Николай Ващилин - Записки путешественника. Всё включено

• Название: Записки путешественника. Всё включено
• Автор: Николай Ващилин
• Жанр: Русское современное

Мечта о путешествиях живёт в каждом человеке, но особенно желанной она стала в СССР за «железным занавесом». Те редкие случаи, в которые мне удавалось ускользнуть за рубеж милой Родины, я не мог не оставить в коротких записках на оборотной стороне гостиничных счетов и проездных билетов. Когда ещё так повезёт?

---

Записки путешественника Всё включено Николай Ващилин

© Николай Ващилин, 2016

ISBN 978-5-4483-2176-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Николай Ващилин, родился 07.04.1947 года в Санкт-Петербурге /Ленинграде, СССР/

Каскадёр, постановщик трюков, инженер, закончил ЛИАП в 1972 году, мастер спорта СССР по самбо и дзюдо, вице-чемпион СССР 1965,1967, чемпион всесоюзного первенства спортобщества Зенит, 1971, призёр первенств г Ленинграда с 1965 по 1974 годы. Доцент кафедры физвоспитания ЛГИТМиК, к.п.н., руководитель курса трюковой подготовки актёра с 1973 по 1984 годы, проректор ВИПК ПТО по 1995, заместитель председателя правления студии ТРИТЭ Никиты Михалкова, директор баскетбольного клуба «Спартак», член Союза кинематографистов РФ, член Союза российских писателей, член Дома учёных М. Горького Академии наук РФ.

Утро в Венеции

Если бы мне было позволено дать вам совет о сказочном путешествии, то я бы рекомендовал вам побывать в Венеции утром. Самым ранним утром. Это волшебство. Магия.

Прошло пятнадцать лет с того момента, когда я попал в Венецию впервые в 1989 году. Тогда я приехал в Венецию на три дня и поселился в гостинице, зажатой узкими улочками возле церкви. Каждый час били в колокол, не давая мне уснуть. Тот приезд мне запомнился одной демонической ночью, в которую я блуждал по тёмным пустынным улицам и никак не мог найти своей гостиницы. А когда с первыми лучами солнца я её отыскал, то спать уже было поздно, иначе я бы потерял драгоценный день пребывания в Венеции. Откуда она вообще взялась в моём мозгу? Это всё Ося Бродский, который ею бредил и заразил меня её каналами, лагуной и звоном венецийских колоколов.

В 2002 я приехал в Венецию поездом из Рима. Не пожалев денег на спальный вагон я за пять часов пути прилично отдохнул. Венеция ещё спала в предутреннем сумраке. С вокзала я решил добраться до пьяцца Сан Марко и выпить там свой утренний кофе. У меня не было вещей. Одна лёгкая кожаная сумка, о которой я мечтал всю жизнь, которую носят на плече и которую я купил себе в подарок в Риме на своё шестидесятилетие. Да ещё моя спутница, ради которой я и приехал в Венецию.

Сквозь сеть венецианских улочек и каналов я пробирался на запах свежей рыбы от моста Риальто, как кокер-спаниель. Каналы были зеркально-прозрачны. Все гондолы отдыхали на волнах возле набережной Неисцелимых. Улицы были тихи и пусты, как каналы. В окнах венецианских домов ещё не слышался перезвон «сервизов чайных».

Так в полумраке мы дошли до рыбного рынка. В свете фонарей сверкали чешуёй большие и мелкие рыбы, таращились щупальцами лангусты и переливались перламутром открытые раковины. Народу было много, но никто не кричал не нарушая утренней тишины. Гранд-канал с высоты моста Риальто был похож на стеклянную зеленоватую ленту, изгибающуюся перед роскошными палаццо и вытекающую от стеклодувов на острове Мурано. Пройдя по набережной, мы свернули направо в узкую улочку. Двери бесчисленных пустынных баров были закрыты. Витрины магазинов смотрели на нас гирляндами подарков, сулящих детскую радость. Ювелирная лавка сверкала не спящими бриллиантовыми глазками.

Как на широкий плёс, мы вышли на пустынную площадь, местами залитую огромными лужами от прилива, освещённую первыми нежными лучами солнца, обрамлённую стройной колонадой прокураций и сверкающую куполами базилики Сан Марко. Даже голубей на ней ещё не было. Чтобы не ломать эту сказочную тишину мы тихо прошли по галерее мимо кафе «Флориан», ещё погружённого в прохладу утренней тени и вышли к пале Дожей. Яркий утренний свет восходящего солнца струящийся со стороны лагуны заставил прищурить глаза. Низкий гул огромного парома встряхнул тишину и возветил о наступающем дне. Как по команде зазвенели сотни колоколов на Венецианских храмах. Лениво прилетали первые маленькие стайки голубей. Здесь, в утренних лучах солнца было тепло и уютно. Полусонные, в белых морских френчах, официанты гранд-кафе «Къёджа» стали расставлять столики на площади и накрывать их белоснежными скатертями. Из галереи полились хрустальные звуки рояля. К качающимся на волнах гондолам потянулись цепочкой гондольеры. Со своей колонны на них строго взирал крылатый лев Святого Марка.

В этой акварельной пустоте звуки хлюпанья волн о чёрные лакированные борта гондол напоминали утреннее умывание. Официанты сновали между столиками, не забывая о первых посетителях. Мы попросили два капучино и наслаждались звуками утренней Венеции. Аромат кофе благоухал над площадью Сан Марко, смешиваясь с ароматом морского бриза. Глоток горячего нектара покатился внутрь, оживляя и пробуждая всё тело.

Постепенно площадь стала наполняться разноязыкими толпами шаркающих туристов, к которым слетались проголодавшиеся за ночь, голуби. Туристы покупали зёрна и голуби торопливо садились им на плечи, чтобы поскорее пропустить по зёрнышку. Венецианцы прятались от них в своих магазинчиках и барах, чтобы продать им чего-нибудь и выручить денег на хлеб с оливковым маслом. Так и живёт этот театр в своих винтажных декорациях на берегу лагуны уже много столетий. И много столетий плодятся в нём артисты разных мастей – статисты, характерные типажи и звёзды мирового уровня в ранге Марко Поло. И ведь не соблазнишь их бросить своё размалёванное болото, где они каждый день ходят по колено в воде прилива и болеют от сырости и заселить в приволжские степи, где сухо и тепло.

Уходить не хотелось. Я попросил официанта к кофе глоток ликёра и он стал ещё вкуснее. Незаметно столики вокруг заполнились посетителями, и официанты забегали быстрее. Тапёр резче застучал по клавишам, отбивая бодрый ритм утреннего марша любителей прекрасного. Снова зазвонили колокола. Гондолы, переполненные туристами, расплывались по узким венецианским каналам. Наступил обычный шумный венецианский день, который галдит, звонит, переливается разными красками, вздыхает мехами аккордеонов, благоухает ароматами пиццы, морских водорослей и кофе и неизвестно когда кончается. И если бы не было этого сказочного тихого утра мы бы никогда не узнали, кончается ли он когда – нибудь вообще. Бон жорно, сеньоре.

P.S. Вы хотите спросить, как вам застать такое раннее утро в Венеции? Я вам открою тайну. Ведь в любом музее вас вечером вежливо попросят покинуть помещение и плотно закроют за вами двери, оставив шедевры в таинственной тишине. В Венеции вас вечером никто не выгонит. Дождитесь вечера. В сладостном томительном ожидании шумная толпа туристов не покажется вам назойливой и раздражающей. Вы проводите их на пароходики и поезда с таким радушием, с которым не провожали даже близких родственников. Под звонкий перезвон колоколов венецийских церквей вы даже всплакнёте немного от тоски, когда их пароходики и поезда исчезнут в ночной мгле.

Теперь проводите одиноких прохожих, спешащих в свои венецианские квартирки и палаццо. Проводите по узким улочкам и каналам уставших туристов и помогите им отыскать свои маленькие уютные номера в гостиницах. Нет, нет. Не разбрасывайтесь деньгами и не снимайте в них номер. Идите в ночной тишине по пустынным венецианским улочкам, пересекая по горбатым мостикам каналы с тёмной струящейся водой. Послушайте грустное хлюпание носами осиротевших гондол. Загляните в приоткрытую дверь какой ни будь церкви и отдохните немного на скамеечке, пробежав глазами по росписям на стенах и попросив помощи Божией. И идите в сторону Сан-Марко. Идите через мост Риальто. И если заметите тени на набережной Гранд канала, не пугайтесь. Это не призраки. Это торговцы рыбой уже приехали на рыбный рынок. Прибавьте шагу. Идите встречать утро. Вы будете первыми….

Курортник

После защиты диплома в феврале 1972 года хотелось гульнуть так, чтобы вспоминать об этом всё оставшуюся жизнь. Прошли шесть лет мучительного поглощения знаний. Почти всухомятку. Были, конечно, и весёлые каникулы, и яркие встречи. Но всё равно, хотелось себя чем-то наградить. В голову ничего сверхъестественного не лезло. Как не встряхивал я свои мозги, рисунок калейдоскопа был одним и тем же – Сочи, Сочи, Сочи. Зимой – Сочи, летом – Сочи, граждане, ну голова ж болит. За границу тогда не ездили, а если ездили, то пробивать это через партийные комитеты всех рангов нужно было не один месяц. И не два. И ещё не факт, что какой-нибудь козёл в парткомиссии не позволит покидать пределы СССР, чтобы своими антисоветскими взглядами не опозорить моральный облик строителя коммунизма. Отпускали за границу в основном рабочих. И тут подвернулся мне один умник по имени Миша Губкин из прослойки партийной интеллигенции, который только что вернулся с Чегета. Он с женой купил путёвку в Турбюро на улице Желябова на турбазу в Азау за 74 рубля на человека и рассказывал в компании свои впечатления: лучше гор могут быть только горы! Он был немногословен. Партийная этика! К тому же он был такой загорелый, как будто побывал в Африке. Мысль эта упала в благодатную почву моего сознания, воспитанную хемингуэевскими Снегами Килиманджаро и начала быстро вызревать. Путёвки в турбюро оказались в ассортименте и я взял две. Моя фантазия быстро создала сногсшибательный план – две недели на Чегете завершить лыжным спуском к Чёрному морю в родное, обжитое Сочи. За это время водичка в море прогреется и «поспеют вишни в саду у дяди Вани». С Марком мы сговорились быстро. Долго уговаривать на вкусное его было не нужно.