Галия Мавлютова - Как карта ляжет…

• Название: Как карта ляжет…
• Автор: Галия Мавлютова
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2016

«Она долго лечилась. Очень долго. Куда только ни ездила: и на орошение, и к источникам. Ничего не помогало. Да она весь город перепахала в поисках хороших и умных врачей. Те лишь руками разводили: мол, вся надежда на бога. А бога в то время и не было вовсе. Точнее, был, конечно, но его официально не признавали. А она лечилась и верила. Верила и лечилась. Подолгу лежала в гинекологических отделениях. И так привыкла, что каждую больницу стала считать вторым домом. В больнице можно было отлежаться и подумать. Она всегда думала только о ребенке. О будущем ребенке. Наверное, это и был тот самый материнский инстинкт. Мысль о ребенке не давала Люсе покоя. И еще она вспоминала тяжелый, мрачный взгляд мужа, скользивший по ее фигуре и останавливавшийся на животе. Встретив этот взгляд, она мигом подбирала живот, затаив дыхание. Ждала, что он скажет. Может, выругается – или на кровать завалит. Но муж молча фыркал и выходил из комнаты. Она отпускала живот и проводила рукой по груди, по бедрам, по бокам. Ладони скользили по ровному гладкому телу, а она с трудом удерживалась от рыданий: ну чего, чего ему не хватает? Тело хорошее, сама чистая, дыхание свежее, по́том, как от соседки Томки, не несет. А время тихо отщелкивало мгновения, переходящие в дни, недели, годы и десятилетия. Они так и жили: тихо, не ругаясь, словно затаив дыхание. Каждый чего-то ждал. А в доме поселилась тоска. Впрочем, она всегда жила в этом доме. Люся сразу почувствовала тоску, едва перешагнув порог после свадьбы. Жених не соизволил перенести ее на руках, лишь взял под локоток…»

---

Галия Мавлютова Как карта ляжет…

Она долго лечилась. Очень долго. Куда только ни ездила: и на орошение, и к источникам. Ничего не помогало. Да она весь город перепахала в поисках хороших и умных врачей. Те лишь руками разводили: мол, вся надежда на бога. А бога в то время и не было вовсе. Точнее, был, конечно, но его официально не признавали. А она лечилась и верила. Верила и лечилась. Подолгу лежала в гинекологических отделениях. И так привыкла, что каждую больницу стала считать вторым домом. В больнице можно было отлежаться и подумать. Она всегда думала только о ребенке. О будущем ребенке. Наверное, это и был тот самый материнский инстинкт. Мысль о ребенке не давала Люсе покоя. И еще она вспоминала тяжелый, мрачный взгляд мужа, скользивший по ее фигуре и останавливавшийся на животе. Встретив этот взгляд, она мигом подбирала живот, затаив дыхание. Ждала, что он скажет. Может, выругается – или на кровать завалит. Но муж молча фыркал и выходил из комнаты. Она отпускала живот и проводила рукой по груди, по бедрам, по бокам. Ладони скользили по ровному гладкому телу, а она с трудом удерживалась от рыданий: ну чего, чего ему не хватает? Тело хорошее, сама чистая, дыхание свежее, по́том, как от соседки Томки, не несет. А время тихо отщелкивало мгновения, переходящие в дни, недели, годы и десятилетия. Они так и жили: тихо, не ругаясь, словно затаив дыхание. Каждый чего-то ждал. А в доме поселилась тоска. Впрочем, она всегда жила в этом доме. Люся сразу почувствовала тоску, едва перешагнув порог после свадьбы. Жених не соизволил перенести ее на руках, лишь взял под локоток.

– Мишенька, невесту на руках бы! – шепнула мать жениха; вроде бы тихо шепнула, но Люся услышала.

– Мам! – прошипел Миша. И в этом «мам» было все: раздражение, усталость и будущая тоска.

Мишина мать вскоре умерла. Ночью. Уснула и не проснулась. Так Люся стала хозяйкой большого мрачного дома. Половицы в нем скрипели, хотя все доски были плотно пригнаны; двери визжали, несмотря на то, что Люся каждый день смазывала петли. Словом, дом был говорящий. Жил сам по себе. Ему-то не скучно: болтает сам с собой ночью и днем. А вот новоиспеченным супругам пришлось приспосабливаться друг к другу. Молодой муж то чавкнет, то прихлебнет, то горлом булькнет так, что страшно станет, кажется, будто камень в воду упал с большой высоты. Часто Миша булькал еще раз, укрепляя эффект и не обращая внимания на побледневшую жену. Люсе не противно было. Просто она боялась за Мишу: вдруг болезнь у него какая открылась, или кусок не в то горло попал. Не подавился бы! Но спросить боялась. Уж больно суровый муж у нее, молчаливый, все о чем-то думает, думает, а о чем, и спросить боязно. Ночью наваливался на Люсю. Нравилось ему навалиться неожиданно, когда Люся уже третий сон видела. Поначалу она вскрикивала, потом привыкла. Любила его. Очень любила.

Вскоре и работу себе нашла. В поселке трудно найти что-нибудь подходящее, но Люсе повезло. Устроилась в детский садик нянечкой. К детишкам поближе. Да и выгодно: если свой появится, не нужно морочиться с устройством. Ребенок всегда под присмотром будет. Про техникум Люся и не вспоминала. Зачем ей учиться? Технолог молочной промышленности в дачном поселке не нужен. И к тому же теперь она замужем. За мужем. Как за каменной стеной. А дипломы пусть другие получают. Так думала Люся, выслушивая нотации матери, иногда навещавшей молодых. Вслух ничего не говорила. Лучше отмолчаться. Мать отдохнет и вернется в город, а Люсе оставаться. Люсе здесь долго жить. Этот дачный поселок и Мишин дом роднее родной матери. И впрямь – та уезжала, а Люся оставалась и еще крепче любила Мишу.

Он всегда был накормлен, всегда в чистом, хоть работа у него дай боже какая. Слесарил Миша в поселковом гараже. Несколько автобусов, старый «уазик» да разбитый «Москвич». Муж приходил домой чумазый, в солярке, от него несло водочным перегаром и бензином, а Люся вдыхала любимые запахи и обмирала от счастья. Она не понимала, за что ей это все? Муж, дом, работа, приусадебный участок? Осматривая свои владения, Люся ощущала себя помещицей. Не думала, что все так сложится. Не думала и не мечтала. Приехала к подружке отдохнуть, та с семьей жила на даче, в небольшой комнатушке. Снять дачу на лето в те годы считалось престижным, пусть даже это была всего-то комнатка три на пять, уборная во дворе и газовая плитка в летней кухоньке. Мода тогда появилась такая. Дачная. Люся приехала на последней электричке, а когда та, свистнув на прощание, умчалась дальше, спеша на ночлег в Лугу, запаниковала. На улицах поселка никого, где-то рядом лают собаки, а она испуганно пялится на белесую в сумерках, пыльную дорогу. Где тут Лесная улица? А Красная?

– Девушка, а девушка, а вы чего дрожите? – раздался за спиной хриплый голос.

– Ай, ой, ох! – вырвалось у Люси.

Она заставила себя обернуться. На нее, улыбаясь, смотрел взрослый парень, еще не мужчина, но уже не юноша. Слегка под хмельком, улыбается, не страшный, скорее симпатичный.

Так и познакомились. Миша отвел ее к подруге, открыл калитку и затолкал во двор. Люся всегда помнила его первое прикосновение. Не затолкнул – именно затолкал. С этого все и началось. В следующий раз он ее уже поджидал: видимо, выспросил у подруги, когда Люся приедет. Она сразу узнала его – высокий такой, стоит под кленом, интересный, таращится во все глаза, но исподлобья. Как будто изучает. Люся подтянула мышцы живота, бедер и ног и напружинила походку. Тогда она еще не знала, что это станет ее рефлексом. Как у собаки Павлова. Она всегда будет сжиматься при виде мужа. И разжиматься, как пружина, при его уходе. Ухаживал Миша неуклюже, по-деревенски. Пришел в дачную комнатушку, поставил на стол бутылку водки, насыпал огурцов из карманов и уселся, хитровато поблескивая припухшими глазками. Люсина подружка от неожиданности присела на хозяйский стул, чего дачникам не полагалось делать по жестким условиям дачной аренды. Затем спохватилась, вспорхнула и принесла горячей картошки. Погуляли немного. А через неделю Миша сделал Люсе предложение: мол, переезжай в поселок, чего мотаться-то, дачный сезон в разгаре. Миша не пил, как все поселковые мужики, а выпивал, что абсолютно не мешало семейным делам. Мужскую работу он выполнял, просить не нужно было. Увидит, что забор покосился, тут же исправит. И покрасит, и гвоздик, где нужно, вобьет, а Люся дом обихаживала. Все чистила, мыла, гладила, белила и подбеливала.

Через год после свадьбы Люся затосковала. Раз в месяц смотрела на свое белье, вздыхала, иногда проглатывала слезинку. Плакать боялась. Что плакать-то? Живут хорошо, в доме достаток, не ссорятся. Миша искоса взглянет, Люся мигом понимает, чего ему надо. Какие ссоры? Ждала-ждала, когда наступит беременность, – не дождалась. За ожиданиями не заметила, как прошло десять лет. Не прошло – пролетело. Словно и не было молодости. Словно сразу стала зрелой женщиной. А тут беда прицепилась: заметила Люся, что Миша начал поглядывать на соседскую девчонку. Посмотрит – и словно озвереет. Что-то дикое во взгляде пробуждается. А девчонка не из поселковых. Приезжая. У соседей комнатку снимают. Семья из трех человек: бабушка, мать и дочка. Девчонке всего шестнадцать, а бедовая: песни поет, пляшет, музыку на всю мощь включает. Люся соседям пожаловалась – те отмахнулись: мол, с трудом нашли желающих на сезон, так ты не лезь, будь добра, с жалобами, всю коммерцию нарушишь. Люся тоже стала злиться. Посмотрит на девчонку – и к зеркалу. Подол поднимет, живот разглядывает. Хороший, гладкий, мускулистый. Плоский.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.