ОЛС - Я – дерево, которое костёр

• Название: Я – дерево, которое костёр
• Автор: ОЛС
• Жанр: Поэзия

ОЛС. «Я – дерево, которое костёр». Сборник стихотворений. Стихи написаны в период с 1992 по 2016 годы. То, что я выбрал из шести тетрадок и из папок на компьютере. Стихи расположены в хронологическом порядке. И первые похожи на первые стихи, а последние, надеюсь, что не на последние. В стихах должен быть герой. Или не должен. Не обязан. Но присутствует. В этих стихах он тоже есть, но совсем не героический. И он – это не я. Отчасти мы похожи, но находимся по разные стороны жизни.

---

Я – дерево, которое костёр ОЛС

Моей жене

© ОЛС, 2016

ISBN 978-5-4483-3990-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Я хорошо помню, как придумал первое стихотворение. Это было весной 1992 года. На улице Металлистов. В пустой квартире, вечером. И делать, правда, было нечего. Но стихи так и приходят, вытесняя из жизни всё остальное. Слова, пришедшие из ниоткуда, одна или две строки, и пустой вечер. И нет стихов. И нет жизни. Иногда так надоедаешь, что тебя просто выгоняют из волшебной комнаты, как неспособного ученика, которому подарили строчку, а он не смог продолжить её предназначенными словами и сочинить стихотворение.

Я и раньше пытался рифмовать, что-то записывал в тетрадки, но это были не стихи. А в тот вечер я понял, что напишу стихотворение. Объяснить такое непросто. Это ведь просто чувство. И единственное доказательство этому чувству – сочинённое стихотворение. А о предыдущих я знал (и это тоже просто чувство), что это не стихи.

Я нашёл тетрадку, у неё не было обложки. Сел на разложенный диван, который лень было собрать утром. Первая строчка была, она пришла сама. Я стал подбирать к ней следующие, как будто придумывал музыку. Это тоже было непросто. И я провёл за этим занятием часа два. Как будто из обычной тесной комнаты попал в волшебную. И я знал, почему туда попал. Мне нужно было сочинить стихотворение. Дойти до последней строчки. Я её ещё не придумал, но меня направили к ней. И когда я увижу её, то сразу пойму, что это она. И такая уверенность была во мне тоже. Кто-то придал мне такую уверенность. И у меня, в конце концов, получилось стихотворение. Я кайфовал. Сильнее любого наркомана. Не от того, что моё стихотворение получилось великим. Стихотворение было первым. Оно было хорошо, как первое. А от того, что побывал в волшебной комнате и что меня туда пустили. И я до сих пор не знаю – почему?

Из тетради №1 весна 1992 г. – 15 июня 1993 г.

перед вечностью

Смотри! Эти звёзды – мерцающий бисер,
Рассыпанный бесконечным узором;
Немое мерцание; пронзающий холод;
Сияют над всем неподвластным нам счётом.

Я пробую Солнце сравнить с абрикосом,
Мне сниться печаль, облечённая в осень,
Ноябрь под ржавой и мокрой листвой,
И Месяц, прикинувшийся Луной.

Семь часов, как февраль, а до весны ещё восемь,
Я буду ждать лето, я буду ждать осень,
Я буду ждать снова, я буду ждать вновь,
Ведь Он вложил вечность, ведь Он есть Любовь.

Наполнены фляги растаявшим снегом,
Кто-то вылил на окна синюю тушь;
И ресницы зари далеко на востоке
Не сумели сдержать первый солнечный луч.

Он пронзил, как стрела, плащ недремлющей Ночи,
Он исчез как цветок среди сотен цветов,
А большой красный шар сжёг ей плащ, сжёг ей очи,
Но, наверно, её прогнал день суеслов.

Он давно не любитель дождей – самогонов,
И похмелье зимы освежают ручьи,
А по небу плывут облака, как вагоны,
Посеревшие вены кто-то вскрыл у реки.

Тёплый солнечный скальпель срезал снег, словно кожу,
Обнажённые улицы – мусор, асфальт;
И сопливый апрель, он сегодня чуть строже,
Время слижет его, словно волны базальт.

Май трамвайным кольцом стиснул шею весны.
Он вскрикнула? – Нет. Это гром.
Лето вынуло меч – стебель сочной травы
И срубило им себе дом.

В гости осень пришла, дом исчез от дождей,
Словно сахар в стакане с водой,
Много минуло дней и ненастных ночей,
Я опять повстречался с зимой.

сторож

Лежу. Делать нечего, нечего, нечего.
Спать мне не хочется. Нет никого.
Лежу в ожидании воров и грабителей,
Я здесь не живу, но я здесь так давно.

Дождь льёт целый день, а сейчас чуть сильней,
Как скучно смотреть за окно,
Вокруг полумрак, мне уже не тепло,
Скорей бы уж утро, скорей.

осень

Осень, вот и осень, – дождь поёт печально,
Птицы улетают за окном, что в спальной.
Грустно. Впрочем, что же, что же я тоскую?
Я люблю и осень. Осень золотую.

Всё же стало грустно. Где тепло и лето?
Больше стало мрака, меньше стало света.
Осень сыпет золото прям на мостовую,
Что же ты не любишь осень золотую.

Я люблю цвет осени и узор зимы,
Летом солнце нравится, свежесть – у весны,
Дождь бывает нравится, только не зимой
И не после смерти осени златой.

ещё про осень

За окном Сентябрь впрягся в колесницу,
Осень жирно красила золотом ресницы,
Чистотой сияют обода и спицы;
То ли это правда, то ли это снится?

А глаза у Осени – небо голубое,
Руки, словно радуги, не сравнить с Зимою,
Кольца светло-жёлтые, платье золотое,
Голос – шёпот ясеня, стан сравню с сосною.

Осень отложила зеркальце на столик,
Календарь раскрыла: «Ах! Сегодня вторник!»
Губы медно-красные улыбнулись вкрадчиво:
«Сей же час мы едем в Питер через Гатчину!»

Апрельское утро

Я вышел на улицу – меня больше нет,
Меня проглотил троллейбус номер 12,
Мелькают дома; тёплый солнечный свет
Нагрел мне щеку. На часах – 8:20.

Опухшие лица с обрывками сна
В глазах полусонных людей,
Читающих Чейза и Куприна,
Желающих ехать быстрей.

Изжёван, измят, выжал сок и другое,
Я – плевок на асфальте, я качусь до метро,
Турникет – верный страж – мне отбил руки-ноги,
Я влезаю в вагон, мне уже всё ровно.

За окнами ночь здесь всегда, круглый год,
Здесь лето почти как зима,
И лишь по тому, в чём одет был народ,
Здесь опознают времена.

Мне, впрочем, пора, здесь моя остановка,
Не стоит прощаний и слёз,
Я еду строго наверх, навстречу парень в спецовке
С букетом больших алых роз.

На улице солнце блестит во всех лужах,
Я весел, я этому рад.
Я так же ходил здесь и в ливень, и в стужу,
Сегодня я снова желаю вернуться назад.

Где ждут меня мои стены,
Ещё не остыла постель,
И в этом тепле я опять отогреюсь,
Усну. Что мне, правда, апрель?

ожидание

Все что-то обещают, мне остаётся ждать,
Мне остаётся верить, потом напоминать.
И сам я всех не лучше, и не светлей мой лик,
И в тот момент как будто кто-то тянет за язык.

Кому-то обещаю, им остаётся ждать,
Я чувствую вину, от них спешу удрать,
И много извиняюсь, кручусь, вдруг нагло вру,
Ах, что же я? ах, что же? ну, что же? Ну и ну!

я смотрю в окно

Вино фонарей тускло льётся по улице,
Цвета шампанского – окон огни,
Ситро светофоров мигает и жмуриться,
И словно вода журчат дни, журчат дни.

Как жаль, что у окон нет губ и нет щёк,
По ним бы печально так слёзы катились,
И ржавые ноздри всех сточных труб
Шумели от влаги – дома простудились.

Я долго смотрел бы в глаза им внимательно,
Что ища в их необычных глазах,
Потом бы закрыл веки-шторы старательно,
Так и не отразившись в лунном зрачке.

придумываю

Ночь. Впрочем, что я? Быть может и день.
Опять за окном дождь плетёт канитель.
Тетрадка лежит на столе, как больной,
Меня угнетая своей белизной.

Вот первый надрез, кровоточит бумага,
Сложилась строка, как хромая собака,
Изрезана тут же пером, словно бритвой,
Исчиркана – как разбомбили Ханой.

За клубами дыма слова, словно мухи,
Слова, словно мамины оплеухи,
Слова – шоколадки из гуталина,
Как ловко их все глотает корзина.

Пожалуйста, чаю! Покрепче! … Спасибо!
Как смотрится чай в чашке сверху красиво,
Я чувствую силы находятся вновь,
И бурным течением в венах движется кровь.

Вот новый надрез. Он красивей, приятней?
Наверное, нет фраз его неприглядней.
Он смыт, он зачиркан, он вырван и съеден.
Сколько страдать мне? Я бесполезен!

бесприютность

Мокрый серый город – тягостно и грустно,
По утрам туманы пеленают густо,
В двери луж стучатся дождевые капли,
Люди их обходят, прыгая как цапли.

Не люблю я утро. Утром так тоскливо.
Дождь стучит в окошко, свет такой плаксивый,
Свет такой невзрачный. Холодно и сыро.
Пробуждение – тягостно, сон – на сердце миро.

Добрых сновидений!… Ты уже не слышишь?
Ты уже забылся, медленнее дышишь.
Что тебе приснится? Грязный, серый город?
Войны, катаклизмы, чьи-то стоны, голод?

Может тебе снятся призрачные страны,
Розы, эдельвейсы, горы и бананы,
Или снятся люди, – все чистые, хорошие,
Они живут со знанием, что зло уж дело прошлое.

Не сможешь, не спасёшься под пеленами сна,
Ведь грязный, серый город не канул в никуда.
Во сне ты улыбался. Улыбка с губ сползла,
Когда ты вновь проснулся. И тут пришла зима.

Ты сел на край постели. тебя ждёт обычный день.
Сирены вновь запели, вновь подниматься лень.
Потоки жизни бурно плескались у окна,
Как тяжко в них плескаться. Я не хочу туда!

рассвет в июле