Анатолий Барабаш - Публичное начало российского уголовного процесса

• Название: Публичное начало российского уголовного процесса
• Автор: Анатолий Барабаш
• Жанр: Юриспруденция

Рассматриваемые в работе проблемы сгруппированы в трех разделах, связанных между собой по содержанию. В рамках первого раздела выясняется основное начало российского уголовного процесса, чем оно обусловлено, во втором определяются назначение уголовного процесса и цели уголовно-процессуальной деятельности; это позволяет описать механизм познания и определить субъектов, обязанных осуществлять уголовно-процессуальную деятельность, – содержание третьего раздела. Уже из приведенного видно, что в работе обсуждается широкий круг проблем, решение которых по отдельности предлагалось не раз и многими авторами, начиная с ученых дореволюционного периода.

---

Под смешанным процессом понимают такой, в котором предварительное расследование построено как розыскное, судебное разбирательство – как состязательное. Розыск традиционно ассоциируется с всесильем государства, с ущербностью гражданских прав и свобод.

Каждое явление в своем развитии проходит ряд этапов. Тенденция развития – от простого к сложному и более совершенному. Прослеживая развитие состязательной формы, выделяют следующие ее виды: обвинительный процесс, частно-исковой, публично-исковой. Каждый ее вид связывается с определенным уровнем социализации членов общества, с их отношением к государственной власти, что выражается в сочетании частного и публичного[240]. Во времена существования обвинительного процесса государственная власть была слаба и не пользовалась доверием членов общества. Возможно, в то время у англичан появилась пословица «мой дом – моя крепость». Во время судебных споров предпочитали положиться на судьбу, на волю существа, не связанного земными страстями. В частно-исковом процессе стороны предпочитают своими силами собирать доказательства, но решения ждут уже от суда земного, а не небесного. Причем в тех случаях, когда этого требуют общественные интересы, допускается активность суда не только при исследовании, но и при сборе доказательств. В публично-исковом процессе функцию обвинения принимает на себя специально уполномоченный государственный орган.

Состязательность в чистом виде отражает конфронтационность. Со временем понимание общих интересов в области сдерживания преступности накапливалось и понемногу модифицировало состязательный процесс, внеся в него начало, отрицающее конфронтационность, – публичность. Говоря о публичности, мы не склонны, как делает это большинство авторов, видеть ее содержание в обязанностях органов расследования, прокуратуры и суда принимать все предусмотренные законом меры и производить все предусмотренные законом действия для раскрытия преступлений, изобличения и наказания лиц, виновных в их совершении, охраны прав и законных интересов участников процесса, не ставя совершение этих действий в зависимость от усмотрения заинтересованных лиц и организаций[241]. Полагаем, что дело обстоит несколько иначе: эти обязанности вытекают из социально-политической сущности публичности, основа которой заключается в том, что государство в лице своих органов принимает на себя ответственность оградить общие интересы от преступных проявлений, обязуется перед обществом и гражданами быть активным в деле обеспечения защиты. Реагирование на каждый случай преступления признается не частным, а государственным делом по реализации общих интересов, в рамках которых находится также соблюдение при расследовании и рассмотрении уголовных дел свобод, законных прав и интересов всех участвующих в уголовном судопроизводстве. Следует подчеркнуть, что публичность в демократическом государстве с развитым гражданским обществом должна служить не интересам государства, как считают некоторые авторы[242], а интересам общества и каждого человека.

Склонна разводить публичное и государственное начала в уголовном процессе и Л. Н. Масленникова. По ее мнению, государственное начало в уголовном процессе представлено там и тогда, когда процесс свободен от диспозитивного начала. Она пишет: «Публичное начало, доведенное до абсурда путем вытеснения диспозитивного начала, выступает как государственное начало»[243]. Следовательно, именно наличие диспозитивности в процессе делает его публичным. Причем эти два начала находятся в следующем соотношении: «Публичное начало выступает и как целое (по отношению ко всему уголовному процессу), и как часть по отношению к диспозитивному началу. Диспозитивное начало как часть входит составляющей в публичное начало, и само его существование возможно лишь под эгидой (обеспечением) публичного начала, но при этом оно не утрачивает своей автономии»[244]. Целое является частью своей части – не совсем понятно. Но что понятно и с чем нельзя не согласиться, так это то, что в уголовном процессе есть диспозитивность. Другое дело, какой статус она в нем занимает. В анализируемой работе Л. Н. Масленникова рассматривает ее как начало. С наших позиций, обоснованных выше, диспозитивность нельзя рассматривать не только как начало, но даже как принцип процесса, основанного на публичном начале. По содержанию диспозитивность – базовая часть построения состязательного процесса. В таком понимании не наличие или отсутствие диспозитивности определяет, какое представлено начало – публичное или государственное, а то, чьи интересы реализуются в уголовно-процессуальной деятельности: интересы общества – публичное начало, интересы определенной политической силы, реализуемые через государственный аппарат, – официальное или государственное начало. Следовательно, не само по себе наделение участников уголовного процесса правовыми возможностями в защите своих интересов, то есть внедрение диспозитивности, делает процесс публичным, а обеспечение их интересов защитой и реализацией со стороны власти. К такому отношению власть может принудить только гражданское общество. От его силы и сплоченности зависит реализация публичного начала, при слабости его набирает силу официальность, и это будет происходить независимо от того, есть диспозитивность в уголовном процессе или она отсутствует.

Придание столь большого значения диспозитивности для уголовного процесса приводит Л. Н. Масленникову к выводу, с которым никак нельзя согласиться. Она пишет: «Если заинтересованные участники процесса не будут активно использовать правовые возможности для защиты индивидуальных интересов в сфере уголовного судопроизводства, то можно в достаточной степени обоснованно предположить, что содержание публичного начала будет сведено к государственному началу»[245]. Оказывается, публичность процесса – это не объективное выражение общих интересов, а нечто, зависящее от воли и усмотрения отдельного участника процесса. Захочет он активно пользоваться своими правами – процесс публичный, нет – в процессе реализуется государственное начало. Таким образом, начав с того, что публичное начало выступает как целое ко всему уголовному процессу, а диспозитивность – его часть, данный автор подчинил целое части, в отдельных случаях упраздняя его.

Осознание общих интересов в сфере, регулируемой уголовным процессом, привело к появлению элементов публичности и в состязательном процессе. Это можно проследить на примере Англии. В конце 20-х годов прошлого века за английским судьей были закреплены полномочия по собственной инициативе истребовать доказательства. В определенной мере можно согласиться с тем, что только это наделение суда дискреционными полномочиями, как считал Ю. В. Мещеряков, не может быть оценено «как деструктивный по отношению к состязательному началу эпизод нормотворчества…», но по поводу того, что «нововведение органически дополнило состязательный принцип и развило его, не нарушая гомогенности его содержания»[246], есть большие сомнения. Указанные полномочия – не первый и не единственный элемент публичности в уголовном процессе Англии. В 1879 г. в Англии был создан специальный институт публичного обвинения – Дирекция публичного обвинения, и в настоящее время по большинству обвинений, выдвигаемых частными лицами, в дело вступает представитель государственного органа[247]. В тех случаях, когда речь не идет о совершении особо тяжких преступлений, если частное лицо обращается за помощью к государственным органам, предварительное расследование производится офицерами полиции, следственными аппаратами Дирекции публичного обвинения, а с 1986 г. Государственной обвинительной службой, возглавляемой Генеральным атторнеем. При совершении государственных преступлений и иных, аналогичных указанным по степени общественной опасности, органы государства перестают быть относительно пассивными. На них возлагается поиск и обнаружение виновного, поддержание обвинения в суде[248].

Публичности в деятельности прокуратуры США на начальных этапах процесса ничуть не меньше, чем в российском уголовном процессе. Американский прокурор, решая вопрос о начале уголовного преследования, не связан наличием или отсутствием заявления пострадавшего, и дело не подлежит прекращению за примирением обвиняемого с потерпевшим. О публичной ориентации американского уголовного процесса свидетельствует и тот факт, что в последние десятилетия XX века появились законы, содержащие предписания, ориентирующие органы государства на установление истины, подчеркивающие активность суда. Так, согласно п. «а» 611 – го правила «Федеральных правил о доказательствах для судов и магистратов США» с поправками по состоянию на 9 июля 1995 г. суд должен осуществлять разумный контроль за способом и порядком допроса свидетелей и представления доказательств с тем, чтобы сделать такие допрос и представление эффективными для установления истины. В 614-м правиле специально подчеркивается, что судья не должен ограничиваться фактами и доказательствами, представленными по выбору сторон. Он имеет право вмешиваться в представление доказательств сторонами, дабы способствовать установлению истины[249]. Следовательно, в настоящее время определить английский и американский процесс как чисто состязательный уже нельзя, в нем наличествуют и публичные элементы, т. е. по сути он смешанный процесс.