Валентин Баюканский - Любимая из созвездия Козерога

• Название: Любимая из созвездия Козерога
• Автор: Валентин Баюканский
• Жанр: Альтернативная история

Звездное небо всегда настраивает на философский лад: ощущаешь эфемерность собственного существования. Созерцание космического калейдоскопа, словно тайная страсть, распаляет воображение, покоряя своей таинственной бесконечностью. В такие минуты вспоминаются слова учителя Церкви, одного из основоположников теологии, Фомы Аквинского: «Мир, который нас окружает и в котором мы живем, не является единственно возможным миром и не является лучшим из миров. Он лишь один из бесконечного множества возможных миров. Он является совершенным настолько, насколько в нем некоторым образом отражается Бог». Может быть, поэтому люди устремляют свои взоры на небеса, надеясь, что там, в отличие от Земли, все по-другому – более справедливо? Этот сборник фантастических повестей и рассказов предназначен для широкого круга читателей. Он будет интересен и тем, кто интересуется наукой, и тем, кого привлекает политика, философия и мистика, ибо вся наша жизнь – это сплошная фантастика.

---

Валентин Баюканский ЛЮБИМАЯ ИЗ СОЗВЕЗДИЯ КОЗЕРОГА Сборник фантастических повестей и рассказов

Посвящается моей жене, сыну и друзьям, вдохновляющим на создание художественных произведений

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

«То, что мы знаем, так ничтожно по сравнению с тем, чего мы не знаем».

Пьер Симон маркиз де Лаплас, французский астроном, математик и физик.

Выходя вечером из дома, я первым делом смотрю на небо в надежде увидеть что-нибудь интересное: звездный огонек с необъяснимой пляшущей траекторией или яркий падающий метеорит – ведь мне уже доводилось быть свидетелем подобных завораживающих своей таинственностью явлений. Ночной небосвод, загадочный и величавый, насыщен причудливыми пиктограммами далеких созвездий, свет от которых летит к Земле миллионы лет, прежде чем мы сможем им насладиться. И чем больше на небе звезд, тем притягательней зрелище. Оно настраивает на философский лад: ощущаешь эфемерность собственного существования. Созерцание звездного калейдоскопа, словно тайная страсть, распаляет воображение, покоряя своей таинственной бесконечностью. На эти звезды с вожделением и священным трепетом смотрели жители Древнего Египта, индейцы племени майя, древние арии. Этих людей уже давно нет, а звезды остались и переживут еще не одно поколение землян.

Может, наши предки, в отличие от нас, стали свидетелями чего-то особенного, того, что заставило их думать и жить по-иному? Что понуждало их, забыв о хлебе насущном, столетиями возводить грандиозные культовые сооружения – немыслимые по размерам и трудоемкости загадочные постройки?

Почему древние люди благоговейно относились к небу, а мы все реже и реже обращаем к нему свои взоры? Чем объясняется такое заземленное поведение? Не тем ли, что живем мы сегодня одним днем, наивно полагаясь на техническое могущество, дающее ложное представление о собственной значимости в судьбе Вселенной?

Карамзин в своей переписке с Лафатером однажды написал: «Я думаю, что было бы лучше наблюдать великое мироздание как оно есть и, насколько это доступно нашему глазу, всматриваться, как все там происходит, нежели задумываться о том, как все могло бы там происходить, а это часто случается с нашими философами…»

Мы часто забываем: чтобы понять других, необходимо вначале познать собственное «я». Однако многие готовы поучать всех и вся, ведь исправить себя гораздо сложнее. Нам порою важнее, что происходит в других странах и континентах, чем рядом: в семье, родном городе или стране. Мы даже объясняем механизмы Вселенной, нахально утверждая, что среди миллионов галактик, миллиардов звезд, десятков миллиардов планет нет жизни – лишь голые камни и безмолвные ледяные пустыни. Неужели и вправду во всем мироздании нет лучшей планеты, чем наша?

А если люди – единственные, особые создания, то должны быть идеальными существами, прощающими своих врагов, забывающими обиды, помогающими слабым и немощным, уважающими собственных родителей и не желающими чужого. В нашем сознании не может присутствовать ненависть и зависть. Каждый должен быть справедливым и милосердным, умеющим слушать чужое мнение, даже если оно и не совпадает с его собственным, ибо истина в последней инстанции лишь у Господа. Иначе за что людям такая милость? Ведь нам дарована прекрасная планета с удивительно красивыми горами, морями и лесами. Нас окружают сотни тысяч животных, птиц, рыб и насекомых. Мы любуемся изумительными закатами и восходами, гуляем по зеленым лужайкам, усыпанным цветами, а потом… Потом упорно ищем себе врагов и создаем страшное вооружение, под силу которому уничтожить все живое, строим вредные производства, отравляющие воздух и воду, убиваем себе подобных, унижаем тех, кто не может дать нам сдачи. Богатые презирают бедных, а те готовы воспользоваться удобным случаем и компенсировать свою тяжелую жизнь и частые унижения кровавым беспощадным бунтом, который, как правило, обрушивается не только на угнетателей, но и на совсем невиновных.

Многие дети не ценят своих родителей, большинство супругов живут не по любви (по крайней мере, не так, как могли бы или хотели), паства почти не верит своим пастырям, народ – руководителям. Войны, эпидемии, нищета, насилие, пьянство, ложь, зависть, страх – непременные спутники существования человека, того, кому даровано величайшее богатство – жизнь. Может быть, поэтому древние устремляли свои взоры на небеса, надеясь, что там все по-другому?

ЛЮБИМАЯ ИЗ СОЗВЕЗДИЯ КОЗЕРОГА

Посвящается мужчинам и женщинам, которые хотят найти свое счастье.

ПОМЕРЕЩИТСЯ ЖЕ ТАКОЕ!

На душе у директора районного Дома культуры, сорокалетнего Григория Ярославовича Гуслина, было тоскливо: видимо, кто-то в небесной канцелярии решил во что бы то ни стало расстроить важное для него свидание. Еще вчера погода была чудесная: звенящее иссиня-голубое небо красиво оттеняло разноцветные осенние деревья. Григорию захотелось окончательно и бесповоротно очаровать свою новую знакомую – двадцативосьмилетнюю Евгению, с которой он два дня назад познакомился в салоне красоты «Локон», где она работала мастером-парикмахером в мужском зале. Девушка сразу же привлекла его внимание умными карими глазами и пышной каштановой косой, доходившей до пояса. На красавицу трудно было не обратить внимания, особенно такому ловеласу, как Григорий. Уж кто-кто, а Гуслин на своем «любвеобильном» веку перевидал столько чаровниц, что, казалось, его уже трудно было чем-то удивить. Однако увидев эту незнакомку, (Григорий Ярославович знал всех симпатичных парикмахерш райцентра, а эта новенькая устроилась в «Локон» за день до его прихода), он впервые за долгие годы растерялся: ее красивые пухлые губы, маленькая ямочка на подбородке, лучезарная улыбка, изящные, как у супермодели, руки завораживали. Какой-то неземной взгляд, проникающий в душу, нездешний говор, изысканная манера держаться заставили его одинокое сердце неровно биться, чего с опытным ловеласом уже давно не случалось. Гуслину, как в молодости, захотелось погулять с очаровательной барышней в парке и, наслаждаясь последними теплыми сентябрьскими денечками, почитать Евгении стихи собственного сочинения – провести так называемый интеллектуальный штурм, ибо девушки, как известно, любят ушами. И ничего, что эта красавица оказалась выше Григория Ярославовича почти на голову и была не по-модному одета. Его это не смущало: загадочная Евгения стала для него вожделенной мечтой. Узнав, что девушка приезжая, (та случайно обмолвилась, что приехала издалека), Гуслин назначил ей свидание, пообещав показать достопримечательности райцентра. Обзорную экскурсию он решил начать с парка, который был необычайно красив. Однако переменчивая осень показала свой зловредный характер. Уже с утра начался обложной дождь, серые тучи заволокли небо, и настроение Григория Ярославовича стало таким же тусклым и безрадостным, как испортившаяся погода.

Гуслин посмотрел на часы: было десять утра. До назначенного свидания в парке оставалось полтора часа.

– Нужно было пригласить ее на прогулку в воскресенье, а не в понедельник, – укорил себя любвеобильный директор Дома культуры, но сделал он это для проформы, так как знал, что Евгения в этот выходной работала.

Гуслин понимал: погода нелетная, и девушка вряд ли придет, но, чтобы показать себя истинным джентльменом, поехал к условленному месту. На своем новеньком форде – «красной карамельке» он остановился прямо у входа в центральный парк и стал ждать. Ему очень хотелось, чтобы выглянуло солнце и Евгения, несмотря на дождь, пришла к нему на рандеву. Гуслин почему-то вспомнил слова популярной в его юности песни:

Если в дождь такой
Ждать ты будешь,
Значит, любишь ты,
Значит, любишь.

Раздался звонок мобильного телефона. Девушка учтиво уведомила Григория, что в такую погоду воспользоваться его любезным приглашением не сможет, и предложила перенести встречу на другой день. Романтический настрой Гуслина окончательно угас. Однако он с наигранной веселостью ответил:

– Я понимаю, что у природы нет плохой погоды, но вы, Евгения, на сто процентов правы: блистающему солнцу не подобает скрываться в пелене серого дождя! Ваша удивительная красота однозначно затмевает наше светило, поэтому подождем хорошей погоды, чтобы окружить вас подходящими декорациями! Даже всемирно известная модель Довима по сравнению с вами ничто!

В этот момент в трубке раздалось сообщение оператора: «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети».

«Даже если Евгения и не поняла всего сказанного, ей наверняка было приятно слушать мою высокопарную лесть, я ведь директор Дома культуры, а такие люди всегда говорят интеллигентно», – улыбнулся Гуслин и вновь загрустил.

Дождь заметно усилился и лил уже как из ведра. Нужно было возвращаться домой. Григорий Ярославович решил сократить путь и проехать напрямую через главную аллею парка, благо в такую погоду там никого не было. Включив фары, медленно выехал на аллею и вскоре заметил свечение, которое исходило от старого дуба. Гуслин ничего подобного прежде не видел и поэтому остановился. Было такое ощущение, что ствол и ветки дерева окутала яркая голубая паутина. Загадочное свечение продолжалось всего несколько секунд, вдруг Григория Ярославовича ослепила ярчайшая вспышка.