Олег Северюхин - Беги, Василич, беги. Путевые заметки про рай и ад

• Название: Беги, Василич, беги. Путевые заметки про рай и ад
• Автор: Олег Северюхин
• Жанр: Альтернативная история

Один человек внезапно стал владельцем таинственного дома. Осматривая дворовые постройки, он попал в амбар, в котором были две выходные двери. Открыв одну из них, он попал во Владимирскую Русь времен ее крещения и оказался в компании чекиста Гудымы, который попал сюда вместе с дедом хозяйки дома. Выбравшись из древней Руси, они, спасаясь от милиции, попали в рай, а оттуда при помощи организованной преступности – в ад

---

– Да я и не собираюсь, – согласился я, хотя какой-то исследовательский червячок уже зашевелился в моем сознании. Если уж и открою дверь, то буквально на минутку, одним глазком взгляну и сразу захлопну. Просто сравню и выясню, а зачем две двери на одной стене?

– Клара Никаноровна, – спросил я хозяйку, – а вы в Бога веруете?

– Как тебе сказать, племянничек, – задумалась старушка, – так чтобы вот так истово верить, ходить в подвязанном платочке, стоять на обеднях и вечернях, соблюдать посты это я не делаю, но наличия Бога не отвергаю, зная, что из ничего ничего и получается. Должен быть какой-то толчок, мысль, материализованная мысль, созидание и Созидатель, от которого произошли все мы. Есть и антипод Его, который заставил поделиться функциями и правами, и не известно, кто из них более всемогущ и, кто для человека более полезен, и кто из нас служит тому или другому. Смотри сам, сколько людей с черной душой демонстрируют свое расположение к Богу и сколько людей с чистыми помыслами чертыхаются на людей, стоящих со свечками в элитном храме и у кого на лбу синяки образовались от прикладывания перстов. И самыми опасными для Веры являются неофиты, то есть новообращенные или люди ранее неверующие, а потом воцерковленные. Эти, для того, чтобы показать свою набожность, могут пойти на такие меры, что самые верующие люди отшатнутся не только от них, но и от самого Бога. И вся наша жизнь строится не по Божеским законам. Везде черносотенцы и казаки, а для них виноватые всегда евреи и интеллигентные люди. В стране полное беззаконие в отношении тех, кто осмеливается высказать свое мнение. Не к добру все это, ох, не к добру. Плохо это кончится.

Я слушал Клару Никаноровну и удивлялся. В доме нет никаких источников информации, а она как будто каждый от телевизора не отходит или целый день в интернете сидит.

– Клара Никаноровна, – удивился я, – да откуда вы все это знаете?

– А люди ко мне иногда заходят, проведывают, а так как говорить-то особо не о чем, то они сразу выкладывают все новости, что где-то слышали, – сказала хозяйка, – а как только выговорятся, так сразу и уходят. Не с кем людям поговорить, некому душу открыть и облегчить ее, высказав то, за что раньше расстреливали или по десять без права переписки давали. Скажет она, а потом ходит и мучается, а правильно ли она сделала, а вдруг кто-то подслушал, а вдруг я кому-то донесу. Потом проходит время, видят они, что все спокойно, никто их не арестовывает, вот они снова идут ко мне с очередной порцией новостей. Что-то и привирают, а в целом-то все правильно. Было бы в стране все хорошо, то такие Морданы боялись бы нос свой совать в чужие дела, а когда у власти Морданы, то так и жди, что народ за вилы возьмется да пойдет Долины нищих крушить.

– Вы верите, что народ российский проснется? – спросил я. – Народу дали хлеба и зрелищ. Денег хватает на то, чтобы с ноги не протянуть, какая-то как бы стабильность есть, зачем ему что-то делать? Лучше пойти, купить бутылку, раздавить ее с соседом, по пьяни подраться, семью погонять, утром проснулся и ничего не помнишь, голова светлая как луна.

– Честно говоря, и я мало верю, – сказала моя собеседница, – они будут ждать, когда кто-то начнет, а потом и они присоединятся, чтобы портфели побольше получить. Все будет так, как оно уже было. Когда власть договаривается с разными политическими силами, то все решается бескровно. Возьмите хотя бы Англию. Там главной королева английская, которая как бы рулит, но не правит. Правит победившая партия, которая назначает премьера и премьер ходит отчитываться перед королевой. Вот нам бы так. Да только народ снова облапошат, одного царя поменяют на другого.

Да, не проста штучка моя новая тетка. Такую не переговоришь и доводов против почти нет. Правду-матку режет. И все это знают и делают вид, что никто этого не знает, но все хотят сохранить свое место у корыта и будут хрюкать только «за».

Есть на свете планета Россия
И живет там различный народ,
По легенде, он будет Мессия
И царям своим молится в рот.

В голос воет, когда их хоронят,
Давит слабых, чтоб лик их узреть,
Потом ходит смотреть их в хоромы,
Торопясь в мавзолей на заре.

Новый царь и корона до смерти,
Снова Гений, Учитель, Уррра!!!
Удивляется мир весь, поверьте,
Как народу нужна мишура.

Ввели должность большую – преемник,
Исполняя российский Устав,
Старый царь будет рядом смиренно,
От огромной работы устав.

И народ наш ликует запоем,
И летают везде снегири,
Вот так мир у нас странно устроен:
Свои шапки сменили цари.

– Ты посмотри, племянничек, что делается в мире, – продолжала моя новая родственница-оракульша, – и по каким признакам оценивают государство. Французы хвастаются своими артистами и музеями. Да, есть у них еще «ситроён», «пежуот» и «ренаульт». Немцы – точностью, пунктуальностью, немецким качеством и педантизмом. Англичане – все сплошь роялисты и любители своего файф-о-клок. У американьцев американский образ жизни, комфортные автомобили, кукольные артисты, кукольные индивидуальные домики, респектабельные конгрессмены, нобелевские лауреаты, американские ценности и американская военная мощь, перед которой еще никто не устоял. Даже СССР рухнул, надорвавшись. А что Россия может предоставить нынешнему миру? Чем может похвастаться? Нефть и газ? Но они не вечные и имеют привычку заканчиваться. Нобелевскими лауреатами, выступавшими против СССР? Экономическим крахом? Политическими заключенными? Черносотенцами? Министром обороны, торговавшим табуретками? Президентом, который с длинным носом летал на дельтаплане со стерхами? Да в любой стране такой вылет первого лица был бы его последним вылетом. У тебя на первом плане должны быть интересы государства, а ты хрен знает где стерхуильствуешь. Вот и стерхуильствуй себе на свободе.

– Клара Никаноровна, – сказал я, окончательно перейдя на «ты», – да ты знаешь, что тебе будет за такие слова?

– А что мне будет, старухе? – сказала она с иронией. – Меня расстреляют? Пусть они сначала решат, как будет стрелять в меня: прямо в инвалидном кресле или все-таки вытащат из него и прибьют к стенке?

Я слушал ее и думал о том, что новое поколение дзержинцев-бериевцев найдет способ, как расстрелять эту еле двигающуюся старуху и вместе с ней всех ее родственников, чтобы не передавали другим людям то, что говорила она, не читая газет и не слушая радио с телевидением. Молодежь переплюнет своих учителей. Беззаконие рождает еще большее беззаконие и начинается то, что даже властитель потустороннего мира называет чертовщиной.

Глава 10

Дни шли за днями. Мы изредка навещали нашу городскую квартиру, ездили по магазинам, закупая продукты, и старались, чтобы жизнь у Клары Никаноровны была веселой и более легкой.

Дом я привел в порядок, поправил ступеньки, крыльцо, укрепил калитки и ворота, закрепил скрипящие половицы, разобрал книги и записки деда хозяйки, но вот информации о нем я никак не мог собрать. Какой-то заколдованный круг. Можно написать запрос в органы ВЧК-НКВД-ФСБ, так, мол, и так, интересуюсь личностью своего родственника по фамилии Олигерьев, что можете сказать о нем? И тут же вы попадаете в поле зрения этих органов, и они начинают выяснять, а кто ты такой и чем обусловлен этот интерес. Потом доберутся до дверей, откроют их и найдут либо корзину пиндюлей, либо сокровище, либо чудо чудное. Так что, будем читать записки и выяснять, что это может быть. Все мы следователи-исследователи, что-нибудь да поймем.

Нужно сказать, что я мало чего понял из тех листочков, чтобы лежали навалом в маленькой папочке. То ли это какие-то заметки, то ли ошметки докладов, которые писал дедушка Клары Никаноровны. Системы я не обнаружил, похоже, что каждый лист – это часть отдельного документа.

Итак, начну.

«в ночное небо к звездам было запущено пятьдесят двадцатиметровых веревок пенькового плетения. Вес ста метров веревки диаметром семнадцать миллиметров двадцать килограммов и восемьсот грамм. Всего весом двести четыре килограмма, для чего был использован переносной ворот. Вначале было запушено сто метров. Температура и состав веревки в течение часа не изменился. Запахов и подергиваний, типа поклевок, замечено не было. Следовательно – никого и ничего там нет. В течение девяти часов мы произвели полный запуск веревки, предварительно прочно связав концы и обмотав их льняным шпагатом. На следующий день нами был запущен помощник, привязанный к сыромятной петле, могущей выдержать жеребенка-двухлетка. На пяти веревках мы услышали крики и выстрелы, и поэтому смотали веревку, вытащив помощника. Он сказал, что очень сильно испугался, так как видел каких-то людей или чьи-то тени, которые явно угрожали ему. Чего-то вразумительного от помощника добиться не удалось, хотя он вроде бы воевал в империалистическую войну и в гражданской войне был в разведке. Второй помощник категорически отказался участвовать в практическом исследовании звездного неба. Учитывая данное положение, мне пришлось самому исследовать окно, открывшееся нашему взору совершенно случайно. От моих малонадежных помощников была взята расписка о том, что если они бросят веревку и не будут исполнять мои приказания, то к ним будет применена высшая мера социальной защиты. Я очень рисковал, так как понимал, что моя угроза может остаться пустым предупреждением, если они бросят веревку и скажут, что ничего не видели и ничего не знают, поэтому я сделал перерыв и сделал вид, что написал и отправил в управление рапорт, который будет пущен в ход в случае моего исчезновения. В этом деле никому доверять нельзя, и никакая коммунистическая сознательность не сможет победить низменные человеческие чувства. Крепко обвязавшись и проверив соединение веревок, я потихоньку стал опускаться на звездное небо. Как человек входит в темную и неизвестную комнату, не зная, что может его ожидать его там, так и я опускался на мерцающие звезды, не зная, есть ли где-то твердь или в конце веревки, когда вес веревки станет на семьдесят килограммов больше, может сломаться ворот, а могут и лопнуть соединения концов веревок, и тогда я полечу в бездну. А твердь почувствовалась на середине четвертой веревки…»