Георгий Березко - Ночь полководца

• Название: Ночь полководца
• Автор: Георгий Березко
• Жанр: История

---

- Назад!.. - глухо сказал Лукин.

Он обернулся, чтобы передать приказ пулеметчикам, и увидел Уланова. Тот стоял вплотную к нему, держа на весу винтовку, готовый сражаться и умереть. Но лицо юноши, зеленоватое в свете ракет, морщилось, нижняя выпяченная губа вздрагивала.

- По противнику огонь! - крикнул старший политрук пулеметчикам.

Когда "гочкис" снова заработал, он быстро пошел на правый фланг. Бойцы молча расступались перед Лукиным, поворачивали, бежали обратно.

12

Член военного совета фронта дивизионный комиссар Волошин и генерал-майор профессор Юрьев прибыли в медсанбат на рассвете. Они добирались всю ночь, сначала на машине, потом на лошадях, и немолодой уже профессор чувствовал себя утомленным. Худенький, хрупкий, он стоял перед потемневшим овальным зеркальцем в избе командира медсанбата и обтирал одеколоном лицо. Дивизионный комиссар - очень высокий, плотный, наголо обритый - ходил из угла в угол, слушая доклад Луконина.

- Так больше и не пустил вас к себе командующий? - сердито переспросил Волошин.

- Никак нет... Говорит, у него нет времени... - Луконин, не отрывавший глаз от шагавшего по комнате комиссара, послушно поворачивал голову.

- Нет времени?.. Ну, а вы что же?

- Мы неоднократно пытались... Командующий приказал судить меня.

- Да ведь он серьезно ранен, вы говорите! - закричал Волошин так громко, что Юрьев оглянулся.

- Есть основания опасаться... - поспешно поправился врач. - Общее самочувствие генерала, насколько мне известно, удовлетворительное... добавил он, адресуясь к главному хирургу фронта.

- Он действительно перенес сюда свой КП? - недоверчиво спросил комиссар.

- Да, в известной степени...

- Павел Иванович! - обратился Волошин к профессору. - Вы видели что-нибудь подобное?

Было заметно, однако, что член военного совета повеселел. Озабоченный бедственным положением армии, позиции которой находились под водой, он несколько успокоился, услышав, что Рябинин, вопреки ожиданиям, остался в строю. Следовало поэтому думать, что отвод войск из затопленного района совершился в порядке и без значительных потерь, возможных в таких случаях.

- КП в медсанбате! Вы представляете это?! - удивился обрадованный Волошин.

- Пока - не очень, - отозвался Юрьев, пристально рассматривая себя в зеркальце.

Бумажные розы, ниспадавшие из-за рамы на стекло, осеняли отражение бледного, узкого лица, с покрасневшими глазами в лучиках мелких морщин.

- Нет, это здорово! - сказал Волошин.

Профессор уложил в кожаный футляр щетку, которой только что оглаживал редкие, расчесанные на пробор, серые от проседи волосы, и по вернулся к Луконину.

- Я готов... Благодарю вас, доктор! - Юрьев вежливо улыбнулся бескровными губами.

Через несколько минут он и Волошин шли по двору школы. Занималось утро, и черепичная крыша домика в глубине была ярко освещена первыми розовыми лучами. На ступеньках крытого крылечка флигеля сидели автоматчики и связные; оседланные лошади были привязаны к низкой ограде палисадника.

- Луговой, заводи машину! - кричал кто-то нетерпеливым, гневным голосом.

- Да тут целый штаб, - заметил Волошин с видимым удовольствием. Знаете? - он повернулся к профессору. - Рябинин приказал своей охране не пускать к себе докторов. Опасный у вас пациент предвидится...

- Когда человек становится пациентом, он никому уже особенно не опасен, - ответил Юрьев, зябко поводя плечами.

В комнате, где лежал командующий, окна бы ли еще занавешены и горели лампы - под потолком и на столе. Из угла приподнялось навстречу вошедшим крупное, с отвисшими щеками, почти прямоугольное лицо Рябинина; он полу лежал на подушках. Справа от койки на табурете стояли два телефона в деревянных ящичках, блюдечко с нарезанным лимоном; поблескивали круглые массивные часы...

Запах лекарств и еще чего-то - сладковатый, слабый, подобный дуновению - неприятно поразил комиссара.

- Сергей Антонович, здравствуйте, дорогой! - громко сказал Волошин, улыбаясь, чтобы скрыть невольное стеснение.

- Товарищ член военного совета... - начал было командующий.

- Лежите, лежите, Сергей Антонович! - перебил комиссар и широким жестом подал Рябинину руку. - Напугали вы нас... - сказал он весело. - Из ставки запрашивали уже, как здоровье Рябинина.

- Вот... Бывает и на старуху проруха... - в тон ему ответил командующий. - Простите, сейчас освобожусь... Семененко дайте мне, приказал он адъютанту.

- Привез к вам нашего чудотворца, - представил Волошин профессора. Генерал-майор Юрьев...

- Неудобно мне, право... Ранение пустяковое... - проговорил командующий.

- Рад слышать... - сказал профессор.

- Поташнивает меня только... Я своим эскулапам говорил: пропишите мне что-либо желудочное.

- И прописали вам желудочное? - поинтересовался Юрьев.

- Лимон вот достали, - сказал Рябинин.

Адъютант, склонившись к его изголовью, доложил, что Семененко на проводе, и подал трубку. Минуту генерал внимательно слушал, глядя поверх очков в потолок...

- Спасибо, орел! - проговорил он в трубку. - Нет уж, откладывать больше не будем... Я тебя прошу - не зарывайся очень... Стой, где приказано, и ни шагу... Доноси мне почаще... Ну, помогай тебе... - Генерал положил трубку.

- Дай мне Богданова, - попросил он адъютанта.

Тот вышел, и командующий устремил на Волошина узкие, сухо горевшие под набрякшими веками глаза.

- Через полчаса начинаю, Петр Андреевич!

- Что именно? - спросил комиссар.

- Артподготовку начинаю... Как полагается...

Волошин молчал, не понимая, и командарм потянул к себе карту, расстеленную на одеяле.

- Эх! - крякнул он от боли, неловко шевельнувшись, и умолк, отдуваясь; карта ломалась и шумела под его тяжелой, морщинистой рукой.

- Правый фланг у меня затоплен, - начал он, - к счастью, позиции моей артиллерии почти не пострадали. И самое важное... - Рябинин провел языком по тонким синеватым губам, - самое важное, что Лопать разлилась не только у нас, но и в немецком тылу... А там - смотрите! - там низкие места, поймы... Мне и воздушная разведка донесла, - там сейчас потоп...

- И вы что же? Вы решили атаковать? - спросил Волошин, испытующе глядя на генерала, словно усомнившись в его рассудке.

- Как же можно было упустить такой случай? Раньше я думал только потеснить немца, теперь я выкупаю его... Если я прорвусь вот сюда, в Каменское, ему некуда будет податься. А там у него две дивизии на пятачке.

Лицо командующего было горчичного цвета; губы все время пересыхали, и он облизывал их. Но Волошин уже не замечал этого... На карте лента Лопати вилась с востока на запад, пересекая фронт; на нее опирались фланги обеих сторон. Выше, на севере, в анилиновой зелени заливных лугов петлила другая голубая полоска - поуже. Немецкое расположение, обозначенное цепочкой синих карандашных овалов и полукружий, образовывало под ней небольшой выступ. И две красные стрелы были нацелены в вершину выступа и в северную точку его основания.

- Но части вашего правого фланга будут атаковать по воде, - сказал дивизионный комиссар.

- Это вода на мою мельницу, - сострил Рябинин. - Именно там немцы теперь не ожидают удара. А пехота наша пройдет... Она и на Сиваше прошла...

- И вы успели перегруппироваться?

- Как же не успеть, если надо? Бригадный комиссар Уманец все время находился в частях. У нас была целая ночь.

- Только одна ночь... - заметил Юрьев. Он стоял за плечом Рябинина, тонкий не по годам, изящный, также рассматривая карту.

- Спать нам, правда, не пришлось. Ну, да одну ночь можно потерпеть. Широкий рот Рябинина изогнулся в улыбке. - С медиками только трудно было... Я их гоню - они опять стучатся...

- Какие части у вас на правом фланге?..

- Там держатся еще остатки батальона двенадцатого полка... А на прорыв пойдут.

Командующий пошевелился, и карандаш, лежавший на карте, скатился с койки. Потянувшись за ним, Рябинин коротко ахнул.

- Не могу, - проговорил он тихо.

Волошин подал командующему карандаш.

- Благодарю, - сказал тот. - На правом фланге у меня Богданов. Я его усилил двумя мотодивизионами...

Рябинин подробно доложил обстановку, и перед членом военного совета вырисовался неожиданный замысел наступательного боя в условиях, требовавших, казалось, немедленного отступления.

- Лихо! - проговорил он, наконец, и опять пристально посмотрел в глаза командующего. - Лихо, а? - повторил он, повернувшись к Юрьеву.

- Генерал обратил в свое преимущество то, что всем нам представлялось катастрофой, - галантно произнес профессор.

- Начинаю сейчас... - тихо вымолвил Рябинин, и сдержанное удовлетворение прозвучало в его словах.

- Богданов у аппарата, - доложил адъютант.

- Как настроение, орел? - спросил Рябинин в трубку. - У меня хорошее... - Он слушал, жуя потрескавшимися губами. - Ты не подведешь, я знаю... Да и глубина там - полметра, три четверти... Ты не подведешь, орел... Командующий закивал головой и громко, радостно закончил: - Действуй, полковник! За Родину, за Сталина!