Алексей Козлов - Дудль Вздул Майдан

• Название: Дудль Вздул Майдан
• Автор: Алексей Козлов
• Жанр: Поэзия

В книге представлены стихи и небольшие поэмы, разного времени, в основном – гротескные и сатирические. Оформление – автора.

---

Хорь и Калиныч

Ты помнишь милые забавы?..

Есть в нашем крае деревня,
Не помню названия всё ж,
Раньше большие кочевья
Здесь вынимали нож.
Реки, леса и хаты, —
Вот наш обычный ландшафт!
Жили здесь чаще солдаты,
Списанные на брудершафт.

Ссыльные в ветхой станице
Всё то стругали пень,
Как мне хотелось влиться
В тихую жизнь деревень!
В маленькой нашей станице
Изоб, пожалуй, под сто,
Любит здесь люд веселиться,
На дрын повесив пальто,
Любят бодаться колами,
Матерный любят частуш,
Любят дремать под стволами
Старых, корявых груш.
Бабы у нас красивы,
Не вавилонский сброд,
А парни все как гориллы,
Добрые наперечёт.
В этой деревне с обеда,
Деля и стол и кровать,
Жили два добрых соседа
Хорь и Калиныч их звать.
Хорь и Калиныч с испуга,
Иль без причины, кто б знал,
Любили жестоко друг друга,
Надев эполеты на бал.
Вместе они в мировую
Шли на германский редут
Мстить за отчизну святую,
Там, где лишь ляхи живут!
Солнцем овитые нивы!
Дон в угасании зорь!
Хорь отродясь белогривый,
Ну а Калиныч – как смоль.
Часто упившись в ср. ку,
Наш неземной кагал
Весело шёл в атаку,
А впереди – генерал.
В Февральскую, когда адом
Наполнился сельский дом,
Грабили царские склады,
Полные вражьим вином.
Быстро и точно стреляли,
Бегали, как братва,

Песню потом запевали
Стройные голоса два.
Песня у них величаво
Часто будила Фому —
Всё о Фабричной заставе,
Там, где закаты в дыму!
Которому Мать не успела
Даже уж слова сказать,
Когда за рабочее дело
Он заспешил умирать!

Есть в нашей родине слава!
В белых чулках, на коне,
Держа под мышкой бухало,
Скажет комбат, как бывало:
– Солдат Комсомольцев!
Ко мне!
Ко мне! Мы не пыль при дороге!
И не звериный сброд!
Знают на небе боги,
Кто здесь веками живёт!
И сразу из далей и высей,
Из сопок и дальних болот
В ответ донесётся: «Возвысим
«ОССОВИАХИМ» и Флот!»
Годами в военном горниле,
Под вспышками звёздных зорь
Честно отчизне служили
Верный Калиныч и Хорь.

В платье из кошенили
В чёрных чулках на меху
Вместе они кружили
В кавалерийском полку.
Вместе рубали белых,
Когда им привелось
Вдвоём проявляли смелость,
А не позорный авось!
Библия – луччая книжка,
А не …ня-заморочь!
Сын был у Хоря – мальчишка,
А у Калиныча – дочь.
Так бы их сердце и билось,
Дней уходила чреда,
Когда б той порой не случилась
В деревне большая беда.
С этой тревожной эпохой
Словно сроднился поэт,
Должно быть ещё с Еноха
Не было таких бед!
Дорогой от барского сада,
На хутор Колючий Пырей
Ехала с песней бригада
Вдоль колосистых полей,
«Хлеба стране!
Да скорей!»
Казалось чего ещё надо?
В мире большая страна!
Мы замочили гада —
Гада меньшевика!
Мы замочили кадета!
Тут им не Альбукир!
Кто нам спасибо за это
Скажет на весь мир?
Больше белый не будет
Гадить с попом заодно,
Больше кулак не прокутит
Всё трудовое зерно!

В это же время за морем,
В тихой святой стороне
Стройный Калиныч за Хорем
Тихо трусил на осле.
Ах, золотистые дали,
Солнечный склон на горе!
Часто на фронте мечтали
Люди о новой поре!
Везли они в город на рынок
Снизку сушёных рыб,
Пару германских пластинок
И найденный в поле гриб.
Вместе они увидали
Пыльный отряд ездоков,
Вместе они поскакали
Встретить троих седоков,
Спросить их: «Питья не надо!
Может, ещё чего?»
А тут из Колхозного сада
Солнце уже ушло.
Хмурились донские дали,
Громко кричали враны —
А комсомольцы искали
Спрятанный хлеб страны!
Обшарили всю округу,
Тыкали штыком в копну,
И говорили друг другу:
«Хлеб спасёт нашу страну!»
Было его немало,
И обнаживши сталь,
Партия их послала
С заводов и фабрик вдаль!
Двое – малые ребята,
Третий – тёртый калач,
Всем – ничего не свято,
Плачь ты хоть тут, иль не плачь!
Долго не стал собираться
Солдат Комсомольцев вдаль:
– Мы – коммунисты ведь, братцы,
А не какая-то шваль!
Жизнь – не простая штука!
В ней победит не любой!
Был командир у них – сука,
Настоящий Плейбой!
Калиныч неловко спешился,
С мыслями: «Ай-яй-яй!»
Он в этот год отличился —
Снял неплохой урожай.
И Хорь не обижен в пьянке,
Значит расклад таков:
Снял он с хорошей делянки
Семьдесят семь мешков!
Десять мешков толокнянки,
Динадцать – мака стебли,
Сою он спрятал в портянки,
И двести мешков конопли.
«Вокруг нас ленивые морды,
Бия баклуши живут!»
В нём закипала гордость
За свой, за крестьянский труд!
Марья была довольна:
«Купим платок и шаль!
К Троице треугольный
Добавим летучий фонарь!
И заживём, как Саша…
Мельник! Ты помнишь его?..
Дом его – полная чаша!
В доме навалом всего!
Расчёска – о ней в гордыне,
Мечтал хитропопый Арон,
«Библия» в ледерине
И голубой патефон!
Теперь душевная рана!
Перевернулось всё вмиг!
Наполеоновским планам
Путиловец сделал кирдык!
А комсомольцы галдели:
«Это понятно ежу!
Вы, товарищ Петелин,
Не правы, я вам скажу!
Всякий в пустыне скиталец!
Вот, что я вижу, старик:
В рот им засунь только палец-
Руку отхватят вмиг!
У каждого хата с краю,
А хлеба навалом средь дыр!
Я этот народец знаю!
Всё закопали в сортир!»
Вы говорите, не надо
Вечером драть дышло,
Мол, из колхозного сада
Солнце уже ушло!
Умеет дать подзатыльник
Мелкопоместный барон!
Есть у него и будильник,
И городской патефон!»
Кто его знает, как встретят
Нас хуторяне под ночь,
Не каждый второй из них бредит
Нам с продразвёрсткой помочь!
Придётся метелить их горько,
Приказ командарма таков!

Хорь и Калиныч тихонько
Глянули из кустков.
Переглянулись неловко,
Руку подали вслед —
Коль уж идёт перековка,
То верных рецептов нет!
Прокравшись по кошенили
В революционном брэду,
Путиловцев всех замочили
В тихом колхозном саду.
Всех аккуратно разули,
Ни слова не выдав из уст,
И на могиле воткнули
Пышный смородинный куст.
Долго кукушка рыдала,
И каждый думал: «По мне!»
Долго заря полыхала
В невыносимом огне.
Жнец уберёт, что посеет,
Всё справедливо в миру!
Куст каждый год пламенеет
В августе на юру!

Есть в нашем крае деревня,
С названием Богудож.
Раньше большие кочевья
Здесь вынимали нож.
Вспомнилось старая рана
Рыжий комбат на коне,
И голосок из тумана:
«Солдат Комсомольцев!
Ко мне!»
Зимою по горло валило.
Снежное море в свету.
Я, вспомнил, когда это было, —
В тридцать первом году!
Вспомнилась дева – отрада,
Пыльное овин и село,
И как из колхозного сада
Солнце за гору ушло…

Старые стихотворения

Ласточка

На поезде быстром отправься скорей,
Оставь в одиночестве дом.
Пусть чистая ласточка южных морей
Тебя осеняет крылом!
О северном парне лишь ветер свистит,
Да ива пускает слезу.
Пусть крона платана тебе шелестит
О тот, что не произнесу.
Будь умной и ловкой, как можешь одна
И лучшие сны береги,
И если не я, то морская волна
Крепкой коснётся ноги.
От северных вьюг убегая скорей,
Оставь в одиночестве дом.
Пусть юная ласточка тёплых морей
Тебя осеняет крылом.

Виргинский лес

Когда вдали остались наши братья
И горный склон, точимый темнотой,
Нам распахнул холодные объятья
Виргинский лес, огромный и пустой.
В бездонном одиночестве под древом,
В недобрый час попробуй разберись,
Что скрыто за ритмическим напевом
Мачт, здравым смыслом устремлённых ввысь.
Минув провалы, топи и коренья
Низины той, я ясно ощутил
То смутное, неясное томленье,
Что ясной мысли прибавляет сил.
Как червячок, нацеленный к обеду
Сидящего в берлоге барсука,
Учитель мой сейчас спешил по следу
Идущего вперёд ученика.
Я глаз вручил мельканиям и дырам,
Мне в форме веток чудился намёк
На паука, чья сеть царит над миром
И бренных жизней умаляет срок.
Он лил слова, я знал, что эта страстность —
Ответ на страх, страх божеский, но я,
Я краем сердца чувствовал опасность
В отсутствии животных и жилья…
Когда вдали остались наши братья
И горный склон, точимый темнотой,
Нам распахнул холодные объятья
Виргинский лес, огромный и пустой.

Jack Steal Hut

This is the hut that Jack steal.

This is the China Bible
That grow mouldy in the hut that Jack steal.

This is the mad rat,
That ate the China Bible
That grow mouldy in the hut that Jack steal.

This is the crazy fat Cat,
That killed the mad Rat,
That ate the China Bible
That grow mouldy in the hut that Jack steal.

This is the Legless Colonel,
That worried the crazy fat Cat,
That killed the mad rat,
That ate the China Bible
That grow mouldy in the hut that Jack steal.

This is the June Judge with the crumpled horn,
That tossed the Legless Colonel,
That worried the crazy fat Cat,
That killed the mad rat,
That ate the China Bible
That grow mouldy in the hut that Jack steal.

This is the Countess dissolute,
That milked the June Judge with the crumpled horn,
That tossed the Legless Colonel,
That worried the crazy fat Cat,
That killed the mad rat,
That ate the China Bible
That grow mouldy in the hut that Jack steal.

This is the Miser Boss all insolent and predatory,
That kissed the Countess dissolute,
That milked the June Judge with the crumpled horn,
That tossed the Legless Colonel,
That worried the crazy fat Cat,
That killed the mad rat,
That ate the China Bible
That grow mouldy in the hut that Jack steal.

This is the False Priest all shaven and shorn,
That married the Miser Boss all insolent and predatory,
That kissed the Countess dissolute,
That milked the June Judge with the crumpled horn,
That tossed the dog,
That worried the crazy fat Cat,
That killed the mad rat,
That ate the China Bible
That grow mouldy in the hut that Jack steal.

This is the fucking Cock that crowed in the morn,
That waked the False Priest all shaven and shorn,
That married the man all tattered and torn,
That kissed the maiden all forlorn,
That milked the June Judge with the crumpled horn,
That tossed the Legless Colonel,
That worried the crazy fat Cat,
That killed the mad rat,
That ate the China Bible
That grow mouldy in the hut that Jack built.

This is the Crew Farmer sowing his corn,
That fuck the cock that crowed in the morn,
That waked the False Priest all shaven and shorn,
That married the man all tattered and torn,
That kissed the maiden all forlorn,
That milked the June Judge with the crumpled horn,
That tossed the Legless Colonel,
That worried the crazy fat Cat,
That killed the mad rat,
That ate the China Bible
That grow mouldy in the hut that Jack steal.

Сенегал