Наталья Сахарова - В едином ритме. Три повести

• Название: В едином ритме. Три повести
• Автор: Наталья Сахарова
• Жанр: Современные любовные романы

«В едином ритме» – цикл из трёх повестей. Каждая повесть – отдельная история, случайно вырванная мной из жизни. Три эти истории не связаны между собой, и на их месте могли оказаться другие. Если вы настроены романтически, чтение, надеюсь, будет приятным. А если возвышенные чувства, как вам кажется, – не про вас, то, боюсь, зря потеряете время.

---

В едином ритме Три повести Наталья Сахарова

© Наталья Сахарова, 2016

© Ольга Еськина, дизайн обложки, 2016

ISBN 978-5-4483-0791-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Душа наша – корабль, идущий в Эльдорадо.

В блаженную страну ведёт – какой пролив?

Вдруг, среди гор и бездн и гидр морского ада

Крик вахтенного: – Рай! Любовь!

Блаженство! – Риф.

Шарль Бодлер «Плавание»(в переводе Марины Цветаевой)

Она и он.

Перед вами их размышления. О самом главном.

Главы под нечётным номером – мысли женщины, чётные – рассуждения мужчины.

Мысли – глубоко интимны. Они не лгут, потому что их обычно никто не слышит. Чего и требует тема этой книги – абсолютной искренности.

В едином ритме. Вновь

Глава 1

Я знаю, что у меня есть право быть с другим. Но другого я не любила бы, даже если бы он относился ко мне лучше, чем мой муж.

Муж бывал груб, часто невыносимо холоден. Он лгал. Но я не уходила, и не только ради детей. За эти тридцать три года вместе мы стали неразделимы. Муж иногда забывал об этом (нравилось, видимо, чувствовать себя похотливым самцом), но это не меняло главного: он так же не мог без меня, как и я без него, хоть наша жизнь и стала пресной.

Не могла я просто взять и выбросить его из своей жизни. Это было бы равносильно тому, чтобы лишиться верхней конечности: проснуться утром, достать руки из-под одеяла – чтобы опереться на одну, а вторую потянуть к будильнику, но вдруг обнаружить, что опереться не на что. Если одна из рук начинает отказывать, мы же её не отрубаем – мы верим, что она вновь станет здоровой.

За те годы, что мы провели с мужем вместе, ритм его дыхания стал моим ритмом, его привычки стали моими привычками. Я начала есть на завтрак варёное яйцо всмятку такой же консистенции, как любил он, и обязательно с тостами, обжаренными в сливочном масле. А он как-то признавался, что начал проверять двери, уходя из дома. Раньше смеялся надо мной, а потом сам стал так делать: закрывать дверь, вытаскивать ключ, а затем обязательно наклонять ручку вниз и дёргать дверь несколько раз. После завтрака я привыкла вместе с грязной посудой убирать со стола свежую газету, которую он читал. Каждое утро, перед выходом из дома, я отодвигала к стене его тапочки, которые он постоянно оставлял посреди комнаты. Я уже не могла без этих мелочей. Поначалу они раздражали, а потом стали неотъемлемой частью моей жизни.

Когда муж не возвращался домой, конечно, я думала о том, где он и с кем. Но мне не удавалось уснуть не столько от этих мыслей, сколько от того, что я не ощущала его дыхание за моей спиной. Если он не ночевал дома, мой день не клеился, потому что утром, застилая кровать, я не улавливала его запах на подушке.

Глава 2

Лежу как бревно. Ничего не движется. Не ощущаю ни рук, ни ног, ни спины, ни члена.

А может какое-то движение всё-таки есть? Боковым зрением иногда замечаю какие-то тени, но ничего не чувствую.

Сказать ни слова не могу, только мычу.

Шея не поворачивается, посмотреть в сторону не могу.

Глаза хотя бы открываются, а если клонит в сон – закрываются. Хоть это работает.

Но, может, было бы лучше, если б и глаза не открывались. Не видел бы, как она, жена, суетится вокруг меня – такое ощущение, что круглосуточно. Возится с моей тушей. Вливает в меня ложкой еду, которую я даже не чувствую. Зачем меня кормить, на что мне тратить энергию, лежу как увалень?

И вообще, к чему такая жизнь? Это и не жизнь то, собственно. Так я наказан. Это страшнее смерти. Специально мне это: чтобы мучился. Заслужил.

Только ей то это за что? Терпела меня больше тридцати лет. А теперь еще и обхаживай, дерьмо убирай, из ложечки корми.

Не спит, наверное. Всё худее и худее лицо, морщин стало больше. Некрасивая.

Брось ты меня, не мучай и сама не мучайся! Зачем кормишь? Без еды сдохну быстрее, тебе же легче будет, дура ты.

Да она не понимает, я же мычу только, вот идиот.

Глава 3

Муж уснул, сижу рядом. Не спала всю ночь: он всё стонал, вставала – делала компрессы на лоб, чтобы снять жар. Теперь клонит в сон. Надо бы поспать, хоть немного, пока и он спит.

Хорошо, что не нужно завтра идти на работу. Отпуск дали, но, я вижу, коллеги считают, что я должна была бросить его после такого. А подруги так и говорят. Хотя какие они после таких советов подруги?! Как же я могу бросить его, если он даже в туалет сам сходить не может? Лежачего бить – как-то не по-людски.

Да, мой муж ошибся. Да, это не в первый раз. Но он достаточно дорог для меня, чтобы не бросать его в беде.

Я знаю, он сам винит себя сейчас сильнее, чем кто-либо другой, а даже прощения попросить не может. Речь для него теперь недоступна. Для него теперь ничего не доступно. Он как птица в клетке, а я не в состоянии эту клетку открыть. Только время знает, когда он снова начнёт ходить, говорить, ощущать. Если вообще начнёт.

Теперь я часто вспоминаю один эпизод из детства.

Мой отец был орнитологом, работал в центре кольцевания птиц. Я редко приходила к нему на работу – мне было жалко птичек. Это сейчас я понимаю важность занятия отца, а тогда считала, что люди не в праве покушаться на свободу пернатых (пусть даже на несколько минут, необходимых для проведения измерений).

Во время одного моего визита к отцу в сети орнитологов попал красноголовый королёк. Он был оливково-зелёный с бронзовой спинкой и беловатым брюшком, в оранжевой шапочке из перьев, с крохотными глазками, обведёнными черными полосками. Красноголовый королёк – одна из самых маленьких птиц в наших краях. Но несмотря на то, что длина его всего 9 см, а весит он грамм 6, это настоящая перелётная птица. Он пролетает через всю Европу и добирается даже до Марокко и Туниса – девочкой я очень гордилась этим фактом, как будто была к нему причастна.

Со слезами на глазах следила я за тем, как папа проводил свои измерения. Больше всего меня злила процедура взвешивания. Чтобы определить точный вес королька, его опрокидывали вниз головой в стаканчик для взвешивания – так, что наружу торчали только лапки и хвостик. Мне казалось, это унизительно для такого подвижного создания.

В тот день, окончив измерения, отец позволил мне самой выпустить королька на волю. Я аккуратно взяла птичку и протянула руку к окну. Крохотное сердце королька бешено билось, пульсируя о стенки моей ладони. Я прошептала ему извинения за папу, потом поцеловала оранжевую шапочку из оперения и раскрыла ладонь. Королёк стремительно выпорхнул из моих рук и исчез среди деревьев, но всё ещё слышно было его тонкий постепенно повышающийся свист. А я вытирала мокрое от слёз лицо и радовалась освобождению птицы из временной клетки.

Глава 4

Опять пришла кормить.

А вот не буду я есть! Нужно плотно смыкать губы при попытках влить в меня еду. Вот так. И не просунешь ты ложку между зубами.

Говорит, чтобы выздороветь, нужны силы. Да ты посмотри на меня, зачем мне силы? Для чего эта еда, зачем поддерживать во мне жизнь, если я не говорю, не двигаю ни руками, ни ногами, не ощущаю испражняюсь ли я? А интересно, как я вообще хожу в туалет, еду то она в меня раньше впихивала. Видел как-то у неё в руках что-то белое, похожее на детские подгузники. Наверное, это они и были. Совсем сдурела что ли, надевать на меня подгузники?!

Не буду я есть! Ты же видишь, не хочу я размыкать губы.

А она настойчивая. Такой и была всегда. Выдержала от меня столько гадостей. Терпела, а не уходила. Всё пыталась сохранить семью.

Отошла. Что она интересно делает? Работает? Да когда, если она всё время со мной. Может, отпуск взяла? Но у меня ощущение, что я валяюсь в этой кровати уже вечность.

Дети не приходили, по крайней мере не видел их. Они знают, наверное, что я был в ту ночь не один. Сын как-то говорил, что убьёт меня, если буду продолжать изменять их маме, лез драться. Дочка никогда не простит. Не хотят меня видеть дети, вот и не приходят. Интересно, увижу я их когда-нибудь снова?

Врач сказал, когда я пришёл в себя, что из нас четверых выжил только я. Видимо, самый грешный. Остальным было позволено умереть, а мне достались мучения.

Клонит в сон. Посплю. Когда сплю хотя бы не думаю.

Глава 5

Он ничего не ел почти сутки. Несколько раз подходила к нему, пыталась всунуть ложку между зубами, не даёт.

Сейчас опять спит. Если, как проснётся, не позволит покормить себя, буду звонить в больницу. Придётся ставить капельницы. Хотя врач говорил, что муж быстрее придёт в себя, если будет питаться естественно.

Ему нужно восстанавливаться, набираться сил и он обязательно поправится, я верю. А мы, семья, поддержим его. Хотя дети до сих пор к нему не пришли, упрямые они у нас. Но поймут, отец всё-таки.