Влад Потёмкин - Жизнь, нарисованная небом

• Название: Жизнь, нарисованная небом
• Автор: Влад Потёмкин
• Жанр: Историческая проза

Ангел-хранитель смотрит на события, происходящие на планете, и ужасается… «Надо что-то делать, – решает ОН, – иначе быть непоправимой беде…» Но Темные Силы не бездействуют и всячески мешают исполнению им задуманного плана.

---

Жизнь, нарисованная небом Влад Потёмкин

© Влад Потёмкин, 2016

ISBN 978-5-4483-1580-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I

Поиск на Земле, который «ХРАНИТЕЛЬ ДУШ» намеревался исполнить, без каких либо трудностей, затянулся. Надо было определить время, но время ему определить, так и не удалось. Импульсы, на которые, он так рассчитывал, пропали. Нет, они конечно были, но он не мог уловить их локацию, надо было взять след, а для этого перенестись обратно в «ХРАНИЛИЩЕ» или же в прошлое и оттуда возобновить поиск. «НА ВЕРХ», в ближайшее время, ему уже было нельзя, а ждать – чревато – оставалось прошлое…

– Выйти на след, хотя бы одной Души, – рассуждал «ОН», – а дальше будет легче.

Он прекрасно помнил, что одна из Душ до этого гостила в оболочках царственных особ Клеопатры и Евдокии с не большими разрывами во времени, всего в каких-то – лет… четыреста.

Евдокия занималась открытием университета. Она устала, но искры радости от выполненной работы её вдохновляли на столько, что она не чувствовала этой усталости.

– Зачем тебе это? – спросил муж.

– Феодосий! Ведь я тебя люблю! – ответила она.

Император засиял лучезарной улыбкой.

– Умными людьми управлять легко, – добавила она серьезно. – И они сделают для империи больше пользы, нежели безграмотные, пусть даже и очень старательные и преданные.

– Тебе это доставляет удовольствие?

– Да!!

– Вот, поэтому, ты, и настаиваешь – на открытие университета, еще и в Армении?

– Армения постоянно встает раздором между нами и Персией. Это потому, что сами армяне не видят блеска империи?

– Ученье свет! – поддержал ее император.

– Открытие университета, как раз и прольет этот свет в сознании армян и они сами решат – «с кем им быть» – с шахом или с христианином-императором?

– Надеюсь, ты, не отправишься на восток – руководить процессом, от закладки первого камня до полного возведения здания. Этот вопрос звучал больше, как подвох – Евдокия предпочитала сама руководить процессом «от и до».

– Не знаю, – заулыбалась она. – Это зависит от того – пустит ли меня туда, мой муж?

Феодосий улыбнулся, еще более радостно чем прежде.

– Хватит в нашей семье уже каменщиков!.. Я строю стену, ты университет!

Феодосий, уже несколько лет, строил крепостную стену вокруг Константинополя.

– Хотя, ты, свое детище возвела, а я вот – еще нет.

– Тебе помочь?..

– Спасибо, я сам!

– Зря!.. Ты, лишаешься великого плотника-бетонщика! И с не малым опытом!

– Я нашел тебе помощника – мужа ученого, уважаемого и очень даже, именитого в Армении по имени Маштоц Мисроп. Пусть он командует… и каменщиками! И плотниками! С тебя уже хватит!!

– Спасибо, – сказала Евдокия восторженно и благодарственно поклонилась.

– Тебе подарок, – Феодосий протянул жене маленький сверток на своей ладони.

В свертке оказалась шкатулка из дерева красного цвета. На крышке на фоне неба были изображены белые тучи кучевых облаков и два аиста летящие друг другу на встречу.

Эту шкатулку, он сегодня купил в ювелирной лавке, а стихи, вложенные в этот ларчик, написал сам. Они были о любви – очень даже – личные… и заканчивались так:

«Наше общее желанье,

Вместе быть всегда, всегда

Пусть наша любовь будет звучаньем

Двух сердец, поймавших счастья миг.

Аминь»

Все – это время, пока императрица читала, улыбка не сходила с ее лица. Она прекрасно понимала – чьё это творчество? Стихи, конечно по стилистике и манере изложения, уступали поэтам, с которыми ей доводилось общаться в кружках и на диспут вечерах, но – то, что они были написаны искренне и от души, Евдокия не сомневалась. Она сама писала поэму – о только, что завершившейся персидской войне и прекрасно понимала – что такое писать?

Факелы освещали лестницы дворца, залы и все прилегающие парки предавая им, сверхъестественный ярко-багровый вид. Богатая драпировка колыхалась в такт языкам пламени. Трепетные звуки музыки доносились не понятно откуда. Запахи благовоний не видимым обонянием окутывали со всех сторон, проникая внутрь и погружаясь в лоно немыслимой неги.

Дочитав, Евдокия улыбнулась, еще раз и, поцеловав мужа сказала:

– Спасибо.

Невдалеке, зазвучал колокол, его звук медленно растворялся по местности и сознанию. Голова закружилась от счастья.

– Я люблю тебя, – услышала Евдокия и эти слова были приятны ей, как звучание колокола, разбегающиеся по телу отголосками радости и счастья. Она прижалась к нему, положив голову на плечо. С гобелена на нее смотрели лебеди, кивая своими миниатюрными головками на длинных красивых шеях – они радовались ее счастью.

– Как хорошо, – подумала она и прижалась еще крепче. Птицы с гобелена, в такт ее чувствам, продолжали кивать.

Смотря на них и любуясь их счастьем, Ангел-Хранитель прекрасно понимал, что – «не вовремя». Присутствие Феодосия, могло внести, лишь дополнительную путаницу и не добавить ничего определенного в поиске – «взятия следа». Он решил прилететь сюда, еще раз, когда императрица будет одна, а сейчас решил – им не мешать, пусть даже и косвенно – он довольный их счастьем улетел.

– Прилечу – сюда, еще раз, – решил он, полный хорошего настроения. Ему было не по себе, лишь в одном:

– Незаслуженно и давно я не посещал Феодосия и его сестру, – рассудил он.

Глава II

Маленькие птички под свое щебетание перелетали с ветки на ветку.

– Смотри, – Ауст указал на пару, среди порхающих в листве неугомонных птах. Птицы перелетали с ветки на ветку над их головами. Пара привлекла внимание Ауста своим необычайным красивым оперением.

– Какие красивые, – восхищено воскликнула Идэн. – Слышишь, как они щебечут?

– Да! – ответил Ауст.

– Это они радуются за нас!!

Теперь Ауст и Идэн, часто и подолгу проводили время вместе. Сидели, где-нибудь на лужайке под увесистым деревом или шли бесцельно – вдоль берега, а то и прямо – на растущем корабле, свесив ноги с кормы и, любуясь один другим. Глядя, друг дружке в лучистые и счастливые глаза они познавали себя в неразрывном монолите друг друга. В этих взорах они взаимно открывали один другому сердца и улыбались, довольные своею находкой.

– Ты прелесть!! – восторженно прошептал он.

Она в ответ улыбнулась.

– Я тебя люблю!!!

– Я тебя тоже!

Они целовались. Целовались и разговаривали и, слова эти звучали с такой бесконечной нежностью и, ликованием, что казалось – им, нет границ. Ласковые интонации неизменно присутствовали на всем протяжении их беседы. Они настолько были упоённые страстью и уверенностью друг в друге, что дело совместной жизни, считали – как факт решённый и уже даже свершившийся и само – собой разумеющийся. Необходимость, одного в другом, у них была настолько велика, что даже малейшая разлука наводила на них уныние и грусть. Разлуку одни считали не мыслимой, но если, случалось такое – мать, забирала Идэн, по какой ни будь хозяйственной нужде, то при ее внезапном появлении – Ауст вздрагивал, и лицо его вспыхивало жаром – горячей вскипевшей кровью. Идэн также, увидев любимого, теряла свой лик – присущей ей невозмутимости – готова была, в тот же миг, броситься ему на шею, лишь – присутствие отца сдерживало ее – от этого порыва. Но им, достаточно было, какого-то мига побыть вместе, чтобы вернуть себе довольное, расслабляющие и уравновешивающие их состояние.

– Ты благоухаешь ароматом весны и невесты, – с трепетом в голосе проронил Ауст.

– Так уж прям, и невесты? – голосом заигрывания и блеском глаз переспросила она.

Он провел рукой по ее щеке, с такой трепетной нежностью, что она чуть не заплакала от счастья. Ауст был для нее открытой книгой, в которой она не видела ничего, кроме утопающего счастья. Раньше, она постоянно находилась, в каком-то глубинном ощущении не досказанности и пугающей тайны, а она хотела открытости, без всяких недомолвок и полуправд. И вот, наконец-то сбылись ее мечты, по-детски наполняя её радостью и счастьем.

Они спустились к воде, и пошли вдоль моря, любуясь закатом. Шли, по шуршащей гальке, взявшись за руки и слушая игру волн – их не замысловатый мотив звучания: «ДА» и «НЕТ». Набегая на берег, волны произносили – «ДА», а отступая, говорили – «НЕТ». Но и то и другое под аккомпанемент шуршащих береговых камешков-голышей.

Не высокая природная гряда отгораживала заводь от моря, и до прихода приливной воды в фиорде стояла полная тишь. Пользуясь штилем, они принимались «печь блины» – пускать по глади воды плоские камешки – блинчики. Плиточки шлепали по воде, оставляя круги, а Идэн с Ауст считали каждое подпрыгивание. «Пекли» они и вместе и врозь и Идэн, по-детски, искренне радовалась, когда она превосходила свой же – предыдущий блинный результат. Она подпрыгивала на шуршащем галечнике и в след ее движениям, волосы колыхались в полете и, вся она была в этот момент неистово красива. Потом они целовались и, встретив рассвет, быстро бежали спать, чтобы не быть замеченными родителями.