Владимир Моргунов - Необратимость

• Название: Необратимость
• Автор: Владимир Моргунов
• Жанр: Детектив

В городе Приозерске убит преуспевающий бизнесмен Алексей Ермаков. В ходе расследования выясняется, что из желающих убить Ермакова выстроилась длинная очередь. Но кто из этой очереди стал первым и чья обида оказалась поистине смертельной?

---

Владимир Моргунов Необратимость

Киноповесть. Журнальный вариант

Первый выстрел заставил его согнуться, второй выпрямил и бросил спиной на влажную траву. Выстрелы последовали друг за другом с интервалом в секунду, не более.

Две ослепительных вспышки, боль, заполнившая вселенную. Он недоумевал – какая чудовищная нелепость! Почему это случилось с ним?

А что с ним случилось? Чудовищная боль мешала сосредоточиться, путала мысли. Потом боль стала утихать – настолько, чтобы он, наконец, смог понять, что умирает.

Потом все захватила тьма. Тьма – последнее, что зафиксировало его угасающее сознание.

* * *

– Картечь, – в голосе эксперта-криминалиста начисто отсутствовали какие-либо эмоции. – Очень кучно легла. Стреляли с расстояния метра в три. Одного выстрела было достаточно, чтобы жертва через несколько минут истекла кровью. Второй вроде как контрольный получился.

– Один выстрел в пах, один в грудь, – Рындин поднял воротник куртки повыше, спасаясь от мелких холодных капель. – Почему так? Какой был первым, какой вторым?

– Это ты у меня спрашиваешь? – руки эксперта в белых резиновых перчатках шарили во внутренних карманах куртки жертвы.

– Это я у себя спрашиваю, – проворчал Рындин.

– Как вариант – если человеку стреляют в низ живота, возможность вытащить травмат из кармана стремится к нулю.

Травматический пистолет «Гроза -021» эксперт уже поместил в прозрачный полиэтиленовый пакет.

– Не успел он его вытащить.

– Странно. Когда на тебя направляют ствол… – в тоне Рындина звучало сомнение.

– Когда на тебя наставляют два таких ствола, ты понимаешь, что резиновые пульки уже ничего не решат. О! А вот и документик.

Эксперт показал Рындину пластиковый прямоугольник. Потом прочел:

– Ермаков Михаил Алексеевич, менеджер отдела логистики ООО «Сигма».

– Купи-продай и возможная контрабанда, – хмыкнул Рындин. – Скажи мне, где ты работаешь, и я скажу тебе…

– … сколько ты сможешь своровать, – подхватил эксперт.

– Как он сюда попал? – Рындин посмотрел на крайние к пустырю здания микрорайона.

– Да уж понятное дело, что не пешком. Следы от протекторов еще, слава богу, затоптать не успели.

– Убили его когда?..

– Это тебе опять же трупорезы точно скажут. Почти точно. Я думаю, вчера вечером.

– Хвала собачникам. Если бы не они, валялся бы труп здесь до морковкиных заговен. Мобильник есть?

– Нету мобильника.

– Хреновато понедельник начинается, – проворчал Рындин.

– Для кого-то воскресенье еще хреновей закончилось, – в тон ему ответил эксперт.

* * *

Рындин в свои сорок два года при росте метр восемьдесят восемь весил девяносто три килограмма. Тело не «поплыло». Сказывалось спортивное прошлое и относительно умеренный образ жизни в настоящем. Даже сидячая работа не сильно испортила тело атлета мезоморфа.

Рядом со своим начальником, полковником юстиции Иваньковым Рындин выглядел, как исхудавший после зимней спячки молодой медведь рядом с крупным байбаком.

Рындин ввалился в кабинет Иванькова, рыкнул:

– Доброе утро, Владимир Петрович!

– Привет, Женя, – Иваньков протянул свою пухлую, вялую руку. – У нас утро добрым не бывает. Журналисты-то как пронюхали?

– Не иначе, как слил им кто-то информацию. Орда их набежала. Прямо-таки демонстрация или митинг образовалась.

– Не мудрено, – Иваньков болезненно скривился. – На этом пустыре уже второй труп за три последних месяца.

– Не окраина, а площадка для съемок снафф-муви получается, – кивнул Рындин.

– Для съемок чего?

– Ну, это когда вживую снимают пытки или убийства.

– А-а, – недоверчиво протянул Иваньков. – И ведь «висяки» все.

– Я думаю, в последнем случае у нас поводов для особого пессимизма нет. В отличие от самого убитого и его семьи.

– Выяснил уже, где он живет?.. Где жил?

– Конечно.

* * *

Обстановку в помещении Рындин оценил про себя – китч.

Галина Ермакова не напоминала женщину с картины «Неутешное горе». Может быть, потому, что была моложе и ухоженней убитой горем дамы с картины Крамского.

Да, глаза покрасневшие, веки припухшие. Но макияж полностью восстановлен, прическа в идеальном порядке.

Умение владеть собой, сильная воля или?..

Рындину с такими женщинами доводилось общаться. С одной на протяжении почти двух десятков лет.

Бывшая жена Рындина тоже владела собой в любых ситуациях. Или почти в любых.

– В котором часу ваш муж выехал из дома вчера вечером?

– Где-то в начале десятого.

– Он объяснил, почему так поздно? Деловая встреча?

Новоиспеченная вдова изобразила раздумье.

«Актриса-любительница? Или изображает важность момента?»

– Он никак не объяснил. Сказал, что нужно отъехать на полчаса. Ему кто-то позвонил перед этим.

«Точно. Именно кто-то. Симка этого кого-то сейчас наверняка валяется в канализационном колодце».

– Ваш муж не выглядел встревоженным?

Снова пауза.

– Да вроде бы нормально выглядел.

– Он часто отлучался по вечерам?

– Н-ну… Раза два в неделю точно отлучался. Бизнес…

«Конечно, конечно. Бизнес – святое».

– Вы звонили ему этой ночью, когда поняли, что он задерживается?

– Да, звонила.

«Точно, всего один раз – примерно в половине первого ночи».

– Сколько раз?

– Один.

– И?.. Он вам ответил?

Вдова поднапряглась.

– Нет.

– Его телефон был недоступен или отключен?

– Нет, он просто не отвечал.

– А почему вы не позвонили ему еще раз?

Сейчас вдова изобразила всем своим видом «нетвоесобачьедело». Но вслух сказала:

– А зачем? Случалось, что он задерживался на всю ночь.

– И как часто это случалось?

– Нечасто, но случалось.

– Понятно. Автомобиль у вашего мужа какой?

– Тойота Камри Престиж.

– И в гараже его сейчас нет?

– Нет, конечно.

ОНА

Когда я была счастлива? Была ли счастлива вообще?

Счастье сейчас, когда мне уже почти тридцать девять, это совсем не то счастье, что было в мои десять лет. Разные категории.

Или я сейчас не так счастлива, как была счастлива в десять лет? Вполне возможно. Жизнь любого человека нужно расценивать как драму – и это не просто красивая фраза. Чем дольше живешь, тем больше это понимаешь.

Услужливая память не хранит все неприятности, все беды – как полоска песка в прибое не хранит следов. Все смывает время.

Моя бабушка жила на хуторе, в трех или даже четырех километрах от нашего села. И, случалось, я ходила к ней пешком, даже зимой – одна ходила. Но чаще бабушка приходила к нам и забирала меня к себе. Сейчас, наверное, такое и представить себе невозможно – десятилетняя девочка идет одна через лес. Впрочем, маньяки и всякие извращенцы были и в те времена. Но, наверное, не в наших краях. Мы все там были какие-то непуганые.

Сосны в лесу росли высокие, до небес. Дорога – почти сплошной песок. Но я не помню, чтобы даже при сильном ветре поднималась пыль. Наверное, сейчас пыль на той дороге поднимается. Сейчас там все наверняка не так. Я целую вечность там не была.

Когда бабушка вела меня назад, в село, мы всегда садились передохнуть на невысокой горочке. Точнее, это бабушка присаживалась передохнуть, а я с ней за компанию. Я иногда вспоминаю ту горочку. Хотя, скорее всего, я вспоминаю свои прежние воспоминания. Кажется, это не со мной и не в этой жизни было.

Птицы орут. Протяни руку – земляника в траве. И высокое небо – настолько высокое, что мне становилось немного страшно, когда я долго смотрела в него. Я боялась упасть в него.

Моя бабушка умерла, когда мне было семнадцать лет. К тому времени я уже уехала в большой город. Там у меня началась совсем другая жизнь. Там у меня многое случилось впервые. Там у меня случился первый мужчина. Мужчина? Мальчишка, немногим старше моего Вадьки.

Так что я вроде бы не так уж и убивалась за бабушкой. Ей уже под восемьдесят было. Время пришло умирать.

Потом вдруг в какое-то время у меня наступило понимание, что же я с уходом бабушки потеряла. Неудачи, неурядицы, обиды – словно лавина на меня обрушилась. И я стала говорить: «Бабушка, забери меня отсюда, потому что ни черта путного у меня в этой жизни не получается».

Но и это прошло.

* * *

– Добрый день, я старший лейтенант юстиции Аверина.

Мое служебное удостоверение по-разному действует на мужчин и женщин. Мужчины в большинстве своем – на подсознательном уровне – пытаются понравиться. Даже те, кому общение со мной сулит неприятности. Мужчины чаще всего пытаются договориться, если даже и не «подбивают клинья» откровенно.

А женщины относятся ко мне с хорошо или плохо скрытой неприязнью. Очевидно, потому, что видят во мне соперницу – опять же подсознательно. Про доверительные отношения с женщинами зачастую говорить не приходится. Я по специальности юрист-психолог, так что знала о таких «гендерных отличиях» еще до первой своей учебной практики.