Галина Сафонова-Пирус - Родники моих смыслов

• Название: Родники моих смыслов
• Автор: Галина Сафонова-Пирус
• Жанр: Биографии и Мемуары

«Родники моих смыслов» – сборник, в который помещены мои расследования о предках, написанные по документам областного Архива, записки и воспоминания о маме, Сафоновой Марии Тихоновне, и братьях, рассказы о быте ушедшего времен и отрывки из дневников периода «трудного возраста» подрастающих детей. В книге использованы фотографии из семейного архива.

---

Родники моих смыслов Галина Сафонова-Пирус

© Галина Сафонова-Пирус, 2016

ISBN 978-5-4483-0705-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Обретение предков

Моя родовая ветвь… Выискивала информацию в Интернете, в фондах Брянского областного Архива, вписывала отрывки из воспоминаниям мамы, Сафоновой Марии Тихоновны, сожалея о том, что не сделала этого раньше, когда были еще живы ближние родственники. И всё же надеюсь, что даже эти скромные записки мои послужат потомкам и пробудят в их душах добрую память.

Сафоновы

Тягловые или черносошные, даточные или посошные люди, мои предки по отцу карачевские1 экономические крестьяне слободы Рясника2 Христофор Иванов Потапов, Его жена Марфа Казмина, его сын Никита, жена Мария Казмина, его дочь Пелагея…

Кажется, с укоризной смотрят они на меня из тёмного небытия, ибо даже не знаю наполнения сопутствующих определений. И совестно мне, – совесть зарит! – но хочу, хочу избавиться от этого стыда-незнания.

Так пусть любопытство и терпение помогут мне докопаться до значения незнакомых речений и хотя бы размыто, словно в тумане, увидеть их, моих далёких предков, узнать, как жили, о чём тревожились, чему радовались и как одевались? А еще обернуться в незнаемое пособит мне Интернет да вот эта папка с выписками из реестров канувших в Лету годов.

Итак, кем были тягловые или черносошные люди?

«В отличие от крепостных не были они лично зависимыми, а потому несли тягло (налог) не в пользу помещиков, а в пользу государства».

А даточные и посошные?

«Временные рекруты в Русском государстве XVI – XVII веков, по указу набиравшиеся в княжеское войско по сошному окладу, – с сохи».

Похоже, я начинаю распутывать сбившуюся нить размотавшегося клубка… Википедия, выручай! Что значит оклад – с сохи?3

«Еще татары брали дань с сохи, а с XIII по XVII век дань стала податным обложением, с 1678 года заменена дворовым числом, – соху стало составлять определённое количество дворов».

Сколького ж я не знаю!.. Стыдно.

А теперь – к выпискам из документов Архива.

«1772 г. Ревизская сказка экономических крестьян слободы Рясника.

Иван Сергеев сын, переведен из д. Байковой того же ведомства. У него жена Устинья. Взята из слободки Рясника, написанной в последней 3-й ревизии. У них дочь, рожденная после ревизии Настасья полугодка…»

Но что за сказки и с каких времен проводились?

«Ревизские сказки – документы именной переписи податного населения с целью подушного налогового обложения, в которых указывались имя, отчество, фамилия владельца двора, членов семьи, отношение к главе семьи и включались лица мужского и женского пола. Проводились в селениях старостами с 18 до середины 19 века».

Так вот почему Архив не дал мне сведений более раннего периода! А жаль… Ну, что ж, тогда вначале попытаюсь узнать: как и с какого времени стал складываться класс крестьян на Руси, к которым принадлежат мои предки по отцу.

«Издавна из Днепровского бассейна к севру и востоку за Волгу и Оку продвигались поселенцы, посреди лесов и болот отыскивали сухие места, отрытые пригорки, выжигали леса, выкорчёвывали пни, поднимали целину…»

И вначале селились они отдельными дворами, где после смерти отца одни сыновья оставались в «селе», а другие уходили на новые места, где и возникали однодворные деревни-починки, превращаясь в маленький двухдворный или трехдворный поселок «c пожнями4, и дворы, и дворища и орамых5 земель, и с притеребы6, и с рыбными ловищи7 и со всеми угодьи». А границы деревни тогда не обозначались, простора было много, и определялись тем,

«что к той деревни потягло из старины, куды и серп и топор и коса и соха ходила из тое деревни».

Значит, и не в столь давние предки мои пахали всё той же сохой, как и далёкие, – прадед, дед, – а, стало быть, как рассказывала мама, и тем, и другим хватало работы и зимой, и летом, осенью, весной.

Д. А. Аткинсон. Пашущий крестьянин (Гос. Эрмитаж).

«Как только снег сойдёть и земля чуть прогреется, вот и начнется пахота. А пахали-то сохой… и сажали под соху, это только потом плуги пошли, те уже на колесах были, а соху-то в руках надо было держать, вот и ну-ка, потаскай ее цельный день!

Посеить мужик… не перевернулся – сорняки полезли, полотье подошло, а тут уже и картошку окучивать надо. Ее ж по два раза сохой проходили, межи-то во-о какие нарывали! Вот потом она и вырастала с лапоть. Чего ж ей было не расти? На навозце, земля – что пух. Ступишь на вспаханное поле, так нога прямо тонить в земле-то!

А покосы начнутся, жатва подойдёть?.. Ох, и трудная ж это работа была – хлеб убирать! Его-то ведь зорями косили, а если лунные ночи, то и ночами… днем-то рожь жёсткая становилася, а зорями и ночью влага колосок схватываить и не даёть ему осыпаться, вот поэтому и жали, когда роса выпадить, а бабы так уж и старалися к утру перевёсел8 накрутить из хорошей соломы. Заткнешь их потом себе за пояс, свернешь сноп9 граблями, свяжешь перевеслом этим и ставишь, свяжешь и ставишь. И часов до трех так, пока жара не вспечёть, а спадёть, и опять пошли…

Но снопы вязать – это еще ничаво, можно было, а вот серпом10 жать… во когда лихо! Жали-то серпами днем, в самую жару, когда роса сойдёть. По росе не жали, не-ет, ты ж вся мокрая сразу станешь! Мы с мамкой мало ржи сеяли, так, бывало, обобьем ее сразу пральником11 вот и весь урожай, а Писаревы мно-ого сеяли! И вот как пойдем им помогать… Боже мой, ну до того руки исколешь!.. аж напухнуть потом. Ведь хорошая жница за день до двух копён нажинала, а в каждой – по пятьдесят одному снопу.

А потому по пятьдесят одному, что последний сноп на самый верх стоймя ставился колосьями вниз, что б видно было: копна готова.

Если рожь сырая была, возили ее сушить на рыгу12, и у Писаревых бо-ольшая рыга была. Привязуть эти снопы и как расставють!.. Тут уж дед цельными днями только и сушить её, топить соломой или суволокой13, и только потом молотили её, обмолачивали. Пока бабка встанить да завтрак сготовить, мужики копну и обмолотили в четыре цепа14. В хороший год пудов по десять с копны намолачивали.

Оставляли сжатую рожь и до осени, если не управлялися. Сожнуть ее, а потом и связуть в сараи, и кладуть там адонки…

Да это когда в сарае снопы складывають, то под них слой дядовника укладывають… мыши-то не полезуть туда, где дядовник. Вот и стоять потом эти адонки, а когда управлялися с урожаем, тогда и начинали молотить. Перевезуть эту рожь на рыгу, наладють печку, сушуть и молотють. И какой же потом хлеб душистой из этой ржи получался!

Пшеницы у нас тогда еще не сеяли, не-ет, пшеничную муку только на пироги к празднику и покупали, а так всё лепешки ситные пекли. Высеють ржаную муку на сито, вот и замесють тесто. Да попрохоней, пожиже его ставили, а потом – на капустный лист и в печку. Бывало, все лето эти листья ломаешь, обрезаешь да сушишь, сушишь…»

Но снова – к пращурам15.

Вначале владения их были свободными заимками, – земля была «ничья» или «божья», – но позже князья стали объявлять её своей, и хотя крестьяне стали платить налоги, но всё еще верили:

«Земля царева и великого князя, а моего владенья, и роспаши наши и ржи наши… и та деревнишка от веку вотчина дедов наших и отцей наших».

Но в последующие века владельцев земель государственных или монастырских становилось всё больше, – «сила покоится на богатстве», – и крестьяне превращались в арендаторов или холопов, в XIV—XV веках основной массив уже составляли слободы16 с крестьянами черных или тягловых (государственных) волостей, а к началу XX их стало около 80% населения Руси и они были низшим, неравноправным сословием разных категорий: приписные – феодально-зависимые, обязанные вместо уплаты оброчной и подушной подати работать на казённых или частных заводах, фабриках и были прикреплены (приписанны) к ним;

И экономические – государственные крестьяне, образовавшаяся из бывших монастырских и церковных крестьян; помещичьи – крепостные, принадлежащие дворянам-помещикам (и наиболее многочисленные); дворцовые или удельные – принадлежавшие лично царю и членам царской фамилии (их земли назывались дворцовыми); черносошные – не были лично зависимыми и несли тягло в пользу государства.

А теперь, после вот такого расследования, снова – к моим не столь далёким предкам по отцовской линии:

«1850г. Ревизская сказка экономических крестьян слободы Рясника. Христофор Иванов Потапов 53 (лет), его сын Иван 19 умер в 1849г., Ивана сын Василий 7, Христофора Иванова сын Никита 28, Никиты сыновья: Иван 4 умер в 1839г, от 2-й жены Василий 10, Александр 8, Стефан 5…»