Ирина Кедрова - Жизненный круг

• Название: Жизненный круг
• Автор: Ирина Кедрова
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-7949-0565-6

Роман Ирины Кедровой «Жизненный круг» – о жизни семьи, об отношении к одним и тем же событиям каждого члена семьи – мужа и жены, сына и дочери, внука. Что каждый вносит в общую жизнь? Что каждый воспринимает в череде событий и как реагирует? Три поколения объединены в романе. Меняется время – меняются люди. Неизменно одно – трудная и счастливая жизнь, полная любви и верности.

---

Ирина Кедрова Жизненный круг

© Кедрова И. Н., 2016

© Московская городская организация Союза писателей России, 2016

© НП «Литературная Республика», 2016

Вступление

Перед тобой, дорогой читатель, роман, в котором раскрывается жизнь обычной семьи, жизнь длиной в полвека и в три поколения, тесно связанная, как у всех, с событиями, которые происходили в нашей стране.

И мне очень важно, прежде чем ты, дорогой читатель, начнешь путешествие по книге, познакомить тебя с откликом на роман, данный в письме дорогого моему сердцу человека – Наума Циписа[1], который мне написал:

«Герои романа – живые люди (мне даже показалось, что многие списаны с Ваших родственников…); форма – Вам удалось осилить такой большой внутренний монолог, который и есть книга, и отсюда её приближение к читающему – Вы превратили действующих лиц в близких читателю людей.

Прекрасный – ясный выразительный язык, язык который не мешает читателю идти рядом с Вашими симпатичными героями. Вы возвращаете и возвращаете к истокам, и поворачиваете жизнь, которая проходит тяжелым и прекрасным кругом, многими гранями: мы смотрим на неё то глазами бабушки-дедушки, то дочери-зятя, то внука-внучки, то людей, пришедших в эту семью, а то и ещё не родившегося будущего героя… Это сама жизнь. И Вам удалось «уговорить» её жить на страницах этой теплой книги.

Да, откуда у москвички такое нутряное проникновение в действительность деревни? Язык, быт, поведение… А уж отношение «полов»… – по описанию этого тончайшего, а на самом деле естественнейшего «предмета-действа» можно судить о гроссмейстерском балле писателя. Тут Вы просто замечательны. И высоки, и смелы.

Много языковых находок, и немало – жизненных. У Вас богатая жизнь и хороший глаз. Чувствуете… Чувствуете, как должна, обязанная природой женщина, и женщина, «обязанная» талантом…

Теперь мне выпала карта сказать Вам читательское спасибо за ровную человеческую книгу, которую Вы сказали, нигде не ослабив напряжения и не допустив ни грана литературщины. Так редки сегодня нормальные сердечные книги. И, в частности: поклон за такое проникновение в мужскую психологию и за раскрытие некоторых тайн женской.

Поздравляю Вас с «Жизненным кругом», который Вы достойно прошли!»

Всем бедам вопреки

Нюра, женщина веселая и энергичная, переживала трудные дни. Она лежала на больничной койке в ожидании операции. Не то, чтобы боялась. Нет, она всегда доверяла врачам. Если сказали: надо делать операцию – значит, надо. Да и сама понимала: видит все хуже и хуже, на глаз наплывает белесая пелена. В сердце поселился страх: что она станет делать, коли ослепнет?

Привыкшая во всем быть самостоятельной, Нюра не позволяла себе опираться на чью-то помощь. Да и некому помогать. Она не была одинокой, но во всем надеялась лишь на себя. Сейчас же лежала на кровати и вспоминала свою жизнь.

В далеком селе, раскинувшемся на маленькой речушке под Калугой, прошло ее трудное детство. Село свое, с гордым названием Высокое, Нюра любила всем сердцем. И дом, укрытый в саду на высокой горе. И речку, бегущую под горой. Выйдешь за калитку, пробежишься с горы и плюхнешься в прохладную воду. Плывешь в быстрой реке и ощущаешь себя ее любимицей: ласкова к ней река! Только плавать некогда, детство-то проходило в военные годы. Отец на фронт ушел, да не вернулся.

Мать тащила на себе огромную семью, домашнюю нищету, колхозные неудачи. И не хватало у нее времени слово доброе сказать Нюре, не то, чтобы посидеть с ней, послушать переживания дочери, сильно нуждавшейся в любви и ласке. Мать любила ее. Конечно, любила, но сама жила, будто загнанная лошадь, не замечая дочерней тоски. Впрочем, наверное, Нюра не права. Просто ее тоска по ласке вырастала в огромные размеры и не позволяла понять мать с ее жизненными тяготами.

Как бы там ни было, к десяти годам Нюра узнала взрослый труд: мужиков-то в селе почти не осталось, а бабам не хватало рук, чтобы все колхозные дела переделать. Вот и приходилось детям стоять на подмоге: кур да коров колхозных кормить, лошадь с телегой сопровождать, даже на лесозаготовках работать. А уж домашние дела все на ней, да на старшей сестре Тамаре лежали.

Лет в шестнадцать Нюра, яркая девушка с пышными, соблазнительными формами, привлекла внимание Николая, парня с соседнего проулка. Однажды тот подхватил ее и утащил в колхозный амбар. Решительно проскочил по ее телу руками, и от этих прикосновений сквозь Нюру промчалась волнующая дрожь. Даже испугалась – что он сейчас сделает? Но и обрадовалась: Николай – видный парень, на которого все девки в селе заглядываются. Поймать его, окольцевать – многие хотели бы. А он ее, Нюру, углядел и выделил из всех.

– Ты, Нюра, запомни: моей будешь. Сейчас тебя не трону. Не хочу, чтоб имя твое порочили. Пусть по-человечески будет: законной женой в мой дом войдешь, когда из армии вернусь.

Скоро после этих слов Николай ушел в армию, оттуда писал ей письма – обстоятельные, подробные, будто дело меж ними решенное, и она ждет его как верная жена. Она и ждала, мечтала: войдет он в дом, подхватит ее на руки и пронесет через все село в свою жизнь. Разговоры по селу, конечно, велись, и всякие. Подружки завидовали: такого парня захомутала.

– Как он тебя, Нюрка, прижимал? Не сломал? – хихикала одна.

– Да разве ее сломаешь? Она сама его сломает, – подхватывала другая.

– Ну, девки, жмет он сильно. Я на себе проверила, – зло шутила третья.

Нюра молчала. Что им скажешь? Завидуют, ну и пусть. Николай-то ей пишет, ей сказал: «Женой войдешь в мой дом». Надо ждать, и работать.

А работы в колхозе много: хочешь, в поле с утра до вечера спину гни, хочешь, в коровнике грязь вози, да буренок от голода спасай. Нюра кур выбрала, птичницей стала. Раным-рано бежала к курочкам-хохлаточкам: почистить, помыть, накормить. У каждой курицы – свой характер, но каждая из них ждет-поджидает петуха. Так и Нюра ждет Николая – своего, единственного. Три года быстро проскочили, вернулся солдат из армии, поженились они и вскорости уехали из села на поиски городского счастья.

Ох, и тяжко привыкала Нюра к городу. Нет здесь огромных просторов. В селе из ее дома далеко вдаль видно: поля широкие, речка змеей извивается, лес зеленью поля окаймляет. Где-то слышатся призывные гудки паровозов, зовущие в далекие края. А здесь многоэтажные дома и тесные улицы, народ по этим улицам как заводной носится. Нет, ее бы выбор – ни за что из села не уехала б, да Николай сказал:

– Мы, Нюрок, в городе жить будем. Меня в стройконтору зовут. Руки и голова на плечах есть. Проживем. Там уборная в доме и ванна, магазины на каждой улице. В парках гулять станем, в театры ходить. Не все же колхозный навоз таскать.

– Страшно, Коля, там чужие люди живут.

– И что? Меньше сплетен будет. Здесь-то, поди, все косточки перемоют, живешь, как на улице: все о тебе знают, обо всем судят. А там тебя Анной Васильевной звать будут, уважать станут.

– Да разве меня здесь не уважают?

– Уедешь – сильнее зауважают. И вообще, кто у нас хозяин? Сказал – едем, и едем.

В городе пристроились в общежитии. Комнатка маленькая, неудобная. Одна радость – в соседних комнатах обитают такие же деревенские, как Нюра с Николаем: за городским счастьем приехали. Нюра быстро подружилась с соседями, на работу вышла в ту же стройконтору: Коля – строителем, она – учетчицей. Через три года квартиру получили – в пятиэтажке на Заречной улице. Две комнаты показались чудесным дворцом. Соседи теперь не рядом, а через лестничную клетку. Кухня своя, и ванная, и туалет.

Нюра чистила и мыла свой дворец, а скоро принесла в него Людочку. Родилась дочка, и свет внесла в дом. Помня, как не хватало ей самой материнского внимания, она окружила малышку заботой и лаской. Коля так и сказал:

– Ты теперь, Нюрок, дома сиди. Я на семью завсегда заработаю.

И, действительно, зарабатывал, ни от чего не отказывался.

Домой приходил поздно, согласный на разные смены. Бригадиром стал. Люди к нему прислушивались, уважали. А Нюра по дому хозяйничала: чисто в нем и уютно. А еще она хорошо шила, шитье давало семье дополнительные средства. Поначалу к ней только соседки приходили: кофточку, платьице простое скроить. Через них появились клиентки, побогаче соседок, любящие «современную линию моды». Пришлось основательно освоить рукоделье. Нюра на курсы пошла, научилась шить как профессиональная портниха. Однако первой заботой оставались Людочка, Коля и дом.

Дочка росла красавицей-умницей: ласковая, заботливая, покладистая, первая помощница матери. Когда родился Гена, она радостно приняла на себя роль старшей сестры. Два года между ними разницы, а кажется, что больше. Люда – ответственная, серьезная, в школе на нее не нахвалятся. Гена – капризный, поминутно требующий родительского внимания. Если игрушку не купишь, сразу на пол бросается, в магазине – дома ли, и в рев: «Купи, купи!». Перед людьми стыдно. В школе на него постоянно жаловались: неусидчивый, лентяй. Хоть туда не ходи – одни жалобы на сына. Нюра и не ходила, отправляла в школу Николая.