Игорь Желанкин - Забавные похождения скромного домашнего пьяницы Петьки Фрола

• Название: Забавные похождения скромного домашнего пьяницы Петьки Фрола
• Автор: Игорь Желанкин
• Жанр: Русское современное

Петька Фрол – отвратительный пьяница, который долгие годы пил, гулял, разлагался морально и постепенно опустился на самое дно человеческих пороков. Отчаяние, безнадёга, отсутствие смысла жизни – вот и всё, что оставалось в его бродяжьей душе на тот момент, когда судьба неожиданно сжалилась над ним. Она свела его с удивительными людьми, которые так же, как и он, оказались за гранью нашего измерения, но всё-таки смогли справиться со своим пагубным пристрастием.

---

Петяня Фролов, рыжий, лохматый мужик средних лет в затрапезном прикиде разорившегося крестьянина, не обращая особого внимания на внешние раздражители, с неподдельным любопытством и явным недоверием вглядывался в чужие лица, пытаясь понять, какое же отношение к его проблеме имеют эти люди… Как объединить таких успешных представителей разумной расы и его, Петьку, развязного типа, грубого, циничного и жестокого?.. Каким образом можно предположить, что алкоголь и наркотики – единственная радость Петьки в этой жизни – этим людям тоже служили для обретения иллюзорного счастья и грязного удовольствия?.. Весь сегодняшний вечер какой-то липкий холодок обволакивал его душу, противно щекотал между лопатками и стремился к левой стороне груди, заставляя сердце работать на пределе.

Прямо напротив Фрола сгорбился над блестящей поверхностью бородатый мужлан с красными, слезящимися глазами и хитрым взглядом.

«Хм… Вот отвратительная рожа! Странная какая-то… – нервно размышлял Петька. – Наверное, думает, где ему винца достать или косячка пыхнуть! А чего ему еще-то здесь делать? Сейчас скооперируется с кем-нибудь и начнет куролесить возле магазина! Очень известная картина, ничего нового… Ох, и попал я в переделку… Ну на фига я сюда приперся?! Сидел бы себе дома или во дворе б разлагался с бродягами…» Он перевел взгляд в сторону и обратил внимание на хрупкую девушку, грустно уставившуюся в стакан с напитком и облизывающую потрескавшиеся губы: «Небось, со страшного похмела прибежала, решила, что тут наливают! А может, и так! Хрен его знает! Вдруг подцепит кого-нибудь, и тоже бухать отправятся!..»

Фрол пытался храбриться, невпопад юморить и мерзко язвить в душе, чтобы немного успокоиться и рассуждать непредвзято. Хотелось расставить мысли в правильном порядке, чтобы потом не наломать дров, не нагрубить кому-нибудь и не оказаться в неловком положении, но… Он просто был уверен, что, как бы там ни было и какие бы странные личности его ни окружали, но уж на людей, злостно потребляющих алкоголь и другие не менее интересные штучки, тут никто не похож… Петька повел плечом и шумно выдохнул, но избавиться от неприязни к соседям по столу опять не получилось.

Он никак не мог разобраться, что же такое с ним происходит, поскольку сейчас в нем боролись несколько чувств. Самым отвратительным был страх, который Фрол пытался скрыть за деланым презрением и цинизмом, но, ощущая на переносице чье-то внимание, он все же вздрагивал и поспешно отводил взгляд. Воздуха не хватало. Долго так продолжаться не могло, нервы были на пределе – срочно требовались разъяснения. Единственным человеком, которого он здесь знал и который способен был дать все необходимые ответы, являлась Анька Кукуша, заставившая его переодеться хоть во что-то чистое, клятвенно пообещавшая за визит бутылку непаленой водки с хорошей закуской и притащившая в этот вертеп, но девушка небрежно развалилась на стуле возле входа и была пока недосягаема. Петьке стало окончательно тоскливо, и он отвернулся.

– О попечении и защите!.. – закончив предложение, Татьяна расправила плечи и властно посмотрела поверх очков на присутствующих.

Фрол поймал ее взгляд и состроил такую гримасу, что где-нибудь в безлюдном месте девушка отшатнулась бы от его свирепой рожи и принялась бы оборачиваться в поисках ментов. Он независимо-злорадно ухмыльнулся, сделал глоток чая и, глубоко вздохнув, отломил ароматную печенюшку…

Странно все началось, прямо навалилась тяжесть какая-то, так сразу и не сообразишь, что, где и как, но вот уже довольно приличный период времени Фрол чувствовал себя очень нехорошо. Да что там нехорошо – хреновая ситуация была у Петьки, откровенно плохая. И если бы не пустячки малые, если бы не мелкие, ничего не значащие бытовые неприятности, то на периодически окружающие его странности он и до сих пор не обращал бы особого внимания. Но эти последние годы так сильно повернули Петькино существование, что он наконец решил задуматься всерьез, оглянуться назад и вспомнить свой пройденный путь… Отчего-то многое стало ему непонятно. Как-то разочаровался Фрол в жизни, не видел в ней никакого смысла, перестал осознавать, для чего люди рождаются вообще и что же нужно им на этой планете в частности. Гадал, что есть судьба человека, кто властен над ней и почему же она так коварна с одними и благосклонна к другим…

Петька иногда спрашивал свое отражение, с чего это он начал так глубоко рассуждать, что произошло с его ветреной головушкой? С чего бы его стала беспокоить разная бытовая суета – раньше-то такого никогда не случалось… Ведь много лет он беззаботно наслаждался жизнью, зажигал с приятелями, гулял на просторах Родины и относился с некоей долей презрения ко всему тому, что, с его точки зрения, не являлось достойным развлечением. Действительно, ну какое дело ему было до чьего-то благополучия или несчастья и даже до схемы построения мира, если это не касалось лично его? Если он почти всю жизнь эгоистично думал только о себе, о своих потребностях, о своих удовольствиях?

Фрол гордо считал себя сильным выпивохой, этаким крутым застольным чемпионом, наверное, потому, что очень уж жестко употреблял алкоголь. Он и по молодости-то пил беззаботно – всего помногу и даже как-то жадно: суетливо глотал полными стаканами, желая опьянеть быстро, чтобы поскорей затуманились мозги, чтоб разум отключился от действительности. Да и сейчас бухал по-черному – тоже порой заливался до края подбородка, но старался не сразу слетать с катушек. Пытался держаться на ногах как можно дольше. Значится, вздумал Петька контролировать себя в этом вопросе. Почему-то вдруг вообразил, что именно теперь получится у него, что натренировался он уже, что окончательно привык он к крепким и совсем уж слабеньким жидкостям. Что до конца дней своих ему суждено утопать в пьяном удовольствии, ведь сблизился же Петька с алкоголем, прям как будто бы сроднился кровно и достиг совершенства. Вот беда, что кровно, то – да, но в остальном ошибся Фрол, заблудился в собственных иллюзиях… Где-то просчитался, поскользнулся о реальность и не смог совладать с чудовищной мощью алкоголя. Не справился с суровым противником – все-таки не хватило сил противостоять его коварству. Гнул-то Петьку Бахус на той войне беспощадно: цепко держал за горло, старался подмять под себя, чтобы показать свою власть, чтобы изничтожить Петькину волю и растереть о землю. Всюду готовил ему хитрые ловушки, ставил для смеха в невероятные ситуации или порой подставлял грубо – заманивал и уводил одного в незнакомые чужие компании. Как говорится, изгалялся по-всякому… В общем, не выдержал, сломался Петька, и не помогли ему ни собственные моральные принципы, ни «правильные» философские убеждения. В последние годы начал Петька бухать совсем уж диким образом и постепенно опустился на самое дно человеческого существования.

Осознание слабости перед спиртным, конечно, пришло не сразу. Не в одночасье Фрол встрепенулся и задумался! Потребовалось немало лет, прежде чем он заметил странное: пьянки-то пьянками – все это очень прекрасно, но вот когда уже надоедала водочка, когда необходимо было на некоторое время отстраниться от коварного напитка, когда предлагалось для приличия содержать ум и память в трезвости – надолго Петьке терпения не хватало! Ему становилось очень трудно обходиться без возлияний, без алкоголя, и он начинал пить по новой.

Долгое время Фрол старался не обращать на этот факт особого внимания, частенько отворачивался от очевидного и яро кричал на всех углах, что хоть и не понятно ему, в чем тут дело, но еще не проиграл он эту битву! Что все-таки есть у него сила воли и выдержка в отношении спиртного! Что если он захочет, то элементарно завяжет с оголтелыми пьянками! Что это только кажется, что он не умеет правильно употреблять водку, что разговоры на эту тему в его адрес – просто чьи-то бредни и дурацкие выводы! Что пьет-то он нормально, а иногда даже нормальнее многих других людей! Что оговаривают его некоторые, нагло завидуя, потому что, видите ли, по сравнению с ним все остальные просто слабенькие существа, совершенно не приспособленные для этого дела…

Смешно было смотреть на него, когда он, вытаращив глаза и вцепившись в чей-то отворот пальто, приводил в пример пару удивительных случаев, что, дескать, бутылку ноль пять у него вышло протянуть с утра и до обеда, твердо стоя на ногах и лишь поддерживая себя в легком тонусе. Смешно и больно, потому что это были слабые потуги убежать от горькой истины, ну и самая первая ошибка давних лет… Он думал, что способность употреблять водку «по расписанию» делает его особенным и возвышает над другими, считал, что никто не понимает, как он мучается, ограничивая себя! Что не замечают посторонние люди, как страдает он во время таких полутрезвых испытаний. Хм… Наверное, отсюда и пошли все его последующие заблуждения, когда Фрол, туполобо упершись в собственное мнение о самом себе, действительное положение вещей упорно не видел… Или видел, да только грустно ему становилось на душе от осознания истины, тоскливо. Ведь на самом-то деле никогда у Петьки не получалось обойти стороной товарищеские посиделки! Ни разу за многие годы ему не удалось надолго отказаться от алкоголя или немного сдержать себя во время простых гулянок! А уж заведясь-то и расслабившись на больших праздниках, Петяня полностью терял контроль над количеством выпитого, переставал следить за своим поведением, а в случае нехватки спиртного обязательно где-то доставал его и ближе к вечеру отрывался совсем уж конкретно. Хоть и не понимал Фрол себя в такие моменты, но и не хотел менять что-то: ну нравилось ему с головой погружаться в глубокий пьяный анабиоз и утопать в удовольствии! Ведь это было какое-то волшебное состояние полного забытья, когда совершенно ничего не беспокоит в жизни.