Владимир Данилушкин - Записки от старости. Ироническая проза

• Название: Записки от старости. Ироническая проза
• Автор: Владимир Данилушкин
• Жанр: Русское современное

Это записки малых форм моего героя, почти ровесника мне. Есть у киношников прием, называемый лупой времени: по кадрику, по кадрику, и на экране расцветает в несколько мгновений цветок: живи, живи на Колыме до упора, станешь трижды ветераном Крайнего Севера, а Магадан останется самым молодым городом Дальнего Востока. От него пусть исходит энергия и вдохновение, которыми ты с товарищами его зарядил.

---

Записки от старости Ироническая проза Владимир Данилушкин

© Владимир Данилушкин, 2016

ISBN 978-5-4483-0671-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ванька – угадка

– У тебя Гаря, – объясняю внуку, – ранец.

А у солнышка – протуберанец

Похоже, летели той сумасшедшей ночью, когда глючил комп, на головы магаданцев вместе с зимним дождем килотонны волн-частиц из раскаленного тела солнышка, не давая вспомнить, какое мне лекарство было назначено пять лет назад в похожей, сбивающей с ног, ситуации. Поразительно, как совпало: я ведь только что перечитывал дневниковые записи ноября 05-го года, живо припоминая, как швыряло меня от стенки к стенке. Как убеждал я тогда себя: «Головой не шевельни, а то оторвется!». Надо было и рецепт врача в тетрадь подклеить. И неспешно разобраться, какая сила лишала устройчивости – уж не полтергейст ли. Фраза «поставить к стенке» вдруг предстала новым, неожиданным ракурсом.

В том году четверо знакомых мужиков умерло. От рака. Это как-то напрягает. И валит.

Имена у болезней иноземные, названия лекарств – сплошь латынь. А я же русский, зачем мне иностранщина? Я назову хворобу насморком и стану лечить домашними средствами. А не поможет, не обессудь, смертушка, тебя придется побеспокоить. Вон Чехов последнюю свою фразу по-немецки произнес: «Ихь штербе».

В 2005-м году, 13-го мая умер на руках старый кот Макс. Когда в последний раз слабо потерся о мою руку, представилось, что вот так же и мой час настанет, бессильно откинется мертвая голова.

Когда заерундил компьютер, живо вспомнилась кончина Черныша. И опять жалость к себе подступила. Еле сдержался. Отодвинулся от клавиатуры, а то ведь бывало не раз, мужчины ставят главную точку всей головой. По себе знаю: выспался однажды на клаве (так на сленге клавиатуру называют). Но вы их не слушайте, на самом деле просто уронил голову на секунду-другую. Да не на клавиатуру, а на стол, дал возможность глазам проморгаться. Как раз были включены два компа, в этом есть свой шарм, если не сказать шрам: фильмы гоняешь, а на втором – тексты. Один уж больно глючил: от сопереживания, того и гляди, оборвется сердце.

Кот был идеальный собеседник: сквозь понимающий прищур, величаво, как пращур, молча глядел с пентиумного монитора, свесив плешивый хвост на экран. Ему собаки подрали, а клетки шерсти хвоста, как клетки мозга у человека, не возобновляются.

До сих пор тот бесполезный монитор не решаюсь выбросить, а уж новый ноутбук успел состариться за восемь-то лет, наплодил в себе электронной ядовитой пыли. На экране собирается она, твердая донельзя, ей бы алмазы шлифовать. Но алмазов у меня нет, а вот в глаза эту пылюку, подобную пулям, пускать никак нельзя. Надо сентиментальные песни слушать, чтобы до слез пробирало. Я как завожу на плейере цыганские романсы, домашние стараются меня не трогать, понимают: промывка.

Кошачий год на семь множат, чтобы получить истинный возраст зверя, а компы снашиваются и того быстрей. Правда, для них предусмотрены запчасти.

Макс по кошачьим меркам целый век прожил. А железные создания с магнитными мозгами очень быстро стареют, это в них производителями заложено для ускорения технического прогресса и долларооборота.

Как правило, компы старят и своих владельцев. В 09-м году другой мой ноутбук, что в конторе, надорвался, будучи двухлетним, в нем все, что я сочинял, зернышко к зернышку притирал, погибло. Что снимал на цифровую камеру, растаяло. Несколько дней ходил, как убитый, не верил, что такое бывает. Заменили потом жесткий диск, воскресили тексты и фотки. Не все, конечно, есть и безвозвратные потери: файлы, порезанные вирусом в лапшу. Вот ведь изверги какие есть на свете. Как только их мать сырая земля носит?

Пострадал совсем новый диск, да и прежний был нестарый, опять накрылся тазом для варки брусничного варенья. И как совпало, обратите внимание: синхронно пострадал человек, петербургский друг-приятель Стас, схлопотал микроинсульт с потерей речевой и двигательной активности. Какая тут взаимосвязь, да и есть ли она? Совпадение, наверное. Телепатия между мозгом и жестким диском. Мы со Стасом электронными сообщениями обмениваемся. Как искусственное дыхание изо рта в рот.

Потом-то и питерец, и железный японодружок оклемались. То-то мне радости! Но веры не стало ноутбуку. Приходилось перестраховываться, делать копии. Нет надеги. По отдаленным последствиям похоже на автомобильную катастрофу: можно битый, искореженный мобиль и выправить, и отрихтовать, а полностью положиться на него уже нельзя: в критический момент сложится гармошкой, и «тына, тына у Мартына», сыграет вальс Шопена для чахохбили под кизиловым соусом. Сам-то в такую передрягу не попадал, к счастью, и нельзя зарекаться.

Надпись на полях 2012-го года. Опять провал. Захожу по месту бывшей работы, а комп опять в обломе.

Еще Пушкин говорил: «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной». Денег  казенных за казенный ноут я отвалил немало, но есть компьютерная фирма, которая продает еще дороже, и по праву, и по справедливости: ведь каждой деталюшке проверку задает, а уж потом отправляет на сборку. Отсюда долговечность, надежность. Вот на что надо делать ставку, понимаешь с годами. Когда шарахнет судьба разок-другой.

(Есть такое понятие – японская сборка, противоположность японской разборке якудзе). так вот это не японская сборка.

Прошло время, я успокоился. Так уж человек устроен, что верит в прочность карточного домика. И у меня не из слоновой кости башня. Даже не из моржового бивня и китового уса. Сижу я за компом, как в танковой башне, в ус не дую, сочиняю. Не спускаю энергию в свисток. Я сам с усами. А комп напрягся, предчувствуя ключевое слово Усама. Всеми своими вирусами готов в бой ринуться. Сдать меня, куда надо.

Где, где – у тебя на бороде. И у меня в усах, поскольку сам с усами. Самсунг…

Коза у козаностры

Стрелял Сережа в яблочко: недалеко

от яблони упало: у фирмы «Эпл»

своя операционная система, вирусам не по зубам

Понадкусанное яблочко – небось, Явлинский.

Еще один ужастик на фоне желчной горечи. С дробью подробностей. Дело прошлое, на Новый, 09-й год было. Настольный комп, на котором работала Гавриловна, секретарша конторы, я тогда еще не уволился, вдруг дико засвоевольничал: трехэтажные словесные формулы на нем высветились! Пришла женщина поработать на выходные, трудогольную страсть потешить, а тут такое! Изображение забора на рабочем столе высветилось, а на нем те самые короткие забористые слова, как бы из флакончика с краской выплеснуты!

«Черное слово отнимает от жизни, а красное словцо порой румянит нам лицо», – припомнилось некстати. Открывает другие файлы, открывает, остановиться не может, щеки пылают, лоб горит, а вместо ожидаемых документов такая же блинопись. Вспомнила, вернее, никогда не забывала женщина покойного мужа, матерщинника: даже он так не умел загибать. Не выплескивал, в себе держал. Потому рано ушел за горизонт, как говорят маркшейдеры. Вообще-то был спортсменом, шахматистом-разрядником. Легко ставил мат – простой и трехэтажный.

И у бухгалтера Марфы Тернопольской в тот тоже день посыпалась база данных, а вся зарплата, считай, посчитана. Снова да ладом начинай. Она тоже, как по телепатической команде, пришла на рабочее место, частично отгуляв новогодние каникулы. Уж лучше бы ей вино-пиво пить, да непьющая в доску. Чай и то без заварки швыркает: белая роза.

Обе женщины, вдовы с огромным стажем, сидели в кабинете, слова непечатные читали на мониторе, друг на друга смотрели, краснели, глазами луп-луп, плечами жим-жим. От обильных слов и выражений, непроизнесенных, а потому вдвое ядовитых, сделались как тряпичные куклы.

Отчего, почему? Похоже, вирусы? Что-то такое слыхали краем уха. Но откуда? Воздушно-капельным путем компьютерная инфекция не передаются вроде. Надо уточнить…

У кого? Ну, ясно. На все вопросы один ответчик, Иван Петрович – свет в окошке. Заходит изредка: умный, красивый, курчаво бородатый. Без седины. Запах от него, непьющего, некурящего – приятен женскому сердцу. Феромоны. Несколько лет помещение для партии содержал, в надежде, что сила несметная, общественная оправится от ран, расцветет, и сберегаемая квартира превратится в штаб-квартиру.

Обе женщины любезно составляли по просьбе кудреватого отчет для налоговых и других контролирующих органов: мол, никакой деятельности не велось, средств на счет поступило ноль рублей, ноль копеек, потрачено ноль рублей ноль копеек. Смешно? Да нет, грустно. Развелось по всей стране таких контор тьма. Они на нулях рублей себе занятость делают, бумаги туда-сюда гоняют тоннами.