Вячеслав Звягинцев - Дело Иисуса: беззаконие по закону?

• Название: Дело Иисуса: беззаконие по закону?
• Автор: Вячеслав Звягинцев
• Жанр: Альтернативная история

Многих интересует: почему осудили Иисуса? Но есть еще один вопрос, вытекающий из первого: по какому закону Его могли обвинять и судить? По ветхозаветному закону? По уголовному кодексу саддукеев? По устному закону фарисеев? При этом зачастую ставят под сомнение как законность приговора, так и достоверность суда, ссылаясь на многочисленные нарушения закона. Между тем, это могли быть не нарушения закона, а применение чрезвычайного закона (исключения из общих правил судопроизводства).

---

Как видим, такого рода утверждения не основаны на священных текстах и являются весьма вольной их интерпретацией.

2. Существует несколько вариантов обоснования приведенного утверждения. Например, такой. Письменная тора не могла появиться и никогда не существовала сама по себе, отдельно от Устного закона. Почему? Да, потому, что некоторые положения Торы невозможно понять без Устного закона. К тому же, Письменная Тора не содержит пунктуации и не огласована по причине отсутствия в иврите гласных букв.

В ЭЕЭ по этому поводу сказано: «Письменная Тора как бы подразумевает наличие объясняющего ее Устного Закона, что доказывает его древность и аутентичность. Буквальное исполнение ряда законов Письменной Торы практически невозможно; формулировка многих законов крайне лаконична; некоторые из них носят декларативный характер; иногда существуют противоречия между законами, приведенными в разных частях Торы. У многих законов, касающихся проблем, которые с древности занимают центральное место в жизни еврея, например, у законов убоя ритуального, вообще нет основы в Писании… В самой Торе приведены примеры того, как из-за непонятности библейского закона возникает необходимость в его устном толковании».

Самый распространенный библейский пример, который раввины приводят в обоснование изложенной позиции – это прецедент с наследством Салпаада (Целафхада). Он умер в пустыне, не оставив после себя наследников мужского пола. И тогда дочери обратились к Моисею с просьбой дать им «удел среди братьев отца», то есть рассмотреть вопрос о их праве на часть наследства. Просьба была признана справедливой. Она послужила поводом к установлению двух законоположений: о возможности наследования в подобных случаях по женской линии и о запрете выходить замуж вне своего колена, чтобы «удел их не переходил в другое племя». Дочери Салпаадовы так и поступили. Они вышли «в замужество за сыновей дядей своих» (Чис. 27:1—5; 36:5—10).

Пример действительно классический. Единственное возражение вызывает то обстоятельство, что принятие новых законов в этом случае все же не обошлось без вмешательства Бога, о чем прямо сказано в Пятикнижии: «представил Моисей дело их Господу. И сказал Господь Моисею: правду говорят дочери Салпаадовы; дай им наследственный удел среди братьев отца их и передай им удел отца их» (Чис. 27:5—7).

Еще один довод основывается на анализе раввинами правовых норм, содержание которых, по их мнению, свидетельствует о существовании Устного закона с самого начала еврейской истории. Поскольку этот довод подается как научный, рассмотрим примеры, положенные раввинами в обоснование своей позиции.

Примеры эти описаны в книге Х. Шиммеля. Собственно, из примеров, которые претендуют на убедительность, можно привести всего один. «Абсурдно предположить – отмечал раввин – что лишь через несколько веков после дарования Торы мудрецы ввели, например, закон для людей, имевших признаки проказы еще до Синайского откровения. Кто нуждался бы в таком постановлении?».

А ведь действительно – зачем, спустя века, принимать закон, который мог относиться только ко времени исхода из Египта?

Пример с описанием признаков проказы, появившихся на теле человека еще до дарования народу Торы, взят из мишны (Негаим 7:1). А Мишна, напомним, – это устный закон. Анализируя его, надо иметь в виду, что нормы древнееврейского права о проказе весьма специфичны, неоднозначны и крайне трудны для понимания. Н. Лейбович, например, утверждал, что разделы книги Ваикра (Левит), посвященные различным формам и проявлениям проказы, «особенно трудны для понимания… эти законы настолько малопонятны, что мы не знаем, с чего начать их исследование»46. В том же духе о проказе говорится в ЕЭБЕ: «эта библейская глава с давних времен и до настоящего времени составляла и составляет неразрешимую загадку для исследователей и вызвала к жизни необъятную литературу, ничего, однако, не выяснившую».

Неясно даже, что в древние времена понималось под проказой. Маймонид, например, писал в «Законах о проказе» (16:10), что проказа является многозначным словом (это могло быть белое пятно на коже человека, выпадение части волос, изменение внешнего вида одежды или дома и др.). А главное, как считают многие раввины, – древние иудеи могли воспринимать проказу как сверхъестественный феномен или чудесное знамение, к которому Всевышний прибегнул с целью наставления иудеев на путь истинный. Может быть, как раз по причине того, что проказа считалась Божьим наказанием, ей посвящен целый трактат Негаим, из которого взят приведенный Х. Шиммелем пример. Кстати, он позаимствовал его вместе с аргументацией из сочинения раввина XIX века Д. З. Хофмана. Видимо, непросто было подыскивать обоснования для своих выводов.

3. Законоучители попытались доказать, что законодательное подтверждение их выводам о единстве Письменной и Устной торы имеется в самом Пятикнижии. Приведем основную норму, которая, по мнению иудейских законников, придавала их толкованиям законодательную силу: «Если трудно будет тебе рассудить между кровью и кровью, между тяжбой и тяжбой и между язвой и язвой – по делам спорным в твоих воротах, то… приди к коэнам, левитам и к судье, который будет в те дни, и расспроси, и скажут они тебе, каков закон. И поступи по слову, которое они скажут тебе с того места, которое изберет Б-г и точно делай все, как они укажут тебе. По учению, которое они укажут тебе, и по закону, который они скажут тебе, поступай; от слова, которое они скажут тебе, не уклоняйся ни вправо, ни влево» (Дварим 17:8—11).

Мне, как судье, смысл этих слов представляется однозначным – речь здесь идет об исполнении закона (его толковании, разъяснении, применении), о создании судебного прецендента, о формировании судебной практики. Закон – первичен, его толкование – вторично. В Пятикнижии есть еще одно предписание, подкрепляющее такой вывод. Оно тоже относится к священникам и судьям: «Не прибавляйте к тому, что Я повелеваю вам, и не убавляйте от этого» (Дварим 6:2). Поэтому если первую норму можно лишь при наличии большого воображения представить как указание на неразрывную связь Письменной и Устной торы и как основание, придававшее последней статус закона, то вторая норма прямо и недвусмысленно запрещала вносить в Письменный закон какие-либо нововведения и прибавления. Или, наоборот, изымать из этого закона какие-либо правовые нормы.

Как же удалось обойти этот запрет?

Во-первых, было выдвинуто положение о том, что «ограда вокруг Торы» – это не часть Торы. Х. Шиммель для наглядности привел такое сравнение. «Если американцы захотят достроить знаменитый нью-йоркский небоскреб Эмпайр стейт билдинг, они не станут возводить рядом с ним еще один дом в сто два этажа, а увеличат высоту существующего здания. Точно так же поступают еврейские мудрецы: создавая систему раввинских установлений, они не прибавляют ничего к законам Торы».

Пример этот представляется неудачным – одно дело достраивать этажи небоскреба и совсем другое – одновременно возводить вокруг него высоченную ограду.

Во-вторых, Тору пришлось все же разделить на две части: «синайскую» и «послесинайскую». Обусловлено это было неубедительностью версии о том, что Моисей, получив на Синае Устную тору в полном объеме, не стал ее передавать целиком будущим поколениям, поскольку этого не разрешил Господь. Было очевидно, что значительный законодательный массив вообще не имеет синайских корней и является не Божественным, а человеческим продуктом – результатом толкований и интерпретаций.

Поэтому, в-третьих, пришлось вносить еще одно обоснование: мудрецы формулировали Устный закон под влиянием «духа святости» или Божественного озарения. Однако это порождало очередную проблему. По одним талмудическим свидетельствам такого озарения (или Божественного присутствия) удостоились всего нескольких мудрецов. А по другим – несколько тысяч. Так, аморай47 Раба (IV век) полагал, что таковых было 18 тысяч.

В-четвертых, в ряде случаев все равно было трудно скрыть то, что решения законоучителей прямо противоречат Пятикнижию. Поэтому были разработаны положения об ограничении их полномочий: 1) волей Бога; 2) волей бейт дина, то есть суда; 3) волей народа.

Х. Шиммель признавая, что «в исключительных обстоятельствах Тора наделяла мудрецов правом принимать решения, противоречащие Синайскому закону», отмечал, что по поводу того «какие конкретно обстоятельства имеются в виду, много спорили величайшие мудрецы ранних эпох». Четко сформулировать им удалось лишь одно правило (Гитин 36б) – можно запретить действие48, которое Тора предписывала совершить, но нельзя потребовать от иудея выполнить действие, запрещенное Торой.

Между тем, Г. Грузман писал по поводу рассуждений Х. Шиммеля об исключительных обстоятельствах, при наличии которых Тора якобы дозволяла мудрецам принимать противоречащие Синайскому закону постановления: «Понятно, что такое предписание отсутствует в тексте Торы, а это право присвоили себе сами левиты-фарисеи, как и право определения «исключительности» обстоятельств. При этом в талмудизм внедрено в качестве категорического императива «мнение, что постановления мудрецов всегда выражают волю Б-га» и что «…вводя тот или иной закон, мудрецы раскрывают скрытое до того желание Б-га».