Юлия Удалова - Миткаль

• Название: Миткаль
• Автор: Юлия Удалова
• Жанр: Триллер

Все, о чем Ева мечтала – начать новую жизнь… Но город, затерянный в сибирских лесах, кажется, хранит слишком мрачную тайну. Ее дядя оказался не так уж и добр, молодой преподаватель академии изводит оскорблениями, а бывший возлюбленный хочет вернуть отношения. Но хуже всего то, что призрак из бредового кошмара девушки ожил и теперь следует за ней по пятам. Его голос нашептывает гнусности. Его дыхание тлетворно. Его облик вызывает отвращение… Холод… Отчаяние… Страх… Как спастись от того, кто уже сшил платье, в котором Еве суждено встретить свою смерть?

---

Интеллектуалы, черт бы их побрал! Встречают по одежке, и давно уже пора с этим смириться. Так же, как и с дядюшкой и с его гостями, которые, судя по всему, из его дома просто не вылезают. Я здесь всего лишь первый день. Чуть-чуть осмотрюсь, и сбегу из этого бонтонного дома, обязательно сбегу!

Я совсем успокоилась и, не включая света, подошла к окну.

В этих краях смеркалось рано. Передо мной стоял лес. В почти сгустившейся темноте казалось, что он намного ближе. По кронам деревьев пробегало легкое движение, но страха оно у меня не вызывало. Я слышала, что в здешних лесах водятся дикие звери, но какими бы дикими они не были, они не станут ломиться в дом. Вскоре на траву легли ночные тени, а я легла в постель.

Из гостиной слышались голоса и звуки вальса. Кажется, они устроили танцы. Надо же, просто какое-то светское общество. Я вставила наушники плейера в уши и закрыла глаза.

Прости меня именно

За то,

Что я выменял

Тебя на одну минуту прошлого.

За что на мою свалилась голову

Внезапная эта ностальгия?

Действительно, за что? Мой дом не был похож на музей. Это был просто… дом. И там была настоящая ванная. Мои любимые книги. Мой кот Манчкин. Он такой беззащитный и, наверное, страшно по мне скучает. И он не дома, а у знакомых. Когда я чуть-чуть освоюсь в этом городе, то обязательно заберу его. А дома сейчас пусто, темно и тихо. На тумбочке стоит фотография мамы. Как последняя свинья, я её забыла. Слишком в большой спешке уезжала.

Лишь по одному я не испытывала никакой грусти. По одинокой фигурке, сидящей в сквере напротив моих окон. Он отнюдь не глуп и скоро поймет, что я сбежала. Если уже не понял.

Ну что ж, ему давно пора осознать, что мы не пара.

Глава 2. Академия «Согинея»

Июль перевалил за средину, и уже ни о чем, кроме конкурса в академии «Согинея», я думать не могла. Родители хотели, чтобы я получила высшее образование, да и сама я чувствовала потребность учиться дальше. А ещё очень хотелось показать дорогому дядюшке, что выиграть конкурс в моих силах. Дома, просматривая в Интернете информацию об этом городе, я наткнулась на сайт академии и удивилась, что такое престижное учебное заведение есть в таком, казалось бы, захолустном городишке. Но городишка оказался городом, и, кстати, весьма небедным. Это позволило какому-то состоятельному бизнесмену открыть здесь академию с красивым, но непонятным названием «Согинея», да ещё и объявить конкурс на четыре бесплатных места. Почему-то именно название меня подкупило, и я решила, что нужно попытать свои силы. К тому же, не подгадывая, в город я прибыла к началу конкурса, состоящего из трех испытаний.

Я знала, что отлично выдержала два первых экзамена, и не менее отлично хотела выдержать третий, когда неожиданно удача отвернулась от меня.

Стены обшиты панелями вишневого цвета. Окна распахнуты, но в них не видно ничего, кроме верхушек деревьев. Аудитория забита до отказа – человек сто тут точно есть, и это только первая группа сдающих экзамен по литературе. Претендентов на четыре благословенных места в «Согинее» много. Здесь призеры всяких олимпиад и вообще различные умники. Я жду, когда члены жюри дадут мне листок с темой сочинения, и стараюсь не пасовать перед призерами и умниками.

Меньше всего я боялась последнего экзамена, потому что читать любила, и в школе сочинения ниоткуда не списывала. Всегда имелись какие-то свои мысли. Учитель по литературе даже находил их оригинальными.

Но всё рухнуло, когда я увидела надпись на своём листке. «Л.Кэрролл. Алиса в Стране Чудес».

Льюис Кэрролл не вызывал у меня даже малейшей симпатии. Так же, как и его знаменитая книга, до которой мои руки дошли очень поздно, а именно в автобусе по дороге в этот город.

Знаменитую «Алису» я не дочитала. Просто не выдержала этого мрачного бреда с претензией на занимательность и своеобразие, с бессмысленными диалогами и противными героями. Полистав в конце биографию Кэрролла, я отнесла эту книгу в разряд дурацких, и засунула в карман на спинке сиденья передо мной, к парочке журналов и газет, которые можно было почитать, если в автобусе станет совсем уж тошно ехать.

Тошно мне стало не от автобуса, а почему-то именно от «Алисы». Прямо перед отъездом я положила её в спортивную сумку со своими вещами машинально. Дойдя до сцены, где разумная девочка то увеличивалась, то уменьшалась, я даже почувствовала головную боль и захлопнула книгу в надежде более её не открывать. И вот – такая незадача. Что писать в сочинении по оной, я совершенно не представляла, так как даже не узнала, чем там закончилось дело.

В общем, на этот раз мысли не нашлись. До конца экзамена оставалось около пятнадцати минут, когда я наконец-то выжала из себя первое предложение. Я пыталась быть объективной, но понимала, что из сочинения получилась лишь одна злостная критика.

Не люблю переживать раньше времени. Однако, кладя свой мало исписанный листок на толстую стопку сильно исписанных листков, я подумала, что этот экзамен, скорее всего, бесславно провален. Стало втройне обидно, потому что мои результаты за первые два испытания были одними из лучших. И кто придумал включать в третий экзамен сочинение по бестолковой детской книжке, которая все испортила? Я была согласна даже написать критическую статью на сатиры Антиоха Кантемира.

Но этот неадекватный Кэрролл?

Посоветовав себе не злиться и философски отнестись к этому фиаско, я заспешила, так как дел на сегодня запланировано было много. Дядюшка признавал свежие натуральные продукты, которые продавались, как он считал, только на рынке. Два раза в неделю я ездила туда с пересадкой, возвращаясь усталая, с тяжеленными пакетами, от которых потом крутило руки. Поэтому мои мысли быстро переключились на то, чтобы ненароком не забыть взять какой-нибудь несчастный чек.

Внезапно внимание привлекла деревянная дверь, вернее, даже не дверь, а коричневые буквы, выбитые на золотой табличке рядом с ней. Там говорилось, что за этой дверью скрывается кафедра словесного искусства, рядом же с должностью заведующего кафедрой стояли фамилия, имя и отечество дяди.

Новость о том, что мой милый, доброжелательный и простой в общении родственничек возглавляет в «Согинее» кафедру, да ещё и является профессором, радости не доставила. Скорее, наоборот.

Мои шансы, и без того значительно уменьшившиеся после третьего экзамена, окончательно упали. Даже если невероятным чудом у меня получится взять одно из четырёх бесплатных мест, дяде стоит только шепнуть – и моя победа превратиться в поражение.

Весь оставшийся день больше ни о чем, как о своём фатальном невезении и дядюшкином необыкновенном коварстве, я думать не могла. Когда, протолкавшись на рынке около двух часов, я, нагруженная тяжелеными пакетами, стояла на остановке, до меня вдруг дошло, что я все-таки забыла взять чек за пакетик специй. Идти за чеком уже не было сил, и я махнула на него рукой, прекрасно зная, что дядюшка будет рвать и метать. Я должна была отчитываться, что не присвоила ни копейки из его денег.

Содержимое пакетов было тщательнейшим образом сверено с предъявленными чеками и со списком, врученным мне дядюшкой сегодня утром. Отсутствие чека за специи позволило дяде предположить, что они стоили меньше названной суммы, а разницу я присвоила. Я стояла перед ним, вольготно рассевшимся в кресле в гостиной, и мне очень хотелось тоже сесть и просто закрыть глаза, не слыша того, что он мне сейчас скажет.

– Я ничего не присваивала. Если не верите, езжайте на рынок и посмотрите сколько стоят эти ваши… – пытаясь сдержаться, я замолчала, но не выдержала и повысила тон, – чертовы специи!

– Так-так-так, – нехорошо улыбаясь, покачал головой дядя. – Мне кажется, ты забыла, как выглядит вся ситуация. Позволь же мне напомнить. В этом доме ты никто. Поэтому делай, как тебе велели, и не думай даже мечтать, что в этой жизни ты имеешь или заимеешь в будущем какой-то вес. Если же ты будешь это воображать, так и на вокзале оказаться можно.

Такое обращение со мной было для него самым обычным делом. Со временем оскорбления становились более изощрёнными, а эпитеты, которыми он меня награждал, более красочными. И все же, прожив в этом доме две недели, я очень мало знала о личной жизни его хозяина. Например, я до сегодняшнего дня не догадывалась, где он работает. Он же и не думал поинтересоваться, что заставило меня приехать в этот город, или что с моими родителями или на какие деньги я покупаю себе продукты.

В тот день я рано легла спать, но уснуть не могла, всё ворочалась и гадала, что же мне делать, если я не выиграю одно из стипендионных мест. Ничего путного в голову не пришло, а будущее представлялось тёмным и безрадостным.

Так я промучилась около двух недель. Я понимала, что, скорее всего, о «Согинее» следует забыть. Две недели – слишком большой срок и о положительном решении я бы уже знала. Поэтому, обнаружив одним прекрасным утром в почтовом ящике среди рекламных проспектов письмо, адресованное мне, я удивилась. От кого оно? Ведь дядюшкиного адреса я нигде не указывала.