Наташа Труш - Нежная мелодия для Контрабаса

• Название: Нежная мелодия для Контрабаса
• Автор: Наташа Труш
• Жанр: Русское современное

Он голыми руками сломал замок на клетке Конрада: рванул его резко вниз, и хилая дужка сиротливо закачалась на стальных изогнутых «ушках». Конрад вышел из вольера. Хотел встать на задние лапы, чтобы лизнуть хозяина в нос, но у него не хватило сил. За месяц он похудел и ослаб. Они гладили его в четыре руки, а он щурился от счастья и прятал от них свои спелые влажные черешни. Кто хоть раз терял собаку, тот знает, что настоящее счастье – это найти ее и, не стесняясь слез, плакать от радости.

---

Нежная мелодия для Контрабаса Наташа Труш

«Если б не было тебя,

Скажи, зачем тогда мне жить?

В шуме дней, как в потоках дождя

Сорванным листом кружить.

Если б не было тебя,

Я б выдумал себе любовь.

Я твои в ней искал бы черты,

И убеждался вновь и вновь,

Что это всё ж не ты…»

(Джо Дассен«Et si tu n’existais pas»в переводе на русский)

© Наташа Труш, 2016

ISBN 978-5-4483-2550-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Алла Казанская завтракала в кафе «Мадлен» у Техноложки. Она заходила туда каждое утро, третий год подряд, кроме выходных дней и праздников. Черный чай с лимоном и сахаром, и к нему непременно завитая булочка-ватрушка, или кусок пышного пирога с рисом и яйцом, а то и нарядное пирожное с кремом! И никаких угрызений совести, никаких переживаний о фигуре!

Алла не отличалась модельной худобой, и собственное тело ее вполне устраивало. Она не «сидела на диетах», как все ее подруги, не верещала, закатывая глаза, что у нее появился целлюлит. Не было у нее никакого целлюлита! Тело было – да. «Девушка в теле» – это о ней. А вот целлюлита не было! Ее было не ущипнуть, как волейбольный мячик.

Такой Алла была не всегда. До двадцати трех лет она занималась спортом. Пришла в легкую атлетику худющая, как щепка! Коленки торчали, как два камня, как две переросшие картофелины. Потом набрала мышечную массу. А когда оставила мечты о великих спортивных победах, вернуться к параметрам девушки с подиума уже не смогла. Впрочем, Аллу мало волновали пресловутые «90—60—90». У нее везде было побогаче! И тощим приятельницам она не завидовала. Ее вообще смешили их стенания, когда они дрыгали тощенькими пальчиками по ребрам и плакались: «Ой, ну, смотри, какой жиртрест!»

Алла смотрела на себя в зеркало, и отражение ее совсем не пугало. Больше того: оно ей нравилось. «Не толстая, а полненькая!» – говорила она о себе самой, и была уверена, что мужчинам такие интересны больше, чем тощие «вешалки». И еще вспоминала поговорочку про то, что мужчины – не собаки, в том смысле, что на кости не бросаются.

Правда, ей все больше встречались любители косточек и ребрышек, которые почему-то с первого дня знакомства начинали ставить ей условие: худей! Интересно, а если женщина очень умна, ей могут сказать: глупей?! Алла считала это большой мужской тупостью, а тупых мужиков не выносила, и сделала вывод, что умных мужчин просто нет в природе, потому что за последние десять лет ей такие не попадались.

При этом она видела, какими глазами смотрят на нее порой мужчины – съесть готовы! Только что не облизываются ей вслед! Но близких знакомств с этими «нормальными» представителями противоположного пола у нее не случалось. Зато недавний кавалер Павел, которому она от больших чувств выделила место в своей квартире, с превеликим удовольствием устроился у нее, но при этом постоянно приводил ей в пример то принцессу Диану, то Жанну Фриске.

Алла смотрела на него с удивлением. В первые дни знакомства он говорил ей, что она очень похожа на Аллу Пугачеву, и лицом, и прической, и фигурой. И даже имя у них одно!

Она поняла, что Алла Пугачева совсем не в его вкусе, и предложила ему покинуть ее дом. Не хочешь – не ешь!

И таких «Павлов» встречалось на ее пути не мало. Подстраиваться под их вкус Алла не собиралась. Она считала, что если любовь, то при чем тут обхват талии, и какая разница, в какую цифру упирается стрелка на весах?! К тому же, у нее нигде ничего не висело, джинсы не трещали по швам, и «жопины уши» отсутствовали!

Она просто не была худой! И не собиралась худеть. Она жила в своем весе с удовольствием, и любила себя, раз уж никто другой не любил. Кто-то делает силиконовую грудь и силиконовую попу, а у нее свои, настоящие. И никакого целлюлита! Талия? Да, пожалуйста! На месте талия!

Ей было смешно наблюдать за двадцатилетними свистушками у них в отделе, которые постоянно вздыхали по этому поводу. А еще они регулярно скрывались за шкафом, где показывали друг другу что-то страшное. Наверное, это «что-то» и в самом деле было страшное, потому что девчонки охали и ахали, а потом отказывались от чаепития с печеньем. Вместо этого они глотали какие-то пилюли, запивая их минералкой.

А Алла пилюли не пила. Она как раз наоборот – покушать любила! И готовить умела, и делала это с удовольствием. Вот, правда, завтракать дома не успевала, потому что спала до победы, а когда вскакивала после надрывного звонка будильника, времени на завтрак не хватало. Тут или кофе пить, или наводить красоту. Второе – дороже. Придти на работу в офис без макияжа и прически она не могла. Ее бы не поняли. Она все же, какой-никакой, а начальник.

С завтраками проблему решила просто и легко: рядом с офисом у станции метро «Технологический институт» было симпатичное кафе, в которое она заглядывала каждое утро. Ей нравилось сидеть за столиком у окна в пустом в этот час зале и смотреть на спешащих по своим делам горожан. Она не боялась опоздать. Во-первых, она была не рядовым сотрудником компании, а дослужилась до руководителя группы. Во-вторых, все знали, что она уже почти на месте, в двух шагах от работы, и если ей позвонить, то через три минуты она войдет в кабинет. Не влетит, не ворвется, а нормально войдет. Можно сказать даже «вплывет»! Потому что минуты ничего не решают, а потерять лицо, ломая каблуки в полете, очень легко!

Лицо – это то, что Алла Казанская «строила» много лет, упорно, совмещая работу и учебу в вузе. Она по-ленински грызла гранит строительной науки, понимая отлично, что все в жизни ей придется зарабатывать самостоятельно, поскольку папы-миллионера у нее не было.

Была тетушка Мария по отцовской линии, которая в свое время пригласила ее в Петербург, сразу после окончания школы. Тетушка была еще та хитрованка: Алла ей нужна была в качестве домработницы. Тетушка хворала серьезно, в помощи нуждалась. К счастью, была она старушкой не вредной, и щедрой: Аллу прописала в своей двухкомнатной квартире, а потом и вовсе отписала ей в наследство свою драгоценную жилплощадь. Наследников у нее не было, как и более близких родственников, чем Алла, поэтому провинциальной девочке очень повезло. Тетушка же остаток жизни прожила с Аллой, как у Христа за пазухой. И в благодарность за уход и заботу не стала напоследок мучить свою родственницу, отдала богу душу тихо, в уме и памяти.

Алла достойно проводила тетушку в последний путь, собрав на поминки всех ее соседок, которые дружно сказали, что Мария похоронами «осталась довольная», поинтересовались, как «покойница» распорядилась имуществом, выпили цистерну чаю и бутылку водки – каждая по наперстку, и расползлись по своим норкам.

Алла прожила одна несколько лет. За это время пару раз пробовала построить семью, но поняла, что без любви ничего не получится. Как-то все не так у нее складывалось с мужчинами. Почему-то мужчины начинали лепить из нее идеал для себя. А ей такого счастья не хотелось – чай, не на помойке себя нашла!

Была у Аллы мама-пенсионерка, Татьяна Георгиевна, которая лет пятнадцать назад поселилась в маленьком южноуральском городке, где прошло ее детство, где был родительский дом. В городок этот она сбежала от своего мужа-тирана из Казахстана. Последний не рискнул бросить свои несметные сокровища – дом, корову, лошадь, тринадцать баранов и сотню кур, преследовать беглянку не стал, и она зажила свободной жизнью на Урале. Работала ветеринарным врачом, лечила кошек и собак. И, выйдя на пенсию, продолжала работать. И еще работала бы и работала, да стали у нее сильно болеть суставы. Она жаловалась на болячки дочке, и Алла сказала ей просто:

– Ма, бросай все, и приезжай ко мне!

– Ну, что ты! Как я брошу все?! И как мы там у тебя разместимся?! – мама и хотела к дочке, и боялась помешать ее личной жизни.

– Ма, да какая личная жизнь?! Да и успею еще! Мне всего тридцать два! Приезжай!

И Татьяна Георгиевна стала собираться в дорогу.

Южноуральский родительский дом давно превратился в развалюшку. Родители Татьяны Георгиевны этот мир покинули, и за время казахстанской эпопеи ветврача Казанской домик изрядно обветшал. Но и на эту недвижимость нашелся покупатель. И Татьяна Георгиевна, получив за избушку-развалюшку немного денег, заказала контейнер для вещей.

Алла ей приказала все бросить, и ехать с одним чемоданом. Но мама решительно возразила:

– Нет и нет! У меня есть швейная машинка, приличное трюмо, ковер! Могу еще старый диван взять!

– Нет-нет-нет! Мама! Диван некуда будет поставить! У меня же есть все! Бери только самое необходимое, хорошо?!

– Ну, хорошо, – грустно согласилась Татьяна Георгиевна. И по ее интонации Алла поняла, что мама впихнет в трехтонный контейнер все, что войдет!