Александр Графов - О хирурге. Хирурга жизнь – совсем не мёд

• Название: О хирурге. Хирурга жизнь – совсем не мёд
• Автор: Александр Графов
• Жанр: Русское современное

Рассказы хирурга о былом, пережитом. Александр Кимович Графов работает хирургом более 40 лет. Он прошел путь от рядового ординатора до профессора кафедры.

---

О хирурге Хирурга жизнь – совсем не мёд Александр Графов

© Александр Графов, 2016

Редактор Альфрид Изатулин

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГРАФОВ АЛЕКСАНДР КИМОВИЧ, ПРОФЕССОР, Д. М. Н., ВРАЧ ХИРУРГ ВЫСШЕЙ КАТЕГОРИИ

Предисловие

Своими записками о хирургии профессор Александр Кимович Графов практически сбивает неподготовленного читателя с ног, а студентов лечебного факультета, тех, кто планирует посвятить себя профессии хирурга, пугает! Таково первое впечатление после прочтения.

Следует ли так называемому неподготовленному читателю узнать все про обратную сторону работы хирурга?

Этот вопрос неоднократно и безрезультатно обсуждался в средствах массовой информации. Наши друзья журналисты, как правило, пишут только про поверхностные, или как они выражаются, социально-значимые моменты. Либо про светил хирургии:

– Профессор вышел из операционной, вытер пот со лба и сказал: больной будет жить!

Либо про ошибки хирурга, причем во втором случае очень охотно, брызгая слюной.

Однако, в отличие от газетных статей и роликов на ТВ, книга о работе хирурга, написанная практикующим хирургом будет весьма интересна и для не медиков! Ибо изложена профессионалом.

Для будущих хирургов эти записки имеют значение напутствия отца своим сыновьям. При этом не следует забывать, что стезю хирурга мы выбираем добровольно!

Записки написаны понятным, практически безукоризненным языком. Особо следует подчеркнуть: автор пишет и о своих учителях, тех, кто стоял у операционного стола за спиной ученика.

Тематика каждого рассказа это жизненный случай, трагичный или оптимистичный по исходу.

Впрочем, каждый врач, будь он специалист хирургического или терапевтического профиля, имеет в своем прошлом такой же груз памяти. Это и есть наша профессиональная жизнь! Все это правда!

Уверен, книга будет иметь успех!

Военный хирург в отставке, к. м. н., член Российского союза писателей Альфрид Фаридович Изатулин

О хирурге
Хирурга жизнь – совсем не мёд.
Ведь час распятия грядёт.
И – словно смерклось на земле.
Остался маьчик на столе…
Я отдал всё. Я изнемог.
Но уберечь его не смог.
И вот бреду, не видя дня.
За что – его? За что – меня?
Кто это сделал – дьявол, Бог?
Зачем мне скальпель в руки лёг?!
Мне свет не мил. Мне мерзко жить.
Мне не с кем горе разделить.
Ни сил, ни слов, ни мнений нет.
Но я иду держать ответ…
Иду туда, судьбу кляня,
где ждут родители меня.
Стекло. За ним они стоят.
Я открываю двери в Ад…

профессор Самарского государственного медицинского университета Виктор Петрович Поляков

Беседы в ординаторской

История одной фотографии в газете

Недавно на телеканале «Дождь» услышал очерк Алёны Долецкой о своём отце С. Я. Долецком. Это короткое эссе для непосвящённого зрителя дань памяти, любви и уважения дочери к своему отцу. Всё сказано очень корректно в интеллигентной форме, без намёка на знаменитость и профессиональную значимость С. Я. Долецкого, как учёного, академика, детского хирурга, Учителя для многих хирургов бывшего СССР.

Передо мной вырезка из газеты «Орловская правда» за июнь 1973 года ко Дню медицинского работника. На фотографии профессор С. Я. Долецкий и врачи интерны Орловской областной больницы, на которой я, молодой хирург-интерн, запечатлён рядом со Станиславом Яковлевичем. Надо сказать, что это были одни из первых выездных курсов усовершенствования врачей, проводимых кафедрой детской хирургии Центрального ордена Ленина института усовершенствования врачей. До этого работники кафедры провели выезды в г. Фрунзе, г. Сухуми, г. Душанбе. Обучение вели две группы учёных. Первую группу возглавил профессор Виктор Васильевич Гаврюшов. Вместе с ним приехали доцент Виктор Павлович Киселёв и ассистент Алексей Борисович Окулов. Их сменили профессор Станислав Яковлевич Долецкий, доценты Ирина Антоновна Королькова, Валерий Михайлович Балагин.

Это уже история, но надо сказать, обучение в то время воспринималось врачами в буквальном смысле. Посещаемость курсантами была 100%, плюс приходили на лекции свободные от работы врачи всех специальностей. Маленький лекционный зал областной больницы не мог вместить всех желающих, не хватало мест, приносили стулья, сидели по двое. Тишина, слышно каждое слово лектора, все что-то пишут, потом диспут, ответы на вопросы, решение ситуационных задач, обсуждение и т. д. Теперь другие времена, другие учёные, да и врачи не те. Нет того азарта, простоты, честности, может быть того таланта, самоотверженности, увлечённости.

Все ждали приезда Станислава Яковлевича Долецкого. Что я знал в то время о детском хирурге С. Я. Долецком? Читал его монографии: «Паховые грыжи у детей», «Диафрагмальные грыжи у детей», «Двухтомник по детской хирургии в соавторстве с Ю. Ф. Исаковым», «Гнойно-воспалительные заболевания новорождённых в соавторстве с А. И. Ленюшкиным». Заведующая отделением детской хирургии Орловской облбольницы Нона Тимофеевна Назарова, знавшая Станислава Яковлевича лично, сказала, что его жена известный хирург-онколог Кира Владимировна Даниэль-Бек.

Лекция. Читает профессор С. Я. Долецкий. Полон лекционный зал. Быстро входит мужчина среднего роста, лет за 50, с залысинами на голове, полон энергии, жизнерадостный, излучающий какой-то тёплый свет и начинает рассказавать об остром аппендиците у детей. Никаких текстов у него нет, просто ходит между рядов и говорит. Как это всё записать? Видя нашу растерянность, говорит – мою лекцию можете не записывать, а что будет особо важным, я вам продиктую. Прошло почти 40 лет, я помню эти важные замечания: «Операции у детей требуют принципиально других мануальных навыков», «Динамическое наблюдение за ребёнком – это не записи в истории болезни через каждый час, а время для дополнительного обследования», «Без нужды не оперируйте детей по ночам, не тащите в операционную, ткнув спросонья палец в живот», «Возможности детского организма беспредельны – помогайте ему, а не лечите», «Марлевый тампон в брюшной полости у детей – очень плохо», «Не ампутируйте ногтевые фаланги у детей при открытых переломах, а делайте ПХО», «Не начинайте общее обезболивание у детей, не поставив зонд в желудок».

Показательные операции проводились в Орловской областной больнице и в городской больнице скорой помощи им. Н. А. Семашко, где в то время было детское хирургическое отделение. Курсантов и врачей, желающих посмотреть, как работают учёные, собиралось так много, что ни одна операционная не могла с этим справиться. Брались подставки, размещались по росту за спиной ассистента, ну а помыться с профессором С. Я. Долецким было пределом всех мечтаний. Нам молодым оставалось смотреть из-за спин, ожидая в любой момент, когда старшая операционная сестра возьмёт за рукав халата и бесцеремонно удалит из операционной за то, что у тебя нет сменной одежды, не та маска, нет бахил и так далее. Причин найдёт очень много, возражать бесполезно. Поэтому нам оставалось видеть руки оперирующего, слышать как подаются в руку, с лёгким шлепком инструменты, да комментарии по ходу операции. Бросается в глаза лёгкость в работе рук, нет крови на перчатках, уверенность, чёткость, слаженность и ещё, что-то непонятное. Слышу рядом реплику – Не работает, а играет. Виртуоз! Много позже, сделав много тысяч операций, увидев, как оперируют очень, и не очень известные хирурги, понял – это была музыка. Операционный стол, пациент, руки хирурга, музыка, Космос. Рояль, руки пианиста, музыка и Космос! Души наши в Космосе, но у пианиста они возвращаются обратно, у хирурга одна может там остаться. Дай Бог, чтобы было как у пианиста. Мажор не переходил в минор. Дай Бог! И кто скажет, что хирург не пианист? Кому легче? Аплодисменты, или тихо «Спасибо за работу» и тишина, жужжание дыхательного аппарата, суета анестезиолога. Возвращение души.

Раннее лето, суббота (тогда по субботам работали), вечереет. Мы на скамейке перед областной больницей пьём портвейн за 2рубля, 37 копеек. Бутылки 3 по 0,75 на 5 человек, батон, стоят в портфеле. Два стакана взяты из общежития у входа в областную больницу. Болтаем, спорим, веселимся. Обсуждаем, где купить модные в то время монографии: Малле-Ги «Синдром после холецистэктомии», К. С. Симоняна «Перитониты», Г. А. Баирова «Неотложная хирургия у детей». Выпив по стакану, начинаем спорить о том, какая основная песня в последнем альбоме «Битлз» – Come Together (Будем вместе) или Let it be (Да будет так) Джона Леннона. Спор ничего не разъяснил, все остались при своём мнении, решили, следующий раз пойдём слушать диск. Потом вспоминаем Владимира Высоцкого, Булата Окуджаву, Александра Городницкого и всех до Евгения Клячкина. Ещё не поём, кондиция не та, да и больница рядом. После второго стакана спор и разговоры прогнозируемо перешли бы в известное русло, но неожиданно подошёл Станислав Яковлевич. Мы затихли. – Отдыхаете после трудового дня? О чём спорите? Рассказываем. И вдруг он задаёт вопрос – А что Вы читаете из художественной литературы? Перечисляем сообща: Эдгара Алан По, Проспер Мериме, Эрих Мария Ремарк, Стефан Цвейг, его популярную тогда вещь «24 часа из жизни женщины», Алексадра Солженицина «Один день из жизни Ивана Денисовича», что-то ещё, но не помню. Станислав Яковлевич рассказывает о своей книге «Мысли в пути». Как он её задумывал писать, когда ехал в поезде, как наблюдал за поведением современной молодёжи, своими детьми. Он участвовал в освобождении Орла во время ВОВ, его госпиталь находился где-то под Мценском. Вдруг Станислав Яковлевич раскрывает свой дипломат, достаёт бутылку коньяка, просит стаканы. Распиваем её с большим удовольствием уже на шестерых, закусываем крошками батона и, довольные собой, и всем на свете, расходимся.