Николай Ващилин - Истории СССР. Краткий курс

• Название: Истории СССР. Краткий курс
• Автор: Николай Ващилин
• Жанр: Биографии и Мемуары

Истории СССР в коротких рассказах из жизни автора, встречавшего на своём пути И. Бродского, В. Высоцкого, Н. Михалкова, В. Путина, А. Ротенберга, К. Мирилашвили и многих известных персонажей в различный интересных историях СССР.

---

Жарким летом, когда деревья покрывались густой листвой, у советского народа начиналось время спаривания. Как гуси, селезни и другая живность юноши и девушки шли после работы в парки, любовались пейзажами и клумбами, а с наступлением темноты заваливались под кусты и занимались соитием. Зимой рождались дети. Много детей. Но, как правило, безотцовщина. Самцы из кустов лихо исчезали. В парках было много скамеек, качелей и каруселей, которые изобретательные пацаны приспосабливали для половых сношений. Лично я больше всего любил простые лавки, на которых можно было устроиться верхом и делать вид, что мы беседуем о прекрасном. На лавке можно было уложить подружку на спину, посадить верхом на себя, сесть паровозиком. И прохожие в сумерках ни к чему не могли подкопаться. Если девушка стеснялась сидеть и обниматься на скамейке, опасаясь советов прохожих, её можно было увлечь в глубину рощи и прижать к толстому стволу дерева. Один мой приятель рассказывал, что, приподняв её ногу и достигнув желанного, хотел прекратить действо, жалея, что она устанет стоять на одной ноге, но подруга так громко и настойчиво закричала «нет, нет», что прибежали прохожие и сломали им кайф.

Зима в России не брачный период. Морозы стоят такие, что в тёплых кальсонах и в байковых штанах отмерзали все гениталии. Но сердцу не прикажешь. И особо пылкие любовники обживали парадные лестницы жилых домов. Нет, не тех, в которых проживали их подружки. Там их могли застукать соседи. А забравшись в другой район и выбрав тёмную, безлюдную парадную любовники устраивались на подоконнике и изобретали уникальные позы соития в ватном камуфляже. Это тебе не шёлковые трусики стянуть. Но проникнув к заветной цели /не путать со «щели»/ и накрывшись от назойливых взглядов прохожих зимними пальто можно было достичь желанного оргазма и в тридцатиградусный мороз. Мой сосед Петька, который служил в Норильске, рассказывал что они умудрялись совершать соитие в пятидесятиградусный мороз на трубопроводе теплотрассы. Но это, я думаю, он привирал.

Не врал один мой приятель по секции самбо в спортобществе «Труд» по фамилии Момот. Он работал таксистом на «Волге» и хвастался тем, что его рабочее место служило ему и спальней на колёсах. Приглашал он девушку на свидание, приезжал на своей «Волге» и катал её на машинке в сторону безлюдного Каменного или Крестовского острова. Припарковавшись в укромном уголке он раскладывал переднее сидение и устраивал ложе для соития. По сравнению в коммунальной квартирой это вместилище романтичным советским девчонкам представлялось шикарной яхтой миллионера из фильма «В джазе только девушки» или «Некоторые любят погорячее». В частном владении машин было так мало, что мой приятель был у девушек в большой цене. На встречу с ним рвались, как на поездку за границу. Да ещё и в капстрану. Единственное, что омрачало его сексуальный отдых, это необходимость выработки плана в двадцать пять рублей. Простой машины в плане не учитывался. Ну изредка машину могли проверить гаишники, постучавшись в окно в самое не подходящее время. Но это случалось редко.

Намучившись в половой акробатике и одержимый сладкозвучной «камасутрой» к двадцати годам я выменял от мамы с папой комнатку в старинном доме с толстыми кирпичными стенами в центре Ленинграда. В нашей хрущобе, сквозь храп и кашель, были слышны стоны до утра со всех этажей. А ночью очень хочется спать. Заниматься любовью нужно днём, пока мама с папой на работе. Я купил в комиссионке широкую кровать и надумал жениться. Выбрал себе в невесты скромную комсомолку и решил жить с ней по законам «камасутры». Свадьбу сыграли в студенческой столовой. Гостей собралось великое множество. Надарили одеял, подушек, простыней, сковородок, тазов и хрустальную вазу от трудового коллектива. Но самый дорогой подарок преподнёс нам мой старый морской волк Игорь. Он вручил мне протащенный мимо таможни и пограничников, но от этого не менее дорогой, индийский томик «КАМАСУТРЫ» с огромным количеством рисунков вожделенных сексуальных поз. С нетерпением проводив гостей мы с молодой женой бросились в наши чертоги заниматься любовию. Я судорожно перелистывал страницы и погружался в отчаяние. Там было нарисовано всё, что я придумал за время своей нищенской юности. Твою мать. Этак и я могу.

Законный бряк

Ил-18 ровно жужжал своими моторами, отгоняя тревогу и снимая нервную дрожь. Мы летели в свадебное путешествие. В иллюминаторах взбитыми сливками аппетитно проплывали облака, пробуждая мысли о прекрасном и разжигая аппетит. В летающей столовке стройные бортпроводницы в синих костюмчиках разносили завтрак. Как это было кстати! Я невыносимо хотел есть. Вспоминая гору еды на свадебном пиру, вспоминая туго набитый холодильник, заботливо нашпигованный моей бабушкой, я не мог себе объяснить почему я ничего не ел. Не было аппетита?! Я нервничал, вступая в новую жизнь, скреплённую законным браком. Какой-нибудь безответственный женишок поел бы впрок. Неизвестно как там в новой жизни всё сложится. А я был ответственным. Я думал о своих новых обязанностях и едой пренебрегал. А зря.

В Одессе нас встречала дружная семья тёщиной закадычной подруги Хгалы. Они припёрлись всей семьёй, ответственно отнесясь к просьбе своей столичной подруги, ну и, конечно, не ущемляя свой провинциальный интерес. С типично одесским интерэсом нам удалось уплотниться в автотакси типа «Волга» всей компанией. Жила Хгала с семьёй в шикарном доме на Пушкинской улице в коммунальной одесской квартире. Когда я заметил огромную толпу, перегородившую всю улицу с облезлыми платанами, у меня помрачнело на душе. Я подумал, что там авария /дурной знак/ и надо бы объехать. Но радостные крики открыли мне глаза на происходящее. Это соседи и соседи соседей встречали хгалкиных столичных молодожёнов. Мою новенькую жену понесли на руках, а на меня все повисли с объятиями, как на вешалку и я понёс их на второй этаж. Душное одесское гостеприимство разлилось по всему дому. Стол стоял в общей кухне, размерами напоминающими вокзал. На столе плотной батареей стояли бутылки Советского Шампанского одесского разлива и горы фруктов. Хгала не хотела падать лицом в грязь перед столичной публикой. Запенилось вино, заоралось «Горько» и я, наконец опьянев с голодухи, всосался в свою молодую жену. Спустя немного времени фруктов на моём краю стола не осталось. Я смёл со стола всё. И яблоки, и вишни. Причём вишни я ел прямо с косточками. Тут Хгала, поднабравшись шампанским до общего градуса и ощутив родственную заботу и простоту, нерешительно спросила

– Так може борща с помпушками, Мыкола?

– А что, есть?

– Да Боже ж мой!

Спать мою новенькую жену положили с хгалкиными детьми, обосновав это тем, что ей нужно привыкать. Хгала с плохо скрываемой радостью пошла спать к соседям, а меня положила в одну кровать со своим мужем Юрой. Видимо у них, у одесситов, так принято. Всё лучшее-гостю! Юра, едва коснувшись подушки, заснул, крепко обнял меня и так продержал всю ночь, не дав мне узнать, где у них находится туалет. Прощались мы как родные.

Ослепительно белый пароход «Украина» отвалил от причала и понёс нас по синим волнам навстречу новой жизни в Ялту. Я предусмотрительно взял билеты в двухместную каюту второго класса и предвкушал новобрачное соитие. Но белый пароход разрезал своим носом штормовые волны и качался из стороны в сторону как качели. Моя новенькая, молоденькая жена не выдержала качки и начала, как говорят моряки, травить.

Чтобы не смущать свою леди, я пошёл на танцы. На верхней палубе на всё Чёрное море из репродукторов гремела ритмичная музыка и, крепко обнявшись, танцевали только два матроса. Пассажиры в лёжку попрятались по каютам. Теперь травить начал и я. Брачное соитие было отложено по метеоусловиям.

Ялта встретила нас низким пасмурным небом. Ай-Петри проколола собой тяжёлое облако. Прямо на причале нас встретили с баяном работники Дома отдыха ВТО и на своём автобусе привезли в Мисхор. После морской прогулки у меня снова появился зверский аппетит. Номер был простой, но уютный, с видом на море. Правда, от моря в окно сильно шумело. По разные стороны стояли две односпальные кровати с прикроватными тумбочками. Посреди комнаты мешался стол с графином. Узкий коридорчик вёл к туалету и ванной комнате, что в СССР считалось высшим шиком. Люди, которые по утрам принимали душ, с полным основанием относили себя к интеллигенции. Устав от дороги, моя жена прилегла на кроватке, и я вспомнил почему, собственно, мы с ней здесь оказались. Скинув брючки, я бросился к ней. Моя сексуальная агрессия жену напугала и лицо её не скрывало желания позвать на помощь окружающих. Обнимая и поглаживая её груди, я пытался её успокоить. Громкий металлический голос из репродуктора возвестил о начале обеда и благодарил за то, что все отдыхающие придут вовремя. Жена вскочила и выбежала из номера, как освобождённая жертва Бухенвальда. Быстро натянув брючки, я трусцой бросился её догонять. Бежал на запах жареного лука. Двухдневная свадебная голодовка давала себя знать.