Александр Иванов - Прощай, Петенька. Русский нуар. Записки врачей

• Название: Прощай, Петенька. Русский нуар. Записки врачей
• Автор: Александр Иванов
• Издательство: ЛитагентРидеро78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Русское современное

Последний сборник врачебных воспоминаний и впечатлений автора прогремевшей в сети и печати культовой хроники «Под крестом и полумесяцем». Кроме документальной прозы, в книгу вошли сюрреалистические и юмористические рассказы о медиках, пациентах и тяжести жизни вообще. «Русский нуар» – вторая книга действующего медика Александра Иванова.

---

Сверху он косо начертал: «В приказ» и отнес секретарше.

После этого он вспомнил об инфекционисте, но было поздно: тот ушел на больничный. Дружок из поликлиники нашел у инфекциониста глистов и чесотку – болезни, которые тот подцепил, аки Базаров, во время плановой инспекции этажей. И комар не мог здесь подточить носа.

5

Новоиспеченные мастера керлинга отнеслись к приказу по-разному.

Гуссейнов сказал, что он так и знал, и махнул рукой.

Ежов нервно грыз ногти.

– Послушайте, – твердил он каждому встречному. – Ведь это какое-то безумие. Надо же все-таки учитывать статус. Придут люди, которые хорошо меня знают. Меня вообще весь город знает. И я начну принародно заниматься этим идиотизмом?

Вскоре он окончательно спятил и предложил набрать команду из пациентов.

– А что? – Ежов вскидывал брови. – Лечебная физкультура.

– Меня в городе никто не знает, да? – ядовито ответил ему Георгий Жорыч. – У меня нет статуса, да?

– Вы скип, – жалобно просипел Ежов.

– А кому же быть скипом? Не вам ли?

Ежов заткнулся.

Фельдман молчал и ходил мрачнее тучи. Он горько пожалел о своем высоком положении и остро завидовал инфекционисту.

– Глисты, чесотка, – бормотал он себе под нос. – И что, по линолеуму не побегать?

Линолеум тоже сильно его огорчал. Он имел на линолеум свои виды.

Что до главврача, тот уже подыскивал место для соревнований. Физкультурный зал его не устраивал: слишком маленький, там не разгонишься. Не годился и тесный вестибюль.

«Хорошо бы на свежем воздухе, – мутно прикидывал Чебуров. – А если дождь?»

Он решил, что дождь – это пустяки. Соревнования под дождем лишь обострят впечатление о лояльности. Георгий Жорыч вызвал Фельдмана.

– Думаю я так, Генрих Исхакович. Выкосим траву и настелим дорожки прямо на улице.

Фельдман уныло смотрел в пол. Он сам выкапывал себе могилу, придумывая как лучше, но отступать было некуда. Пока.

Он уже достаточно знал о керлинге, чтобы возразить:

– Не получится, Георгий Жорыч. Дорожка должна быть идеально ровной. А во дворе у нас какая ровность? Ну, выкосим мы траву, но кочки-то останутся. Выбоины, колдобины.

Главврач нахмурился. Нанять каток, залить асфальтом? Нет, это больнице не по карману. Во всяком случае, до получения капитала-гранта, с грантом можно будет и стадион освоить…

– Вынесем стулья из конференц-зала, – пробубнил Фельдман.

Георгия Жорыча передернуло. Конференц-зал был вторым по святости местом после его кабинета с видеодвойкой. Замахнуться на него пусть даже в благородных целях представлялось кощунством.

Но места там было и в самом деле много. Конференц-зал мог даже поразить воображение своими размерами. И Чебуров нехотя согласился с Фельдманом, признал его правоту. Лучшей площадки ему не найти.

Зам по АХЧ немного ожил:

– Там паркет, – напомнил он с надеждой. – Может быть, обойдемся без линолеума?

Главврач снисходительно улыбнулся:

– Как же без линолеума? Дорожки. Нужны дорожки.

– Прочертим мелом… Навесим флажки…

– Не занимайтесь профанацией, – оборвал его Чебуров. – Это спорт.

6

Когда зал освободили от мебели, все были просто потрясены тем, насколько больше он сделался. По деревянным просторам гуляло эхо. Содрали растяжку с приветствием участникам областной конференции окулистов. Обливаясь потом, выкатили рояль. Сняли портреты Сеченова и Гиппократа, открутили микрофон – потом, подумав, вернули на место. Микрофон мог понадобиться для спортивного комментария. Вернули и Гиппократа, благо вспомнили о телевидении. Возможен репортаж, и ни у кого не должно быть сомнений насчет профиля соревнующихся.

Стулья-кресла свалили в зал поменьше, где занимались лечебной физкультурой, и заперли его на замок. Главный физкультурник негодовал, но достаточно сдержанно.

– Нам понадобятся фанаты, – сказал Фельдман.

Ему ответил Гуссейнов, который неожиданно увлекся идеей – он рассудил, что раз уж такое дело, то нужно, как говорится, расслабиться и получить удовольствие:

– Вот этих мы точно наберем из больных. На травме лежит сплошное хулиганье, молодняк. Бухают с утра до вечера, так пусть хоть с пользой. Мы нашьем им рогатых шапок…

– «Мы» – это кто?

– Те же больные. В порядке трудотерапии.

– Там уже точат камни, – усомнился Георгий Жорыч.

– Бабульки, что ли, точат? Мы бабулек возьмем. Дадите бабулек, Илья Васильевич? – обратился тот к Ежову. – Они у вас на терапии скучают. Маются дурью. Лежат неизвестно с чем.

– Наладим бабулек, – мрачно сказал Ежов. Он, в отличие от Гуссейнова, продолжал находиться в подавленном настроении.

Что до Чебурова, то состояние его духа неуклонно улучшалось.

– Нас бросала молодость на кронштадтский лед, – промурлыкал он и ласково посмотрел на старенького Кошкина, который крутился рядом и не знал, к чему себя применить.

Но вспомнил о конкурентах и омрачился.

Конкуренты точили камни, когда у Чебурова еще конь не валялся. Предводителем конкурентов был закадычный дружок Чебурова, и Георгий Жорыч знал его как облупленного. Вместе выпили не одно ведро, и Чебуров не без оснований считал коллегу человеком незаурядным. Теперь они оказались по разные стороны баррикады. И коллега, изощренный затейник, вполне мог устроить сюрприз, то есть подложить свинью.

«У них конференц-зал маленький», – с удовольствием подумал главврач.

Но в этом и минус. Чем труднее задача, тем остроумнее бывает решение.

Георгий Жорыч уже связывался с врагами и вызывал на поединок, бросал перчатку и обещал прислать секундантов. Но вызов не приняли.

– Какой в этом смысл? – коллега басил весьма откровенно. – Если мы будем состязаться друг с другом, то получится совместное мероприятие. Кто же получит грант?

– Победитель, – растерянно пролепетал Георгий Жорыч.

– Брось, дружище. В этой войне победителей не будет. Ты рехнулся? Какие из нас с тобой спортсмены?

– А как же быть? – Чебуров сдавал позицию за позицией.

– Да очень просто. Каждый соревнуется внутри своего коллектива. Нам ведь главное продемонстрировать приверженность и преемственность. Вот кто лучше продемонстрирует, тому и грант.

Крыть было нечем.

Георгий Жорыч решил заслать казачка.

7

Шпионаж вменили в обязанность Елизавете Фоминичне.

Она подходила к этому делу как нельзя лучше. Собственно говоря, в родной больнице она только этим и занималась.

Мата Хари вернулась с вытаращенными глазами.

– Они готовят крышу, – доложила она срывающимся голосом.

– Какую крышу? – не понял Георгий Жорыч. – У нас с ними одна крыша.

– Нет, не ту – настоящую крышу. В смысле крышу дома.

Главврач стал зеленым.

– У них будут фейерверки, – добила его Елизавета Фоминична.

Георгий Жорыч без сил опустился в кресло.

Крыша – идеальная площадка. Там просторно и ровно. Крыша плоская, как у всякой уважающей себя типовой больницы. С крыши можно упасть, и в этом риске заключается такая лояльность, что ему можно попрощаться с грантом. Величественный конференц-зал вдруг предстал убогим и даже оскорбительным для Губернатора. Гиппократ тупо таращился с портрета незрячими зенками – сочинял свою куцую клятву, не подозревая, какие задачи может поставить перед медиками реальная жизнь.

Главная сестра была очень довольна.

Она принесла неприятную, но важную новость. Она вообще отличалась апокалипсическим мышлением и любила выискивать и выдумывать разные беды, которые вот-вот приключатся. Настоящая беда была намного слаще – она не затрагивала ее напрямую. Елизавете Фоминичне не было дела до гранта; она довольствовалась меньшим, поддерживая тесную дружбу с бухгалтерией.

Чебуров схватился за голову. Взор его опустошился и стал подобен гиппократовскому.

Пришел Фельдман.

– С фанатами и бабушками полный ажур, – доложил он. – Молодежь так уже начала гулять. А на второй травме заработал тотализатор.

– Что там заработало? – Главная сестра не поняла. Она никогда не слышала ни о таком приборе, ни о том, что он ломался.

– Ставки делают и принимают.

– И кто лидирует? – осведомился Чебуров, оглаживая зама мутным взглядом.

– К сожалению, не мы.

– Откуда они все знают? – простонал главврач. – Я не в курсе, а они знают все…

– Так город маленький, – объяснила Елизавета Фоминична. – Они все передружились. Носятся по улицам в своих колясках…

– Мне, что ли, в коляску пересесть? Для лучшей информированности?

Все деликатно промолчали, но кое-кто подумал, что это неплохая мысль.

После долгого молчания Георгий Жорыч обрел прежнюю решимость. И обратился к Фельдману:

– Заносите стулья обратно.

– Я не вполне понимаю, Георгий Жорыч…

– Что тут непонятного? – зловеще ответил тот. – Заносите стулья обратно в конференц-зал.

Фельдман побледнел.

8

Больничная крыша была так себе.