Татьяна Иванова - Сестры Кавалеровы

• Название: Сестры Кавалеровы
• Автор: Татьяна Иванова
• Жанр: Русское современное

Надежда, Евгения и Вика родом из Советского Союза и из ХХ века. Их отец мечтал видеть своих детей гениальными людьми и не жалел усилий, чтобы дочери соответствовали тому идеалу, который он нарисовал в своем воображении. Но у сестер свои взгляды на собственную жизнь.

---

Сестры Кавалеровы Татьяна Иванова

© Татьяна Иванова, 2016

ISBN 978-5-4483-3743-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Надежда

Кичились майские красотки

Надменной грацией своей;

Дохнул октябрь – и стали тётки,

Тела давно минувших дней.

И. Губерман

…Кратко, точно и совершенно про меня. Вот зеркало в прихожей, а вот я в нём. 7:15, я на старте… Такой поэт! И написал обо мне! Аж целых четыре строчки! Спокойно. Главное – не загордиться.

Вот эта лошадь серая —
Надежда Кавалерова.

Здорово. Свежий образ. Наши отдельские девки за глаза зовут меня серой мышью… Да если с них косметику смыть…!

Для мыши я, пожалуй, крупновата. К тому же я терплю-терплю, но могу и лягнуть. В общем, так вернее. Лаконично и ёмко, как у Незнайки.

– Папа, я пошла, пока!

В детстве отец всегда называл меня Надеждой. Не Надей, не Наденькой, ни в коем случае не Надюшей, только Надеждой. Помнится, лет в двенадцать я решила, что я у родителей неродная, тем более что к Женьке он относился куда мягче. А Викушкой занимался всерьёз, зарядку специальную делал… А сейчас он вообще избегает упоминать моё имя. В крайнем случае – дочка. Потерял надежду. Надежду сделать из дочери нечто такое, чем можно было бы гордиться. До чего же неистребимо у мужчин это стремление всех переплюнуть!

… – Выходите, женщина?

– …А… да.

– А спереди вас выходят?

(«А куда они денутся… Спереди, хм.»)

«Осторожно, двери закрываются…» Бр-р-р-бумм! Бросок по коридору, эскалатор, платформа.

… – «Да дайте же выйти…! Да куда ж вы прёте!!!» – опять кто-то замешкался.

Бр-р-р-бумм! …«Осторожно, двери закрываются…»

«…Восемь утра, а уже такая духота. Асфальт этот калёный. Коробки эти серые. Прямо чувствуется, как от них жаром пышет. Что к вечеру будет, страшно представить. Ну, вот и родная проходная. Сколько уже раз я через неё… Двадцать лет. Или двадцать два? Нет, двадцать. Один раз переезжала в другой кабинет. И всё. Зам начальника группы. И начальником не стать до гробовой доски. Не потому, что бестолочь, а потому, что за это надо бороться, а мне противно. Противны эти интрижки, эти копеечные тайны мадридского двора, эти комплоты из дамского туалета… Господи, хоть что-нибудь мне здесь нравится, кроме суммы прописью?»

«Ну вот и родное кресло, тренажёр мой геморройный. Так, ещё три минуты, как раз успею восстановить причёску… Подмазаться… Ну вот, на что-то похожа.»

– Доброе утро, дорогие дамы! Эллочка, вы, как всегда, неотразимы! Таня, я потрясен! Зоенька, здравствуй, деточка! Надежда Васильевна, пожалуйста, ко мне со статистикой.

Это наш Кувалдис. Помнится, ещё Софья Израилевна его так прозвала. За что – непонятно, но приклеилось. Карнеги обчитался – сыплет комплиментами, улыбается во всю пасть. А работать всё равно приходится и за него, и за себя… и за того, как говорится, парня. Вот при старухе Софье мы втроём умудрялись справляться со всем, что сейчас делают двенадцать баб во главе с Кувалдисом. И компьютеров этих не было… Как их Миша зовёт? А! Глюкодром мастдайный!

– Ну, Надежда Васильевна, вернёмся к нашим баранам. Что у нас с отчётом?

«У нас… Это – у нас, у тебя-то будет полный порядок…»

– Всё в порядке. За квартал всё обработано, осталась последняя неделя. Всё идет по плану.

– По плану? Хе-хе-хе… Ха-ароший у вас план, таварщ Жюков! …Так, а это у вас тут откуда?

– …

«Если тебе не ясно, откуда это – что ты тут делаешь? Дурак. То есть баран.»

– Ну ладно, идите… э… благодарю вас…

Дурак, хотя это пережить можно. Но ведь вчера было то же самое. И завтра будет… Он же ничего не смыслит в бухгалтерии. Он не знаком с азами экономики. Он не умеет считать. Он путается на «рабочем столе». Роль свою как начальника видит в общем руководстве – ну очень общем… Сайентолог, господи прости. Единственная от этого польза – этот наш уголок рекреации, его инициатива и его старания. Настоящая пальма, кофеварка автоматическая. И кофе в соцпакет включили. Где-то вычитал, что это восстанавливает душевное равновесие и повышает производительность труда. Вот я сейчас туда пойду и восстановлю душевное равновесие…

Картина маслом. Зойка-то прямо как заяц к своему столу бросилась. В мышь вцепилась, словно утопающий в соломинку. Бедная девочка, запуганная с детства на всю жизнь.

А вот Эллочку не напугаешь. Сколько ленивой грации в этом томном движении ног, плеч и ресниц. С каким презрением к миру она водружает свою безукоризненную фигуру на рабочее место…

– Хватит болтать, девочки. Пора за работу. Да и Надежде Васильевне это совершенно не интересно.

И тщательно отработанная улыбка, приоткрывающая чувство безграничного превосходства.

Спасибо, Эллочка, я тебя тоже очень люблю.

И искренняя улыбка, совершенно неотличимая от настоящей. Вот тебе.

«Господи, что я тут делаю? Здесь же не осталось ничего, что я когда-то любила. Поменять работу? Какой смысл? Здесь хотя бы я всё говно знаю, а на новом месте – придётся долго изучать. Да и возраст… В какой-то рекламе было что-то вроде „в сорок лет всё только начинается“, но ведь известно, что бабий век – сорок лет. Лично у меня начаться может только климакс. Единственная приятная перспектива – неумолимо надвигающийся отпуск…»

«Об отпуске подумать, что ли? Денег хватит самое большее на Турцию, но там я уже была. Конечно, пляж. Конечно, отель. Конечно, сервис. Но эти молодые турки с алчными глазами… Так и вспоминаются Гомиашвили с Филипповым: „Дэньга, дэньга давай!“ Неужели я похожа на женщину, которую за бесплатно никто любить не будет? Нет, на фоне этих альфонс-беев Женькина речка и даже деревенские алкаши здорово выигрывают. Не нужен мне берег турецкий.»

«…Что это? Ах, да, телефон. Вот так-то – отвлекаться в рабочее время. Совершенно выпала из реальности.»

– Слушаю, Кавалерова.

– Надя, здравствуй! Это Некудыкин! Узнала, конечно!

– Да, Лёша, конечно. Здравствуй. Сто лет тебя не видела.

– Сто не сто, а года три! Как твои дела, в двух словах!

– В двух? Как всегда…

– Ну да, ха-ха, понимаю! Ну какие-то новости должны быть!

– Лёш, ну какие новости? Работа… магазин… дом… работа… С Новым Годом…

– Ха-ха-ха-ха! Да, такая жизня наша! Ничего не поделаешь!

Лёша Некудыкин звонит мне примерно раз в полгода. Ненавязчиво интересуется, как дела у моей сестрицы. Никак не может поверить, что ему здесь не светит. Когда-то он за ней сильно ухлёстывал, но не преуспел. Потом трудился то в жёлтой прессе, то в сетевом маркетинге, купил новую иномарку, женился, развёлся, снова женился, но всегда готов развестись, если Женька мигнёт пальчиком…

– Чёрт знает что! Как ты не понимаешь! Ну ты представь: Женя – и у печки! Бред полный! Похоронила себя в деревне! Надо ещё разобраться, чем он её там держит! Зомбирует!

– Да брось ты, Лёша. Всё у неё в порядке. Мужика своего она любит, так что тебе ловить тут нечего. Оставь ты её в покое. Думаю, гостем она тебя будет рада видеть, а так – не волнуйся. Ты ведь сестрицу мою знаешь, она всегда прекрасно понимала, что ей надо и как ей лучше.

– Ох, Надя, ничего ты не понимаешь! А я уверен, что тут что-то нечисто! Не может ей нравиться эта глушь! Силой он её там держит! Спасать её надо!

– Ох, Некудыкин, не смеши. Ты и впрямь её спасать собрался? Да Ивана ты одолеешь, только если он со смеху помрет… Не лезь ты к ней, всё у неё в порядке. Успокойся. Лучше заходи как-нибудь, я тебе фотки покажу. Как они там живут…

– Эх, Надя, Надя! Так ты и осталась прекраснодушной оптимисткой! Смотри, не кончилось бы это чем нехорошим!

– Перестань, Лёша. …Ладно. Мне тут работать надо, ты уж извини…

– Ладно, Надюш, это ты меня извини! Всего тебе хорошего! А о том, что я говорил, подумай всё-таки! Привет!

– Привет, привет.

«Бдит – а вдруг Женьке надоест сельская глушь, и она вернётся в Москву, а тут Некудыкин – вот он, богат, красив, на всё готов. Кретин… И это не черта характера, а диагноз. Да Женька из нас самая счастливая. Живёт с любимым человеком на лоне сладостныя натуры, занимается любимым делом, и всё начальство далеко за пределами прямой видимости…»

«Боже, ну и толпа. Опять один эскалатор не работает. Спокойствие, только спокойствие, это дело житейское…»

– Гос-с-поди, да куды ж вы, черти, прёте???

– В преисподнюю, бабка, в преисподнюю! На рабочее место! Гы-гы-гы-гы!!!

«Ф-фу-ух… Ну вот, свежий воздух. Теперь остался гастроном. Вечерний, так сказать, шоппинг.»

– Триста сорок – восемьдесят. Скидка есть?

– Нет.

– Как – нет???

– Нет.

– Ой, извините…

Вымученно улыбается. Видать, у неё тоже к вечеру крыша едет. Или просто дура.

Подъезд. Лифт. Тапочки. Продукты на кухню… Ну вот. Весь стол в грязной посуде. И полная раковина. Кого здесь угощали, и главное – скольких? Хорошо, хоть горячую воду вчера дали… И Тимоша сидит у своей миски и смотрит на меня с такой любовью во взоре. Хоть одно живое существо меня любит. Просто любит. Хотя и не совсем бескорыстно.