Оксана Демченко - Вышивальщица. Книга вторая. Копье Вагузи

• Название: Вышивальщица. Книга вторая. Копье Вагузи
• Автор: Оксана Демченко
• Жанр: Русское фэнтези

«Когда ты понял, что стал мастером?» – спросила Тингали, имеющая дар шить, у Ларны, по общему мнению предпочитающего разрубать узлы топором. Без всякой там штопки-правки… Вопрос этот чем-то похож на просьбу о вышивке: одно дело высказать такую просьбу, и совсем иное – увидеть и принять её исполнение. В этой истории многие задали вопросы себе и миру. Кое-кто смог принять ответы, хотя иной раз они – непосильны. А Ларна… Он зачехлил топор, но умение разрубать узлы не утратил!

---

– Не потяну, – признал Ронга, весело хлестнув усами по потолку и тем ссыпав щепоть побелки на голову трактирщика. – Придётся ограничиться мирной ночевкой. Комнаты мне и капитану Мальку приготовишь?

– Выры ар-Раги, – гордо приосанился трактирщик, возвышая голос, – в замке нашего хранителя ар-Шарха не живут. Потому что мой трактир куда краше и уютнее. И капитаны дальние, северные, тут останавливаются на ночлег.

– Погрома не будет? – огорчились за дальним столом.

Трактирщик не изволил услышать подлого намека на любовь к зрелищу разрушения его заведения, развернулся и удалился во внутренние помещения, видимо, готовить ночлег для гостей. Малек доел рыбу, завершил историю последнего боя Шрома и схватки Ларны с кландом, закованным в сталь доспеха поверх панциря. Отмечая победу выродёра, Ронга сделал-таки два оборота по своей беговой дорожке. Чуть помедлил и добавил ещё два. Отдышался, жадно выпил тагги.

– Я подам ему всё руки, шесть, – заверил он Малька. – Человек зарубил на суше выра в стальном панцире? Вооруженного выра! Одним топором, имея всего две руки и тонкий малый доспех? Он мне нравится. Ты сыт? Отдыхай, здесь хорошие комнаты и для людей, и для выров. Утром побежим в пустыню и встретим гостей, первыми. Уже люблю их всех, ты хороший рассказчик.

«Встретить первыми» – нелепая идея…

Ещё в пустошах, на краю опасных земель, в обозначенном заранее месте, имелась первая застава встречающих. Люди из Горнивы привезли, как и было уговорено, воду, пищу. Натянули толстый двухслойный полог для отдыха. Убедили путников передвигаться ночами, как и намечал Ларна, подтвердили правильность отдыха днем. Выделили проводника, указавшего следующую заставу. Даже сникший и пересохший Хол через три таких удобных перехода повеселел и счёл пустоши вовсе не опасными для подготовленного выра, которого сопровождают опытные люди. Еще два перехода – и Хол освоился с сухопутным ритмом жизни. Вспомнил, что он – лоцман. То есть проводник! Занял место передового всадника в группе. Он первым заметил встречающих – не людей Горнивы, других. Пригляделся, ощупал длинными пальцами верхних рук канву, которую понимал с каждым днем всё полнее и точнее.

– Малёк! – голос предательски сорвался в детский писк восторга.

Выр отдал повод и защелкал, убеждая вороного поторопиться. Страф принял сразу с шага в резвый скок и очень скоро домчался до высокого уступа, вершину которого занимал незнакомый светло-серый с прозеленью выр. Ронга – а это, само собой, был он – приветственно шевельнул усами. Буркнул Мальку «держись» и, надеясь на силу лап и привычку, сиганул со скалы вниз, хотя там были камни…

– Человек едет верхом на мне, – прогудел он, подбираясь вплотную к страфу и поглубже пряча из осторожности глаза в надглазья, – выр катается на вороном! Воистину, мир изменился. Славно! Я рад. Хол ар-Ютр, приветствую. Мой замок и моё сердце открыты для тебя. Но есть одно условие: следующий раз приезжай гостить со своим дядькой, с капитаном Трагом.

Ронга обернулся к подъехавшему, спрыгнувшему со страфа Ларне. Исполняя своё обещание, протянул ему все руки.

– Как видишь, они пусты, – торжественно сообщил выр. – Я не держу на тебя зла, бывший выродёр. Ведь бывший?

Ларна кивнул и улыбнулся в усы, раскрыл свои ладони. Неторопливо, соблюдая ритуал примирения, провел ими по вырьим пальцам. Помог спешиться Тингали, представил всех спутников и пошел рядом с Ронгой, рассказывая о столице, выслушивая новости юга. Снова кивнул, признавая точность планов молодого ар-Рага: в замке ар-Шархов придётся задержаться по крайней мере на неделю, меньше – невежливо, их хранитель ждёт пересказа столичных известий и сплетен. Что ещё важнее – за это время Хол восстановит силы и подготовится к встрече с пустыней: ему следует погрузиться в масло, чтобы пропитаться им впрок. Земли за проливом сухи и недобры к вырам, а прощённый после исполнения службы пожилой выродер, знающий не понаслышке о «странном месте», живет теперь далеко от берега. Туда, собственно, Ронга и намеревается проводить гостей. Чтобы своими ушами услышали рассказ и задали вопросы, если они накопятся.

Глава четвёртая. Ларна. Великий ящер юга

Берег южных земель ар-Рагов за проливом удалось вблизи рассмотреть лишь десять дней спустя. На людской лад край именовался Арагжа: древнее название его забылось, а новое уважение к вырам ар-Раг накопилось и стало так велико, что их имя впиталось в имя земель, стало неотъемлемой его частью.

В порту Ронгу встретили радостно. Тут его чудачества не полагали обидными или нелепыми. Скорее находили в них повод для гордости: вот как силен младший ар семьи!

Тингали общего приветственного шума не слушала. Она с восторгом рассматривала деревья, высаженные у самого причала для создания тени. Ничего подобного в жизни не доводилось видеть! Крона круглая и плоская, ствол ровный, невероятного красного цвета. Веточки ещё темнее – багровые. Плетутся тонким узором, так плотно – небо сквозь них едва видать! А листва-то зеленая, яркая и густая. Не дерево – а прямо гриб-беседка от солнышка. И красиво, и прохладно, и уютно. Хочется сделать вышивку на память, хоть так сохранить радость первого взгляда на плетение дивных ветвей. Но – увы… Для багрянца надобны те самые «золотые» нитки из столичной лавки, сочтённые слишком крикливыми, негодными к делу.

Север не ведает столь яростных цветов! Север приучил её глаза к тонким оттенкам, мягким, как теперь кажется, прелым и изрядно выцветшим… Ларна усмехнулся в усы. Вот уж на кого глянуть боязно! Всё примечает и на все у него найдется слово. Пойди заранее угадай, насмешливое или сочувственное. Тингали несмело улыбнулась в ответ. Припомнила, как сказал ей однажды сероглазый: он вдвое старше. Тогда слова показались обидой, острым намёком на её невзрослость. Теперь, пройдя бок о бок с бывшим выродёром непростой путь через пустоши, обиду удалось высушить и развеять по ветру… Да, вдвое старше. И потому за его спиной спокойно. Пусть себе насмехается, ведь не со зла, просто иначе не умеет. Привык к хищному миру и сам заранее клыки показывает – даже в улыбке.

Ларна ничего не сказал. Молча запустил руку в походный мешок, извлёк тряпицу и сунул в ладони. Тингали жадно разворошила подарок. И рассмеялась. Те самые «золотые» нитки!

– Откуда ты вызнал, что пригодятся мне? – поразилась она.

– Этот край порой зовут праздничным узором Ткущей, – отозвался Ларна, обнимая за плечо и толкая из тени дерева вперёд, ведь все уже покинули причал. – Ты не видела здешних мест, я сам – тоже… Но я был наслышан. Мне рассказывал приятель. Мол, кто пристанет раз к берегу Арагжи и глянет на её прибрежные долины, особенно закатные или рассветные, тот или возненавидит край и утратит покой, стремясь покинуть его, или полюбит… и более не захочет отплыть никуда.

– Возненавидит? – не поняла Тингали.

– Моей душе в этом крике цвета нет родных звуков, – поморщился Ларна. – Видно, я и правда принадлежу северу. Точно, как было обещано: глянул и готов дать команду к отплытию. Мне видится кровь в плоских красных деревьях. Море тут яркое, незнакомого цвета, словно я вдруг стал морю чужой. Нет, Тинка. Не моя это земля. Никогда не поворачивал назад, но теперь был бы рад. В предчувствие беды я не верю. Но – испытываю. От Клыка не отходи ни на шаг, обещаешь? Он получше меня охранник. И ему тоже не по сердцу этот край.

Подтверждая слова Ларны, вороной страф сам занял место рядом с рукой и двигался по широкой улице танцующим коротким шагом, высоко вскидывая лапы и демонстративно лязгая выбрасываемыми и втягиваемыми когтями. От урождённой масти, полуночной, за время пути по пескам мало что осталось: перо под безжалостным солнцем будто переплавилось, обрело тон закаленной стали, серо-перламутровый.

Тингали положила руку на тёплую чешую стрьфей ноги, улыбнулась. Чего бояться ей при таких защитниках? Да и Кимочка вон – близко идёт, с Марей беседу завёл, улыбается. Им обоим нравится Арагжа. Глянцевые чёрные волосы Марницы так и летят над плечами: женщина оглядывается, крутит головой. Синие глаза горят ярко, южное небо их наполнило сиянием глубокого цвета, настоящего…

Малёк закончил разгрузку галеры, убедился, что люди размещены удобно, и догнал своего капитана. Отчитался, пошёл рядом. Он тоже улыбается, захвачен в плен яркостью праздника здешних красок. Того и гляди, в танец пустится. Только хмурость капитана и мешает ему радоваться в полную силу. Ларна чуть усмехнулся.

– Не на тот хвост ты сел, воспитанник Шрома. Избрал бы родичами ар-Рагов, жил бы в их замке. Глядел бы со стены на плюшки древесных крон. Сверху они, пожалуй, поприятнее смотрятся. Зеленые, и всего-то. Без крови стволов.