Оксана Демченко - Вышивальщица. Книга первая. Топор Ларны

• Название: Вышивальщица. Книга первая. Топор Ларны
• Автор: Оксана Демченко
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос

Стежок за стежком складывается узор. Кто-то желает любой ценой внести в узор имя… а иные имена сами вплетаются, да так, что не выпороть. Мировой канве тяжело принимать узор подлости. Столько узлов наделано, грубых следов по изнанке пущено – не счесть! Эта история о том, как выпороть из сердца грубую нитку мести, а неуловимую сказку вплести в явь.. В общем, жили-были люди да выры. И первым бойцом выров был Шром, а лучшим убийцей вырой – Ларна… И каждому из них досталась своя вышивка.

---

– Откуда ты всё знаешь?

– Ларна занимается братом Боргом, – в голосе Шрома проявилось мрачное удовольствие. – Тебе не надо смотреть и слушать. Совсем не надо, да.

Шром выбрался на верхнюю галерею замка. Промчался по ней и стряхнул Малька возле массивной двери.

– Здесь храним книги. Золотые. Иди, смотри, как это выглядит. Привыкай. Скоро мы отплываем. Время нас предало, Малек, да. Если не найти выход теперь, позже искать станет некому. Про стекло и способ составления копии листов всё помнишь, да?

– Всё, дословно.

– Пробуй, для того ты здесь. – Шром сбросил ношу, занимавшую всё это время его нижние руки и до сих пор малопонятную Мальку. Яростно щелкнул клешнями, перерубая полированное дерево засова. И, не сдержавшись, правой остро взвизгнул снова, уже по камням стены, высекая искры и разбрызгивая мелкое крошево. – Проклятые гнилые законы и вонючие мудрецы, перехитрившие себя самих! Я, потомок рода, не могу войти и читать книги своего рода! Сплошное стекло… И скалы внизу. От кого мы прячем прошлое? От себя? Беспамятные мы, даже честь наша – она на таком же стекле основывается, никому не близка и не нужна. Оттого и не в почёте. Всё забыли и променяли на выгоду, да. Ненавижу. Где мне найти врага, понятного живого врага, которого можно сделать мертвым и так решить проблемы? Хоть бы оказался прав Ларна! Колдуна мне, ох как хочу завалить здоровенного злодея-колдуна, да-а.

Огромный выр развернулся одним движением, крутнулся на панцире ловко поджатого хвоста – и заспешил прочь, время от времени метя стены глубокими следами своего бешенства. Малёк восхищенно погладил выбоину в полированном мраморе. Он знал, как крепки клешни неущербного. Но знать и видеть воочию – не одно и то же.

Малек уперся в тяжелую створку и стал её оттеснять всем весом своего худенького тела. Грустно усмехнулся: библиотеку не открывали непомерно давно. Бронзовые петли двери глухо жаловались на забвение, сопротивлялись. Но упорство – оно порой важнее силы. Если толкать, не унимаясь и не жалея себя, преграда сдастся первой.

Когда дверь образовала малую щель, годную для проникновения, Малек позволил себе отдых. И рассмотрел зал от порога. Не усомнился, строили люди. Видно по всему: красивые боковые коридоры с высокими окнами. Много света, узор на стенах лиственный, такой вырам ничуть не нужен, чужд. Тем более был чужд тогда, в незапамятные времена уважения к глубинам.

– В этом замке прежде жил князь, – вслух предположил Малек, припомнив сохранившееся лишь в сказках название правителя людей. – Или этот… владыка. На юге были владыки, так, кажется. Теперь я знаю точно: они были. Это правда. Вон там нарисованы люди на стенах. Их стирали ударами клешней, но не стёрли. Прошлое упрямо, дядька Шром. Оно тогда не захотело умирать. И теперь не пожелает.

Утешив давно покинувшего коридор дядьку и самого себя, Малек замолчал и сосредоточился на исследовании стеклянного пола. Чуда, о каком прежде и слышать не доводилось.

Пол состоял из крупных, не вполне прозрачных, несколько кривоватых пластин-квадратов по сажени каждая. Некоторые пластины крепились к основанию – балкам. Иные висели на цепях. Между пластинами тут и там имелись щели – широкие, опасные. Как и обещал Шром: «Там нет ничего устойчивого. Всё колеблется и норовит вывернуться, а то хуже, разбиться. Сбросить вниз, на скалы и верную смерть»…

Малек презрительно фыркнул. Не дурнее других. То, что одни построили, другие обязательно переиначат и приспособят. Он внимательно слушал дядек, он учился уму и у самого Ларны. Он выживал довольно долго в городе, уворачиваясь от охраны и стражей. Справится и здесь. Главное – не спешить и не делать глупостей. Ни одной глупости. Первая же сбросит вниз, сделавшись последней…

Оставленный Шромом груз оказался мешком, тяжелым и довольно большим. В нем нашлось всё то, что обещал ещё на галере дядька. Тонкие стержни для крепления, прочные и удобные. Веревки с крючками и мягкими петлями. Присоски – изобретение выров, подобное устройству их задних вспомогательных лап. Клей, сохнущий почти сразу. Шершавые налокотники и наколенники из кожи хищной рыбы – скалозуба.

Перебор сокровищ занял немало времени. Темнота спустилась на замок и мешала все сильнее. Под стеклянным залом нечто шуршало, звякало и смутно щелкало. Малек не любопытствовал. Ему поручено большое дело – можно ли не исполнить?

Свет зародился в недрах внешней галереи. Окреп, наполнил коридор. Ларна без звука прошел и сел рядом, на пороге зала. Изучил аккуратно рассортированные вещи.

– Молодец, не полез вперед глупо, не разобравшись. Страшно тебе?

– Вот ещё…

– Страшно, само собой. Это хорошо. У кого страха нет, тому камни внизу – итог похода. За книгами нам лезть ночью. Света не будет. Это худшее из условий. Шрон сказал: можно обмануть и такое. Дал жидкий свет глубин. Что за штуковина, доподлинно не знаю. Но вот она, в лампе. То есть – в чаше. Набираешь сюда и аккуратно забрызгиваешь зал.

– Удобно, – обрадовался Малек.

– Веревку привязал? Я буду страховать отсюда. Не спеши, сейчас у нас есть время. Там, в зале, многие плиты крепятся не так, как кажется сверху и сбоку. Есть балки качающиеся, они могут разбить стекло. Есть поворотные. Но это Шром рассказывал тебе. Готов?

– Знамо дело.

– Не вскидывайся, успокойся. Это не приключение, а важная работа. Твой долг перед семьей, можно сказать… – Ларна криво усмехнулся. – Дожили. Семья выров и людей, а я, выродёр с опытом, оказываюсь в роли доброго приятеля. Стоило Шрому прыгнуть, и мир начал переворачиваться. Правда, пока это мало кто замечает. Меня радует то, что упрямец наконец-то поверил в колдуна.

– Он просто зол, – запротестовал Малек. – Ему нужен враг.

– Неужели и ты не веришь в злодея, стоящего за всеми бедами? – расстроился Ларна. – Жаль, он был бы удобен. Может, я потому и придумал его. Один большой злодей легко устраняется силами одного славного героя. Я хотел стать героем, даже если – мертвым… Славы я хотел, памяти на века. Смешно признавать подобное, я же не мальчишка. И больно – тоже. Как менять мир, если злодея нет, но все мы носим яд в себе? Так сказал Шрон. Он, пожалуй что, мудр… Иди, теперь ты привык к полумраку и успокоился.

Малёк кивнул. Ларна оттолкнул створку двери, настежь распахнул ход в зал. Первая стеклянная плитка лежала близко и удобно, образуя узкую щель, которую легко перешагнуть. Малек презрительно прищурился на столь явный и убогий обман. Начал крепить плитку к полу коридора парой стержней и клеем. Ровно и широко, за самые углы грани. Выждал, проверил. И осторожно тронул рукой. Прочно, не норовит вывернуться и уронить. Сажень, можно считать, пройдена.

– Вперед лезешь, как полоумный, – насмешливо предположил Ларна. – Не советую. Крепление плиток к потолку самое сомнительное. Могут обрушиваться, качаться и крутиться. Но – дело твое.

– Так вправо плохо, наклонная она. И влево…

– Это твой путь. Я просто рассуждаю вслух.

Малек сердито замолчал. Глянул на заманчивую удобную плитку, подвешенную на цепях. От неё еще одна, и еще – и вот уже середина зала… А крепить правую, наклонную и явно верткую – трудно, к тому же она не приближает к книгам, расходуя время, клей, стержни и силы. Малёк тяжело вздохнул – и повернул вправо. Второй раз крепить было сподручнее, работа удалась гораздо быстрее. Ползти по чуть наклонной поверхности, вопреки опасениям, оказалось легко, рыбья шкура впивалась в гладкое на ощупь стекло с усердием, достойным уважения. Не создавала трещин, что тоже важно.

Выбор третьей плитки Ларна не обозначил словами. Сам думай, вот смысл его молчания, – вздохнул Малёк. Выбрал дорогу к середине зала. Надёжно закрепился, пополз… И всё шаткое сооружение, собранное на тонких штырях и клее, жалобно задрожало.

– А говорил, «не дурнее иных», – в голосе Ларны прозвучала насмешка. – Почему не крепил боковые плитки? Думаешь проскочить на одной удаче? Непрочно уже теперь, а дальше станет совсем плохо. Возвращайся и исправляй.

Малек не отозвался. Он качался на только что закрепленной плитке, слушал скрип стержней, смотрел, как тянется упругий клей. И ощущал, что сердце превратилось в огромный гулкий барабан, отбивающий ритм страха. Оторвать руки от стекла сделалось невозможно. Шевельнуться – тоже. Кромки двух плиток то расходились, то соприкасались с мерзким визгом и хрустом. Сунься он вперед чуть резвее, плитки уже выискали бы повод разбиться…

Дыхание вернулось в норму постепенно, небыстро. Танец неравновесия затих. Малёк осторожно отполз назад. Закрепил первую плитку еще раз, вторую – не только к первой, но и к полу коридора. Третью к соседним.

– Так – хорошо?

– Следующий раз у кого спросишь? Не знаю. Сам думай и сам решай.

– Но, Ларна, ты же видишь… Я решаю.