Е. Черносвитов - …в этом мире несчастливы… Книга вторая

• Название: …в этом мире несчастливы… Книга вторая
• Автор: Е. Черносвитов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Это вторая книга из серии «…в этом мире несчастливы…» в книге собраны документальные истории, которые произошли в разное время. В основном, в нашей стране. Авторы являлись в каждом случае или свидетелем, или врачом, или психологом, или экспертом. Прежде, чем собрать предлагаемые читателю истории, авторы заново их переосмыслили. Отсюда все истории приобрели два важных качества: каждая история имеет не одного, а, всех трех авторов и каждая история превращается в «почти документальную историю».

---

Так как мужчина не приходил в сознание, боксер взвалил его на плечи и понес до ЦРБ (центрально районной больницы). Главный врач был родственник боксера. И когда выслушал его рассказ, внезапно задумался. Ни нашатырный спирт, ни инъекция кофеина – не привели нокаутированного незнакомца в чувства. Вторая сложность была – высвободить его руку от смятой банки сгущенного молока. Главный врач был опытным хирургом. Он понял, что придется надрезать сухожилия, чтобы освободить банку, и что кисть, вероятнее всего больше не будет работать. «Нужно вызывать психиатра» из Края…» – неожиданно для собравшихся медиков сделал заключение глав. врач. И, видя недоумение на их лицах, продолжил: «Он бегает с банкой уже не первый месяц! Ты, – повернулся он к боксеру, избежал смерти от психически больного человека. Вероятно, убивает, да, убивает он по бредовым мотивам!» Освободив банку путем надреза сухожилий, он приказал незнакомца переодеть в больничную одежду, фиксировать простынями к койке – а то, очнется и сиганет в окно, и начал звонить в отделение милиции…

В Хабаровской Краевой психиатрической больнице, куда перевезли под спец. охраной мужчину, которого судебно-медицинские эксперты и криминалисты идентифицировали как разыскиваемого пор всей стране убийцу, после наркоза закись азота и других психотропных препаратов, мужчина …проснулся!.. Все его путешествия по городам и весям, все его неумышленные убийства, были совершены им в состоянии глубокого сна. Есть такое психическое расстройство, крайне редко встречающееся, до конца не изучено, которое сродни лунатизму, но гораздо сложнее – амбулаторный автоматизм. Это состояние возникает как правило у психически здоровых людей. Без всякой к тому причины. Человек как бы раздваивается. Один – глубоко засыпает. А другой продолжает жить своей привычной жизнью…

…Мужчина был коммивояжёром. Читаем в Википедии: «Коммивояжёр (фр. commis voyageur) – разъездной сбытовой посредник, который, перемещаясь по рынку, выполняет роль простого посредника или действует по поручению своего клиента (продавца); разъездной торговый агент какой-либо фирмы, предлагающий покупателям товары по образцам и каталогам.

Коммивояжёр выступает посредником между продавцом товара и покупателем. Действует, как правило, по поручению фирмы. Занимается сбытом товара за определённое вознаграждение, которое зависит от количества или суммы проданного товара, разъезжая по указанным адресам (в том числе и иногородним, иногда зарубежным).

Коммивояжёр вправе сам получать деньги за товары и устанавливать сроки платежей». Он пришел домой в обеденный перерыв, и готовя себе еду, начал открывать банку сгущенного молока, которую держал в левой руке. В это время и произошло расстройство (раздвоение) сознания. Убивал он механически всех, кто попадал, в прямом смысле, под левую руку на его пути, где бы он ни был, и что бы он ни делал! Любая «помеха» в левом «поле» зрения, автоматически вызывала в нем реакцию удара рукой к освобождению от помехи. Так были убиты все люди. А он, «другой», разъезжал по стране, по своим обычным маршрутам. Покупая билеты на все виды необходимого транспорта, обедая в ресторанах и кафе, снимая номера в гостинице… Так, он соблазнил горничную, переспал с ней в номере, в которой она его привела. Они проснулись, она встала, чтобы одеть свой халатик и попала в «левое «поле сознания (так вернее!). Он, другой, мгновенно среагировал и ударил, проломив череп, свою ночную возлюбленную консервной банкой по голове. Бил он только по голове, когда «преграда» была в положении стоя. Женщина на трапе тоже «закрыла» его «левое» сознание и была убита…

Амбулаторный автоматизм может длиться секунду, а может год, два… больше! Никто от него не застрахован. Это расстройство не лечится… «Доктор Джекил и мистер Хайд» – романтизированная история о человеке, страдающем приступами амбулаторного автоматизма…

P.S. В учебниках по психиатрии можно прочитать разное об амбулаторном автоматизме… Истинно в них пишут только одно: «АМБУЛАТОРНЫЙ АВТОМАТИЗМ – помрачение сознания, проявляющееся а) непроизвольным „блужданием“ б) с упорядоченным поведением, выполнением достаточно сложных действий и последующей амнезией…»

P.P.S. Читатель, ты уверен, что не находишься в состоянии амбулаторного автоматизма здесь и сейчас?

История пятьдесят первая. Банальная история

Прабабушка и прадедушка – потомки львовского шляхетства – пан Тодос и пани Ярина. Они успели запечатлеть себя на фотографии, в ателье, только что появившемся в Львове. Фотография подписана женской рукой. Подпись гласит: «Память об рiдних украiнских мiстах I роднi буде вiчною I незабутнею». И приписка: «Палкий, горячий привiт Вам рiднi земляки I дорога рiдня…». На вид чете Любарскi за 70. Но оба старика крепки, бодры и не лишены куража. Умерли они не в один день, а в один год. Тодосу было 92 года, а Ярине 90 лет. Сначала умер Тодос. Ярина хоронила мужа сама, встав во главе огромной, съехавшей на похороны, родни. В этом же году, не более и не страдая, умерла сама. Похоронены они на Лычаковском кладбище, там, где польско-литовские склепы.

Образ их дочери сохранили три фотографии. Одна – 40-го года. В закрытом элегантном купальнике сидит на бревне, посреди пруда, слегка опершись правой рукой на бревно. Стройные ноги вытянуты и напряжены, что подчеркивает их красоту и изящество. Фигура безукоризненна. Все формы идеальны. Лицо кажется немного надменным. Возможно, это реакция на фотографа-профессионала. Ядвиге 21 год, но она уже прима Львовского театра. Через полгода она выйдет замуж за командира пограничной части и уедет на границу, которая примет один из первых ударов гитлеровцев, еще 2 июня 1941 года. Беременной Ядвиге удается спастись. А вот капитан Сотников погибнет смертью храбрых в первом бою с армадой фашистских танков и самолетов.

На второй фотографии Ядвига запечатлена на крыльце дачи в Тучково, что под Москвой, 20 июня 1946 года. Лицо прекрасно и кажется безмятежно. Черты его безукоризненны. Глядя на это идеальное лицо, на густые, спадающие на узкие плечи волнами темно русые волосы, поражаешься природному чудесному творению. Ни тени искусственной «красоты». Все – свое. Тонкая длинная шея почти спрятана за стоячим воротничком глухого платья. Воротничок застегивается на большую пуговицу – единственное украшение Ядвиги. Прекрасная головка подперта со сложенными ладонями руками. Ядвига смотрит куда-то вдаль, и улыбается. От снимка веет тишиной, покоем, и… женской особой силой. На обороте фотографии такая вот надпись карандашом: «Это я, прошло чудесное время. Так скоро уходят годы, молодость. Так много прожитого… Разбита жизнь, нарушена семья. И вот так много лет я одна в одиночестве». Одна в одиночестве. Вспоминаются слова еще одной несчастной и прекрасной женщины – Эльзы Триоле: «Не тот одинок, кто один, а тот, кто чувствует себя одиноко». Одна в одиночестве – это посильнее! Ядвига еще не знает всю меру своего одиночества.

Беременной Ядвиге как жене героя-пограничника предоставили сразу жилье и средства к существованию в Москве. Здесь и родилась у нее дочь Ирина. Возникла новая семья – мать и дочь. Ядвига порвала с артистической карьерой полностью, окончила химический факультет московского института. Училась на вечернем, поступила работать на химический комбинат. Сделала карьеру, от разнорабочей, до начальника производством. Одновременно занималась воспитанием и образованием дочери. Женихов у Ядвиги до преклонных лет было множество и разных. Но, любое ухаживания твердо обрывала сразу. За всю жизнь ни разу не пошла на свидание. Других мужчин, кроме своего героя, с которым прожила меньше года, Ядвига не знала, ибо знать не хотела. Можно написать увлекательный и трагический роман о жизни и переживаниях этой выдающейся физически и духовно женщины.

Ирина была красива, хотя пошла не в мать, а в отца. Сохранилась лишь одна его фотокарточка – он загорает на берегу реки. Красавец. Чистокровный ариец, чистокровный славянин. Белокурый, голубоглазый, орлиный нос, с глубокой ямкой выступающий мощный подбородок. Атлетически сложен. И это тоже от природы. Ирина была физически в отца. Первая ее фотография – у флага на площадке в пионерском лагере МВД СССР. Полуголые (лишь трусики прикрывают наготу) подростки-девочки стоят полукругом перед фотографом. Держась за руки. В центре – самая высокая и самая стройная Ирина. Вот она, опять в центре, у зажженной елки в наряде снегурочки, стоит на одной ножке, лихо, подняв в шпагате другую, прижимая туфелек к правому виску. Совсем не напряжена. Пристально смотрит в объектив фотоаппарата. Лицо прекрасно, но очень серьезно. Ей лет 11—12. Фотографию, где Ирина запечатлена среди высоких полевых цветов в полнотравье с венком из ромашек и васильков на голове, с обнаженными шеей, плечами и руками, лишь в маячке, плотно обтягивающей прелестную фигурку, не скрывающей очертание упругой груди и твердых сосков. Поражает опять же очень серьезный и сосредоточенный на объективе взгляд. Этот же взгляд на всех других фотографиях, где Ирина непременно в центре, лучше всех, ловчее всех, и серьезнее всех: на водной дорожке, на волейбольном поле, в открытом детском купальнике на спине лошади, на хрупкой ветке у самой макушки огромной березы. Фотографию, где Ирина сидит, спрятав колени под широкой юбкой, но почти вся открыта сверху, чуть погрузившись в стог свежескошенной травы, наклонив головку и скрестив руки, со все тем же пристальным взглядом в объектив, по завершенности сюжета и яркости образа можно принять за рисунок гения. Прекрасней портрет дородной славянки – трудно представить. Только на одно фотографии Ирина в обнимку с матерью. Удивительное фото: две таких разных красавицы смотрят друг на дружку и улыбаются. Но, взгляд Ядвиги чист и лучезарен, а взгляд Ирины – все также напряжен и направлен, минуя мать, в объектив. Фотографий Ирины в разных позах и ситуациях – не один фотоальбом!..