Вероника Черных - INTERNAT 3.0

• Название: INTERNAT 3.0
• Автор: Вероника Черных
• Жанр: Прочая детская литература

Четырнадцатилетний Денис Лабутин, одержимый страстью к компьютерным играм, рос эгоистичным, безответственным и бессердечным человеком, которому нет дела до других. Всей своей душой парень был погружён в виртуальную реальность, где чувствовал себя богом; ради неё он готов был пойти на всё, даже обокрасть родную мать. И чем дальше, тем хуже и лицемернее он становился. Но вот однажды Денис наябедничал на свою мать школьному омбудсмену Люции Куртовне Душковой, чем последняя, настоящая волчица в овечьей шкуре, и не преминула воспользоваться. Очаровав «крутого геймера» и вывернув наизнанку все факты, она добилась того, что сына разлучили с матерью и отправили в интернат, где царили порядки, достойные фашистского концлагеря. Однако, несмотря на все ужасы интернатской жизни и разлуку с матерью, именно там Денис поймёт, что такое настоящая дружба и любовь, впервые задумается о смысле жизни, поборет свою страсть к игре и станет настоящим мужчиной и воином.

---

– Вашего сына, прошу заметить, – прожурчала Душкова.

– Что?

– Эти глупые писульки ваш сынок написал.

– Не верю! Вы врёте! И что, вы думаете, я вручу вам своего сына, которого четырнадцать лет растила, чтобы вы засадили его в интернат и сделали из него преступника, а из меня – его врага?!

– Ну зачем же так утрированно, – улыбчиво пропела Душкова. – Измени́те своё отношение к сыну, к его увлечениям, к его питанию и развлечениям, к его нуждам. Наконец, найдите более денежную работу, чаще бывайте дома, и мы пойдём вам навстречу… через суд, через освидетельствование, через некоторое неопределённое время – когда мы убедимся в вашем исправлении, вашей лояльности…

– Вы, значит, убедитесь? – усмехнулась мама. – И в моём именно перевоспитании и лояльности? Очень интересно. Безумие просто какое-то. Вы мне тут вещаете, что вот так запросто, из-за ничего, из-за того, что я работаю на двух ставках и беспокоюсь, что Денис свихнётся из-за компьютерных игр, я буду лишена родительских прав? Ну и дурость! Мне, значит, запрещено воспитывать собственного сына?

– Так, как это пытаетесь делать вы, – да, запрещено. Вы нарушаете права ребёнка. Это вы понимаете? – мягко плела паутину Душкова.

– Не по-ни-ма-ю! – отчеканила мама и схватилась за лоб: у неё отчаянно заболела голова. – Не понимаю: детдом становится лучше родной семьи, что ли?

– Смотря, какая семья. Иногда изоляция лучше и полезнее, чем родительский дом.

– Что вы говорите?!

У мамы полезли на лоб брови.

– Первый раз слышу, что чужой человек лучше любящей матери.

– Так то – любящей, – ввернула Люция Куртовна, улыбаясь, играя ямочками.

– Вы намекаете, что я сына не люблю?! – взорвалась мама. – Да из-за кого я так горбачусь?!

– Не знаю, из-за кого. Но только я вижу, как попираются права Дениса, как развито насилие и рукоприкладство в вашей неполной семье.

– Какие ещё насилие и рукоприкладство?! – не поняла мама.

Потом вспомнила.

– Это когда он в ванной о косяк ударился? Вот здорово! И тут я виновата.

– Конечно. Бить ребёнка мы вам не позволим. Обижать и тормозить его развитие – тоже.

Денис слушал и холодел от страха. Каждая строчка заполненной им анкеты, каждое произнесённое им за чашкой чая с омбудсменом слово жгло его пониманием собственной глупости и самонадеянности. Вот дурак! Чего хвост распушил, балбес? Перед кем? Перед врагом? Ведь эта Люция Куртовна – враг. И какой враг!

Страшный.

Дениса передёрнуло. Что-то защекотало ему висок, он дотронулся до кожи. Она оказалась мокрой. Холодный пот. Вот он какой, оказывается. Вот он отчего. От страха.

Мама спорила, возмущалась, отстаивая сына. Душкова смотрела ей прямо в воспалённые глаза и ямочками на щеках играла, ласково улыбаясь. Когда мама перевела дух и ладонью отёрла мокрое от слёз лицо, омбудсмен прожурчала:

– Всё? Вам больше нечего добавить? Ну что ж. Мальчики, следите за порядком, чтобы отымание было произведено законно. Денис! Подойди сюда, пожалуйста. Зинаида Аркадьевна, официальные бумаги я положу сюда. Пожалуйста, сохраните их, иначе придётся восстанавливать за ваш счёт. Понимаете? Денис дома? Денис! Разрешите пройти в комнату, проверить наличие ребёнка. Мальчики, пожалуйста.

Полицейские, глядя в пол, заливаясь краской, маясь, шагнули в комнату. Денис закричал:

– Я никуда не пойду! Не хочу! Я с мамой буду! Я сам виноват! Я деньги все спёр, она правильно орала на меня! А синяк – это я сам вдарился, она меня и пальцем не тронула!

– Денис, успокойся, – журчала Люция Куртовна. – Что ты вообще говоришь? Кого испугался? Ведь ты мне совсем иное рассказывал.

– А я врал! – кричал Денис.

– Зачем врал? Врать нехорошо, – пожурила Душкова.

– Врал, потому что… врал! Захотелось, и всё! Мы с мамой хорошо живём, просто отлично! Оставьте нас в покое, ясно вам?

Денис бросился к маме и прижался к ней крепко. Полицейские перевели взгляд с парня на омбудсмена.

– И чё теперь? – кисло спросил один. – Их вдвоём тащить?

Люция Куртовна с милой улыбкой изрекла:

– Зачем вдвоём? Оторвите мальчика и ведите в машину. За вещами пришлют кого-нибудь из интерната.

– Сына от матери, значит, отрывать? – уточнил второй полицейский.

– А что делать? – печально вздохнула Люция Куртовна. – Ничего не поделаешь, закон есть закон. Его надо выполнять, восстанавливать нарушенные права ребёнка. Жаль, конечно, но… отрывайте.

– Нет!!! – в голос закричали Денис с мамой и стиснули друг друга.

Первый полицейский возвёл очи к потолку.

– Знаете, что? Разбирайтесь сами. Смотреть на это безобразие тошно.

– Ну почему же тошно? – напевно начала Люция Куртовна, собираясь с мягкостью удава вновь расписать прелести ювенальной юстиции, но не успела.

Полицейские повернулись к конфликту спиной и зашагали прочь из квартиры. Один возмущённо сказал напарнику:

– Последние времена, слышь, настали: детей у матерей забирают… Полипы на теле детства.

– Во-во. И нас к этому гадству подключили, паразиты…

Люция Куртовна пожала плечами, обогнула Лабутиных, предупредила без малейшей досады:

– В другой раз, видимо, отъятие произведём. До скорого свидания, Зинаида Аркадьевна. Денис, до встречи.

И она – живое воплощение улыбчивой жестокости – ускользнула в осенний пасмурный вечер. Словно ждал этого, заморосил холодный дождь.

Лабутины долго стояли, обнявшись, не веря своему счастью. Молчали. Потом Денис проговорил, судорожно вздыхая:

– Мам, я не хочу от тебя никуда.

Мама шмыгнула носом, сморгнула последние слезинки:

– А я отпускать не хочу… чудо-чадо моё бестолковое…

– Почему это… бестолковое? – поинтересовался Денис.

– Да потому что… Нашёл, кому душу открывать: исповедался окунь щуке под корягой…

– И что с ним сталось? – Он отлепился от мамы и посмотрел ей в глаза.

– А что с окунем станется? В щучий желудок попал, – усмехнулась мама. – Пойдём умоемся и поедим.

– Пойдём, – облегчённо вздохнул Денис.

А мама подумала: «Какой он у меня… большой-большой, а маленький!» И провела ладонью по мягким мальчишеским вихрам.

Глава 8 Удачная попытка изъятия

Ночью оба спали отвратительно: вертелись, часто просыпались в поту, дремали тяжело, с кошмарами расставаний и неудавшимися встречами. Наконец под утро Денис не выдержал, перебежал к матери и приткнулся под бочок. Мама обняла его одной рукой, как крылом, и оба крепко уснули. Проспали, конечно. Часовые стрелки скользнули на восемь двадцать пять, когда мама сонно подняла голову, чтобы проверить, сколько ещё можно не вставать. Она взвилась на постели:

– Денька! Подъём! До уроков пять минут осталось! Бегом!

Денис, весь в остатках сна, побежал, спотыкаясь, в ванную, плеснул на лицо холодной воды, стал впопыхах одеваться.

– Учебники собрал? – спросила мама, лихорадочно нарезая купленную накануне дешёвую соевую колбасу и хлеб и засовывая бутерброды в мешочек.

– Щас!

В рюкзак вместе с учебниками и тетрадками он запихнул и завтрак.

– Ну всё, День?

– Ага.

– Ну пока, лети.

На пороге Денис всё же приостановился и посмотрел на маму.

– Чего? – сказала она.

– Мам, нас не разлучат? – тревожно спросил сын.

– Я не дам, – твёрдо обещала она, и Денис со спокойной душой припустил в школу.

Он, понятное дело, успел только ко второму уроку, и Надя сообщила ему, что его отметили как заболевшего.

– Может, если отметили, что я больной, так и вовсе слинять? – пробормотал задумчиво Денис.

Надя возразила:

– А справка?

– Какая справка?

– Официальная. Что ты сегодня на больничном, – напомнила Надя.

– Тьфу ты! Точно.

Денис скривил губы. А так здорово было бы… Он проглотил бутерброд с колбасой и сбегал к фонтанчику в фойе, чтобы попить. Прозвенел звонок, и в класс вошла Яна Михайловна Герамисова по прозвищу Герань, их классный руководитель.

– Здравствуйте, садитесь, – привычным строгим голосом велела она и обвела взглядом ребят; увидев Дениса, приподняла чёрные восточные брови. – Лабутин, ты здесь?!

– Да, Яна Михайловна, – встал Денис. – Я не заболел, я проспал.

– Так будильником надо пользоваться, Лабутин, – раздражённо сказала Герань. – Слышал об этом плоде научно-технического прогресса?

– Ну, слышал, – пробубнил Денис, разглядывая поверхность своей парты.

– Что ж не поставил? Снова допоздна в игры резался? – фыркнула русичка.

– Ничё я не резался, – буркнул Денис.

– А, знаю-знаю, – с сарказмом подначила Яна Михайловна, – расхлёбывал последствия своей подставы.

– Чего?! – вскинулся Денис.

– А чего? Маму подставил, понаписал чушь всякую, и теперь ей судебный иск вчинят. А ты как хотел? Для омбудсмена каждое твоё слово – правдивое или лживое, без разницы – предпочтительнее родительского.

– Почему это? – ещё больше скис Денис.

Яна Михайловна пожала худыми, почти девичьими плечами и внимательно всмотрелась в понурую фигуру.