Алексей Козлов - Городъ Нежнотраховъ, Большая Дворянская, Ferflucht Platz

• Название: Городъ Нежнотраховъ, Большая Дворянская, Ferflucht Platz
• Автор: Алексей Козлов
• Жанр: Русское современное

Гротескный роман о становлении и поисках собственного я в чудесном городе Нежнотрахове, при ближайшем рассмотрении оказывающемся ужасно похожим на Воронеж. Сюрреалистические описания и потешные диалоги составляют основу романа.

---

Специальной комиссии, в задачу которой входит сбор материалов о преступлениях большевилов на Востоке и саксонов на Западе для Международного Трибунала Справедливости, который будет обязательно проведён в прекрасном Норнберге, предъявлены трупы этих отпетых политических преступников…

Всё было хорошо! Это была великая речь, сказанная великим человеком. И сама речь была хороша и все слова, которые были в ней. Всё было так, как должно быть! Новый мир, бескрайнее поле счастливого времени расстилалось перед усталыми людьми. А ещё я увидел соседа – его, заплаканного, в мокрых штанах провели по площади среди других пленных.

«Сам уканаю тебя, сука! попрошусь канать таких, как ты! Попрошусь!» – сказал я ему…

И показал ему средний палец!

Он отвернулся.

И я тоже, как малыш, заплакал во сне от радости. Мой Фюр, неужели мы могли жить без тебя?

Глава 9 посвящённая видному Нежнотраховскому проходимцу Лёпе Дурновскому и его изумительным похождениях в науке и жизни.

– Скажи мне, Билл, ты знаешь что-нибудь о Сарданапале?

– Почти ничего! Только то, что он был очень музыкален и талантлив!

– Как Эльза Бо?

– Как Эльза!

– Как Маргин Чик?

– Как Маргин!

– А ну их всех на…

…А потом я проснулся, загрустил, ибо вспомнилось мне история, которую я долго гнал из головы…

Это была история человека, чьи способности были направлены на лёгкое уцелевание в мире. Такие истории очень часто встречаются в мире, несть им числа. В общем, история банальная – Я доверился человеку, и он меня подвёл и нагло обманул – что может быть обыденнее такой истории. Я был обманут так подло и неправедно, что даже теперь при воспоминании о моём позоре мне становится дурно за себя-дурака и за этих бессовестных людей. Я уверен, что провидение позаботиться о возмездии этим подлюкам. У… их всех с чадами и домочадцами!

Глава 10 Продолжающая повествание о местечковом Проходимце Дурновском и его прикольным похождениям по Срединной Фиглелэнда в мокрых штанах.

В некоем году нового тысячелетия на рынке довольно жлобовского города Нежнотрахова произошла весьма знаменательная встреча. Произошла она прямо при выходе из рынка на довольно большую площадь, примыкавшую к рынку. Первым, который только заходил на рынок с довольно объёмистой сумкой, был Алесь Хитляр, как мы уже хорошо знаем, среднего роста человек с начинающей седеть шевелюрой. Второй, который на некоторое время задержался у газетного лотка, был старый анурей с белокурой, потрёпанной временем копной на голове, одетый надо сказать с иголочки – в светлую очень приличную кукртку и такие же брюки. Вид его говорил о довольстве жизнью и о годах, прожитых без малейшлих угрызений совести. Это был плут Лёпа ибн Мокей Дурновский, долгое время промышлявший преподаванием какой-то херни в одном из вузов родного города.

Есть бедные люди! Но есть здесь и весьма состоятельное отребье, вот хотя бы наш кучерявенький Леопольд Кмокшеевич Дурновский. Нет-нет! Вы не туда смотрите! Он здесь на предметном столике! Понаблюдаем за ним сквозь наш отменный чешской микроскоп! Да-с! Картина, достойная внимания, хочу заметить!

Сразу скажу вам, дорогой читатель, что он большой оригинал. Когда видишь его, то кажется, что он дышит не воздухом, а дерьмом!

Сегодня под утро Дурновскому приснился сон: будто он с молоденькой клевреткой Соней барахтается в своей королевской кровати, пытаясь изобразить невозможную эрекцию, и некто, как ангел всё происходящее освещает фонариком. И как будто бы нет неумолимой чугунной плиты семидесяти с лишним лет, давящей на его героические плечи, как будто бы крылья юности снова расцвели за его кошерной спинкой, и как будто бы вчера была пятница, а сегодня – не суббота, и он таким образом, как правоверный ворей, обманул опять-таки мировую историю. Надо сказать, клевретка оказалась очень миленькой и страсть аж какой живенькой. Он её и так, и этак, и ах и ох, и фонариком в такт туда-сюда подмахивает, и с великим удовольствием минут через десять арию и приключение как бы закончил. Тут, ба, разом врубается свет, прожектора прямо на них, толпа скандирует, ревёт и хлопает: «Бис!» Бис! Браво!», а голос через трубу бойко объявляет: «Господа! Вы на сцене! поприветствуем наших номинантов! Номер семь представлял престарелый юнга Леопольд Дурновский и студентка Наташа Вовкина с сексуальной композицией «Морской бриз»! Его хватило на семь минут прелюдии и две минуты довольно-таки квёлых фрикций! Судей прошу ставить оценки!!! Госпожа Буратинская! Ваше слово! Поаплодируем нашему юному конкурсанту и его юной напарнице!»

И Дурновский проснулся в поту.

Итак, читаетль уже получил первое впечатление о нашем новом персонаже и готов дальше глотать информацию.

Старость у мерзопакостного старикана не была ни бедной, ни голодной, ни наполненной заслуженными угрызениями совести, и автор просто вынужден обратиться к Богу: «Господи! Если Ты есть, и если Ты уважаешь себя, то когда же ты уберёшь с лица земли эту грязную мразь?»

Вот сейчас наш Леопольд ползёт вдоль своей Технокосмополической Академии, где когда-то друшлял не по-хилому! Вы не знаете Леопольда Дурновского? Ба! Большая потеря! Честное слово – великая потеря! Я не шучу! Нет, это не король Польши и не герцог Франции! Нет! Уж куда дальше! Отребье из отребьев! А вежливый, вкрадчивый какой! Манеры мягкие, речь не без приятности, знакомства завязывает на месте! Белая баранья шевелюра на голове! Красота неимоверная, готовая спасать мир! Настоящий интеррнационалист! Старый сучок! Он и сынка свого назвал не то Мариком, не то ещё мерзее в честь ресторана во Франции, о котором всю жизнь небось мечтал и в который путь ему, старому гниде, был полностью заказан. Фигу вам, суки! Фигу! Если такие сволочи будут в этом ресторане жрать, значит Бога на свете точно нет!

Ну, это я так, из себя вышел, потому что мне вспоминать это отродье – всё равно что перед зрителями сколопендр целый день есть! Я сначала не хотел об этом типе рассказывать, а потом подумал: «Если такие типы существуют, прекрасно устраиваются в жизни, рушат жизни других, то либо мы слишком добры, либо…? Но долг исполнить надо и – запечатлеть этот незабываемый тип нерусских людей на скользких скрижалях истории, дабы другим неповадно было.

Итак…

29 июня 200 какого-то года в купе пассажирского поезда Нежнотрахов – Нусеква, отправлявшегося каждый божий день по назначению, совершенно произошла встреча бывших одноклассников. Они не виделись тридцать два года, поэтому прежде чем обрадоваться, несказанно удивились и только потом, когда их беседа зашла далеко за полночь, почувствовали, что по-настоящему рады друг другу. Один ехал в Москву по делам своей строительной конторы, не то подписывать договора о поставке партии резиновых шпутцеров для вновь вводимого объекта «Центр Досуга и Отдыха Проституток», «ЦДИОП» кратко, другой ехал развлечься одним днём, ибо на службу не ходил. Когда они учились в школе, давление школьных казематов, железные указки учителей, весь этот дух казённого подчинения ужасал их, пригибал головы и того, и другого, теперь же, по мере того, как стук колёс становился привычным, они по-новому и более глубоко переживали произошедшее с ними и вспоминали свою жизнь. Им было что сказать друг другу, Сначала их вопросы, их ответы были почти сумбурными, первая доза алкоголя фейерверком пронеслась в их головах, и только потом их рассказы стали довольно плавными. Мы застали их за второй частью разговора, и совершенно не жалко, что первая часть его канет в лету, не найдя своего Светония. Зато вторая не пропадёт даром! А она стоит того! И вот о чём поведали нам разговоры этих двух достойнейших из смертных:

.Некогда, в тусклые и очень тяжёлые времена, последовавшие за чудовищной и крайне прискорбной революцией, в Одессе жил маленький курчавый мальчик. Звали мальчика Лёпа Дурновский. Его предком был знаменитый польский проходимец и вор Арапиздонт Дурновский, который не только отличился шкурничеством во времена правления Ольбрыхских и Маневичей, но и сам попал в тюрьму. На его самоуважении и понимании роли в мировом анарействе пребывание в тюрьме никакого влияния не оказало, и он гордо носил Имя и Отчество Абрахам Мойкевич. В детстве, как многие представители его семейства, он был толст, неприятен на вид, неряшлив, что в дальнейшем прослеживалось неоднократно в развитии особей этой семейки, имел довольно уродливое лицо, широкий таз и короткие ноги, но в юности неожиданно похорошел, приобрёл выправку и стройность, позволившую ему нравиться с определённого времени разным девушкам. Его родители были из самого низкого местечкового сословия, и поэтому революция, свернувшая столько русских судеб в сугроб, им пошла только на пользу, открыв невиданные ранее возможности. Мать его была толстой глупой домохозяйкой, а отец по понятной причине, связанной с его причудливой национальностью был не то комиссаром в армии, не то пропагандистом в тылу, не то ещё невесть чем. Подлинно известно то, что в итоге этих протрубаций, в начале Континентальной войны он уже неистово сокрушал измену в СМЕРШе, а попросту гнобил бедных славян, уставших от войны и начинавших вякать о своих печалях. У Лёпы была сестра, младшенькая Лифа. Мальчик он был резвый, с раннего возраста себе на уме и, надо отдать ему должное, не без некоторых талантов, или вернее, сноровки, нередких в небогатых анарейских местечковых семействах. Тяжкие годы войны, при вспоможествовании нехилых отцовских пайков, он проскочил согласно возрасту, почти не заметив чудачеств истории, и по окончаниии великой бойни в армии из-за слабости зрения не побывал, о чём совершенно не жалел, а потом и вовсе нигде не служил из-за того же плохого зрения и не ахти какой наследственности.