Антон Юшков - Жития грешных. Стихи и ничего лишнего

• Название: Жития грешных. Стихи и ничего лишнего
• Автор: Антон Юшков
• Жанр: Поэзия

В сборник вошли как ранние, так и совсем недавние произведения. В том числе и тексты некоторых песен, написанные для спектаклей Детского музыкально-драматического театра «А-Я».

---

Не передать словами

Скажи, за что… Скажи, за чем…
Во благо, или же во зло
Мне не найти понятных слов
Для трогающих души тем.
Я будто нем
И мне не передать словами
Свои желанья. Звеньями цепей
В души потьмах, в смятении ночей
Они рассыпались холодными кострами,
Во тьме пересечённой зеркалами
Бездонных и бездушных ваших глаз…
Непониманье убивает в вас
Всё то, что я люблю,
Но как же жаль…
Мне этого не передать словами…

К неизвестной

Твой взгляд, лучащийся нездешним светом звёзд,
Мне отвечающий на странные вопросы…
Ты не любовь моя, но между нами мост
Неуловим как дым от папиросы.
Смотри, как волосы твои плетут узор,
Играя с ветром, но не с пальцами моими,
Ты не любовь моя, но я ловлю твой взор,
Ты мне мила меж многими иными.
Не посчитай слова мои за лесть,
И хоть я знаю – верить нет большой охоты,
Ты верь – я вечно помню, что ты есть,
Мне очень жаль, что ты не знаешь кто ты…

Город белых знамён

На стенах твоих укреплений,
В постелях твоих лагерей
Солдаты стояли гурьбой у флагштока
Для флага из их простыней,
И каждый второй из них спал вместе с прачкой,
Но простыни были в крови.
И весь этот город борцов против скуки
Стоял на постели любви.
Ты вышел из дома небритый
Сломав протекающий кран,
Она на постели сорила слезами,
А значит твой город был сдан.
Солдаты скрипели зубами,
А прачки ревели навзрыд,
И сам бургомистр сказал обречённо
Приняв подобающий вид:
– Откроем пошире ворота
Вчера, завтра и каждый час,
Ведь стены не выдержат долгой осады —
Здесь стены, и те против нас.
Солдаты решили сдаваться
Надеясь, что милостив враг,
И прачки стирали всю ночь до рассвета,
Чтоб выбросить белый флаг.
Твои отгремели походы,
Вернувшись с другой стороны,
Узнал ты с трудом свой серебряный город
В размытой помаде войны.
Все лица солдат, да и прачек
Слились в отвратительный фон,
И лишь бургомистр сказал, что не может
Жить город без белых знамён.

Спектакль без начала и конца

Мы под прицелом у небесного софита,
Сценарий судеб на коленях у Творца —
Спектакль без начала и конца.
Из-за кулисы, что слегка нам приоткрыта
Мы видим дьявола-суфлёра без лица.
Творец уснул, как будто он здесь ни при чём,
Подняли занавес, и чертовщина началась —
Суфлёр взял текст, размножился сто раз
И встал у каждого актёра за плечом.
Здесь по его задумке фарс —
Трагикомедия для нас,
Как шапито, дешёвый балаган,
Без перерывов и антрактов
Мы в ряд встаём марионеток с тускнеющими бусинами глаз,
А тем, кто вовсе слеп – тому и лучший из контрактов.
– Кто первый в клоуны, ребята?
– На роль слепого акробата
Вакансий нынче маловато,
Под ним натянута струна
Из нервной ткани сплетена.
– Желающие, называйте имена!
О нас снимается кино со всеми нами в эпизодах,
Массовки нами же забиты,
Лишь роли главные открыты —
На них заявленные мрут ещё при родах.
– Эй! Кто первый мне сыграет страх?
На эту роль мне много надо
Придурков, что всегда не при делах,
Дебилов, тех, что и по одиночке – стадо,
Да пару шлюх со злобою в глазах!
– Мне кажется – в сценарии другое…
Мне кажется – в сценарии честней…
– Молчать! Стоять! И ни рукою, ни ногою,
Ни мыслью от концепции моей
Не отступать!
И мы не отступаем. Играем, как нам велено играть.
Ролей своих как будто не теряем, но вроде как и нечего терять…
– Эгей! Эгей! Не проходите мимо!
У нас на сцене скопище шутов,
Для вас за просто так любой готов
Сыграть прелюбопытнейшего мима —
Ударь его – он упадёт красиво,
Беззвучно, улыбаясь, как больной,
Ему ты только что-то льстивое напой,
Он, мол, талант, а ты в восторге сильном,
Так он и сам уж об пол биться рад башкой,
Но на тебя косится будет не дурачась,
Поверьте, что обычай здесь такой,
Что тот тут и важней, и больше значит,
Пред кем об руку дольше били вы рукой.
– А вот ещё игрушка-веселушка – Кольцо Всевластья,
Штука не нова,
Но только поглядите-ка сперва —
Работает без пыли и без звука.
Её забросить поприцельней в это стадо
Привязанным за нитку надлежит,
Так надо, говорю я вам, так надо!
Ещё какой заглотит паразит,
Вам может всё равно, а мне обидно —
Какой ни есть, а всё же реквизит.
Так вот, кидайте и смотрите эту драку,
Кольцом тут важно в подходящего попасть
И можно любоваться как за власть
Один другому рвёт, простите, сраку.
Ведь рвут, не вру, да чтоб на месте мне пропасть…
…Мы в этом балагане все. Нет хода.
Нет выхода, даже антракта нет,
И день за днём без перерыва на обед
Мы как халявная потеха для народа.
Одно в безумной этой пьесе утешает —
Народ играет тех же дураков.
Ничуть ни хуже, между прочим, нас играет,
Куда деваться, раз сценарий наш таков.
Нам некуда бежать из этой труппы,
О бегстве лишь пустые разговоры,
Нам кто-то сообщил: Весь мир – театр,
Мы поняли – все люди в нём
актёры…

Весь мир – отель

Весь мир – отель, мы сняли номера,
Здесь в грязных пятнах простыней страницы.
Лишь ночью что-то может нам открыться,
Ведь невидна бездарная игра,
Во тьме неразличимо расхожденье
Меж смыслом слов и звуками любви.
Страницы простыней в чужой крови —
Здесь праздновали чью-то ночь рожденья.
Дебют твой будет прост и однозначен —
Подмостками плохих постельных сцен
Тебя с рожденья в свой захватит плен
Весь мир – отель, наш номер не оплачен…

Underground

Когда не живешь, а бредишь,
И дни, словно карты Таро,
Когда, опьянённый едешь
В последнем вагоне метро —
Тогда нет ни чувств, ни мыслей,
Лишь гулкое эхо внутри.
И стрелки часов провисли —
Себя с отраженья сотри.
Стекло протирая отметишь
Свою слишком бледную тень,
Ты скоро кому-то ответишь
За то, то не прожил день.
Ты жаждешь любого приказа
В сигналах ночных фонарей
Своё сознанье размазав
По ветке последних дней…

For new leader

Мы бьёмся в двери просветленья,
Но лишь у одного из нас
Есть ключ и выраженье глаз,
Которое имеет там значенье.
Вошедшего туда как не любить?
– А, может быть, и ты захочешь стать им?
Мы копию ключа тебе оплатим,
Но выраженье глаз нельзя купить…

Пернатый

Пусть мой крест стал чернее чёрного,
Пусть не прав я – Бог меня попотчует
Ремешком, плёточкой кручёною,
Кулаком, сапогом по почечкам.
– Ну, а вы, судьи несудимые,
Что встали в круг, всё вокруг да около?
А ну, давай, подходи, родимые! —
Вороньё заклевало сокола.
Я ж орал – вы меня не слушали,
Я ж молил – что мои молитвы вам!
Вы ж меня с потрохами кушали,
А потом вместе за поллитрами.
Что ж теперь – прожито и пропито?
Приходи на мои поминочки.
Вороньё заклевало сокола
В стае злой, в самой серединочке.
Пусть нательный крест мой незатейливый
Потемнел, почернел до копоти,
Но над моими сломанными перьями
Кто-то рвёт душу в слёзном шёпоте.
Так вот ради них, ради них, соколики,
Мы пойдём с песнями, с гитарами,
Пусть мы дрянь, ****ь и алкоголики,
Но взорвёмся новыми Икарами.
Нехристи? – да это кто ж про нас сказал?
Кто сказал, что таланты пропиты?
Да тот, поди, никогда и не летал,
Не летали вы – будьте же вы прокляты!
Пусть мой крест стал чернее чёрного,
Спьяну мысли тропами окольными,
Но душа с песней обручённая
Обрастёт перьями сокольими…

Письмо короткое

Здравствуй. Письмо короткое.
Нет, я не то чтобы занят —
Просто ночь, одиночество, водка
Напополам со слезами.
Да нет, ничего не случилось,
А, может быть, в этом и дело —
Просто заговорило то,
Что во мне раньше пело.
Просто дышится реже,
Мысли всё чаще в прозе,
Что-то согнуло и держит
В такой неудобной позе.
Что? Не проси – не отвечу,
Боюсь я этого слова…
Прощай… До свиданья… До встречи…
Напьюсь – напишу тебе снова…

Человек с портрета

Чёрной молнией туши
На белом листе портрет,
Знаешь, он выглядит лучше
Без идеальных черт.
Ты тело бумаги режешь,
Пером оставляя следы,
А он всё реже и реже
Похож на твои мечты.
Всё схоже и достоверно
И, вроде, рисунок простой,
Но как ни посмотришь – скверно,
И взгляд какой-то пустой.
Ты этой больна загадкой,
Твоих не хватает сил —
Твои галереи-тетрадки
В чёрной крови чернил.
И чудится крик – Довольно!
Загадка совсем не проста!
Послушай! Мне страшно и больно
Смотреть на тебя с листа!
Послушай! Не правь мне душу
Под мерку своей мечты.
К чертям идеалы! Я б лучше
Напился до хрипоты,
Ходил бы по крыши краю,
И пел проституткам блюз!
Нарисуй мне грехи, умоляю!
И я оживу!
Клянусь…

Записки того парня