
А тоннели выводят на свет.

Пророчество папашино
~~~~~не слушал Витька с корешем:
Из коридора нашего
~~~~~в тюремный коридор ушел.
Да он всегда был спорщиком,
~~~~~припрешь к стене – откажется,
Прошел он коридорчиком
~~~~~и кончил «стенкой», кажется.
<…>
Было время – и были подвалы,
Было надо – и цены снижали,
И текли, куда надо, каналы,
И в конце, куда надо, впадали.
Дети бывших старшин да майоров
До бедовых широт поднялись,
Потому что из тех коридоров,
Им казалось, сподручнее вниз.

Замоскворечье. Не потому, что так принято говорить, но Замоскворечье – это действительно был весь наш огромный бесконечно разнообразный мир. Мы жили в коммунальной квартире и росли в этом большом (так нам тогда казалось) дворе. Арсеньевский переулок, сейчас улица Павла Андреева, наш родной 7-й корпус, известный до последней травинки двор, где мы каждый день играли в салочки и вышибалы, гоняли в футбол, а зимой в хоккей.

Дом был построен в начале 1930-х, потом его поставили на капремонт и реконструкцию. Классические коммунальные квартиры – на несколько комнат общая кухня и один туалет. Телефон в коридоре. Потом от него отказались по экономическим причинам. Все жили небогато, но, когда у кого-то случалась беда, помогали друг другу как могли.

Теперь, иногда проезжая или проходя мимо, я заглядываю в этот двор своего детства и не слышу привычного гула машин, потому что магазинов здесь уже нет, они теперь в каких-то других местах. Ни в футбол, ни в хоккей в этом дворе уже никто не играет. Как-то удивительно тихо, спокойно и скучно стало теперь во дворе моей юности. Скорее всего, потому, что тут не звучат детские голоса. Нет во дворе детей. Куда они подевались? Наверное, в школе, в детских садах, в спортивных залах и на стадионах – успокаиваю я себя, но почему-то грусть не проходит.

После войны, когда мы с мамой вернулись из эвакуации, наша жилплощадь была занята. Нам «отрезали» угол в 30-метровой комнате, которую до войны мы занимали полностью. Тут и стали жить. Кстати, угол этот мы получили не только потому, что прежде тут были прописаны, а потому, что являлись семьей фронтовика – погибшего на войне офицера.

Хотя соседям нашим пришлось потесниться, мы жили дружно.

Перед войной в трех комнатах нашей коммуналки проживало три семьи, потом четыре, потом семьи стали дробиться, так как дети женились и выходили замуж, и там тоже появлялись обособленные, отгороженные углы вроде нашего. Когда уже начал работать в комсомоле, я получил квартиру, а мама еще немалое время жила в нашей коммуналке. Ей трудно было покинуть этот ставший привычным мир. И только после того, как дом расселили и поставили на долгосрочный капремонт, она переехала ко мне…

Но вот что любопытно, и какие все-таки удивительные бывают пересечения человеческих судеб… В этой же коммуналке жила семья Ротенберг. Бог знает, почему этих людей с немецкой фамилией не депортировали во время войны.

В этой семье жила молодая женщина, которую звали Маргарита. Она была красавица, и за ней ухаживали многие мужчины. В числе ее поклонников был посол Афганистана в нашей стране.

Этот далеко не молодой уже человек приезжал в нашу квартиру. Он дарил Маргарите какие-то удивительные восточные ковры и другие красивые вещи, в коммуналке ведь ничего невозможно утаить. Как известно, дружба с иностранцем в те времена была делом исключительно опасным. И вот однажды за Маргаритой приехали. Она исчезла. Все были уверены, что навсегда.