Ольга Заровнятных - Мой парень – инопланетянин

• Название: Мой парень – инопланетянин
• Автор: Ольга Заровнятных
• Жанр: Короткие любовные романы

Маша старается во всем подражать своей успешной школьной подруге Дине, втайне завидуя ее успехам у мальчиков и доверяя свои обиды и переживания личному дневнику. Случайно узнав о дневнике, Дина крадет его у Маши и не только поднимает подругу на смех, но и настраивает против нее всех одноклассников и друзей. Психолог, к которому родители отводят Машу, намекает ей, что ей не стоит больше переживать, потому что в ближайшем будущем в ее жизни появится настоящий инопланетянин. Вскоре, познакомившись с помощью своей подруги детства Галки с новыми ребятами, Маша находит неожиданное подтверждение словам психолога.

---

Ольга Заровнятных Мой парень – инопланетянин

Предисловие

«Ее звали Дина. Дина Коновалова. Мы ненавидели ее всем классом. Казалось бы, разве могут так яростно ненавидеть свою сверстницу третьеклассники? Еще как могут! Ненависть – такое же сильное чувство, как любовь. А любви, как известно, все возрасты покорны.

Даже не помню, с чего все это началось, но нарастала ненависть буквально как снежный ком. Мне кажется, что каждый из нас ненавидел Дину по своей причине. Например, мне она не нравилась из-за своей красоты.

У Дины была не обычная красота, не та, с которой по подиумам расхаживают длинноногие худосочные модели с одинаково идеальными чертами лица. Нет, ее красота была абсолютно другой – и почему-то именно это меня очень сильно раздражало.

Никакой стройностью и четкостью форм в ее случае даже не пахло. Наоборот, у Дины были пухлые щеки, как у младенцев. И пухлые губы, как у Анджелины Джоли. И если сложить эти элементы вместе, а также добавить к ним вьющиеся короткие волосы, то выходило, что Дина походила не на младенца и не на знаменитую голливудскую актрису, а скорее на купидона, какими их рисовали художники эпохи Ренессанса.

Да и вообще, что это за имя такое дали ей родители? Диана! Не какая-нибудь там Катюша или Нина, или Олеся, а Диана! Это же обалдеть можно! Я так и представляю себе, как ее родители ломали свои пафосные головы, едва она появилась на свет:

– Ну что, дорогая, как мы назовем нашу дочурку? Может быть, Лариса?..

– Что?! В честь крысы из мультика о Чебурашке?! Да никогда в жизни!

– Но как же тогда? Может быть, Роза? Посмотри, какая она милашка, как только что распустившийся бутон!

– Роза? Ну уж нет, какая пошлость – называть ребенка в честь цветка! Скажи еще, Одуванчик! Раз уж у нее такие пухлые щечки.

– Радость моя, тебе не угодишь… Но в честь кого нам назвать нашего ангелочка?

– Именно! Ангелочка! Зри в корень! Сейчас она ангелочек, а когда вырастет – станет богиней. Назовем ее в честь богини. Какие есть известные имена?

– Э… Виктория?

– Это же всего лишь Вика, если сокращенно!

– Тогда, может быть, Венера? Богиня любви и красоты…

– И как мы будем звать ее сокращенно? Веня?

– Ну не знаю. Есть вот еще Диана…

– Точно! Диана! Какое красивое имя! Дина, Диночка, Дианочка моя любимая! – далее следовали лобызания пухлощекого, пухлогубого, кудрявого младенца.

Богиня. Надо же. Дину назвали в честь богини. Можете себе представить, каково было мне рядом с ней? Мне, самой обыкновенной Маше. Ну ладно, пусть Марии, хотя меня никто так не называл. Обычно – Машка. И все. Машка. Хм. И фамилия у меня была самая заурядная – Пешкова.

Позже я узнала, что все имена что-то обозначают. Ну ладно, про Диану я изначально знала, что это богиня Охоты, женственности и плодородия, потому что у меня мама мифологию в институте преподавала. Но когда я узнала, что Мария означает в лучшем случае «любимая», но чаще, как правило, «отвергнутая» и «печальная», я пришла в ярость. По-моему, это меня должны были назвать Дианой. Зря, что ли, моя мама была знатоком мифологии? И как только ей в голову взбрело назвать меня Машей?! Хотя, может, это мой папа во всем виноват…

Я, конечно, была далеко не богиня. Ну так и Дина не была! Может, конечно, древние римляне именно так представляли себе красивых женщин – именно такими, как Дина, но в нашем, современном мире стандарты красоты несколько изменились, судя, опять же, по моделям на подиумах. С другой стороны, вот посмотришь на тощую Ирку Палкину – и не понимаешь, что мужчины находят в высоких худых моделях…

Так к чему я это все… Ах, да! К тому, что у каждого из нас был свой повод ненавидеть Динку. Я ненавидела ее за имя. И за красоту. Мальчишки ненавидели ее за то, что не давала списывать, будучи отличницей. Девчонки – за то, что Дина была любимицей нашей классной руководительницы Марии Викторовны. Да и других учителей, чего уж там.

Дина была заносчивой, высокомерной. Казалось, ей доставляло удовольствие показывать всему классу, что она самая умная из всех. Ну знаешь ты ответ – и знай его себе втихомолочку, пока учитель сам тебя не спросит. Так нет же! Учитель еще вопрос целиком не успевал задать, а Дина уже тянула руку, готовая дать ответ. И как же было обидно, когда спрашивали тебя, и твой ответ оказывался неправильным или не вполне точным, и тут же в классе раздавался умоляющий голос Дины: «Можно, я? Можно, я?» – и, да, эта выскочка аж привставала со своего места, словно ее рука тянула вверх и все ее тело, как барон Мюнгхаузен вытягивал сам себя из болота за волосы.

Надо ли говорить, что у нее совсем не было друзей. И ее это, казалось, нисколько не удручало. Она словно бы и не замечала, что все остальные в классе на переменах всегда ходят парами или даже разбредаются небольшими группами. Что у нее полный класс врагов – она тоже не замечала. Нет, даже наоборот: она иногда пыталась прибиться то к тем, то к другим, привлекая к себе внимание какими-то совершенно дурацкими просьбами или вопросами, типа «А у вас нет ластика?», или «А сегодня будет физра?» – можно было подумать, эта отличница могла быть не в курсе, какое в тот день расписание занятий, или не иметь запасного ластика, тогда как каждый в классе знал, что у нее имеются даже запасная точилка для карандашей и запасные тетрадки.

Ну и что, что мы тоже обращались к ней за запасными ручками? Все давно уже поняли, что ей эти ручки все равно девать некуда. Видимо, у нее были богатые родители. Самый лучший ранец, самые красивые ручки и карандаши… Да один пенал чего стоил! Даже у моей мамы не было такой косметички, каким был пенал у Дины. Не то чтобы весь наш класс очень сильно отставал от Дины по уровню благосостояния, но ее состоятельность, безусловно, бросалась в глаза. И это давало нам только лишний повод ее сторониться.

Как-то раз, войдя в класс после перемены, мы увидели, что Дина плачет. Да-да, сидит за своей партой, уронив голову на руки, и плачет. Плечи ее вздрагивали, раздавались сдавленные всхлипы. Это было так необычно и так… чудесно! Да, первое, что я почувствовала при виде рыдающей Дины, – торжество справедливости. Она наконец-то, впервые на моей памяти, вела себя как обычный человек.

Вокруг Дины мгновенно собрались наши девчонки. Мне тоже хватило места. Все принялись ее успокаивать, интересоваться, что произошло, кто обидел, ну и все в таком роде. В общем, мы за нее распереживались. Кто-то, наверное, в самом деле, кто-то, вполне вероятно, злорадствуя в душе. Лично меня обуревали смешанные чувства. И вот, когда она наконец выдавила из себя, что же с ней произошло, все наше сочувствие как рукой сняло. Оказывается, Дина впервые в жизни получила четверку за диктант по русскому. Четверку! Да некоторые из нас тройку-то с натяжкой получали – я имею в виду отстающих мальчишек. Стало так омерзительно, что все быстро разошлись по своим местам с выражениями презрения и недоумения на лицах.

Наверное, как раз этот случай и стал последней каплей. И если раньше мы еще хоть как-то общались с Диной, то после этого стали игнорировать ее, словно она пустое место. И это бы ладно. Ей бы понять и отступить. И игнорировать нас в ответ. Так нет же! Она принялась еще усиленней донимать нас навязыванием общения. А это не может не надоесть. И вот раздражение, которое и без того присутствовало, с того случая стало нарастать подобно снежному кому.

Начали происходить странные вещи. То вдруг у Дины из ранца пропадут все тетрадки, и учителя ставят ей двойки за несделанные домашние задания. То на следующее утро после ее дежурства на полу оказываются черные пятна, а на доске белые разводы. Но однажды случилось кое-что вовсе из ряда вон: пропавший со стола Марии Викторовны классный журнал обнаружили в ранце Дины!

– Это не я! – жалобно воскликнула Дина.

– Она, она! – немедленно пронеслись по классу насмешливые мальчишеские голоса. – Это она двойки свои исправить хотела!

– Тишина в классе! – требовательно воскликнула Мария Викторовна и уже мягче добавила: – Дина, родителей завтра в школу.

И тут Дина, как всегда, показала свой характер: она не согласилась с Марией Викторовной покладистым, смиренным «да» или хотя бы спокойным кивком. Нет. Она покраснела, запыхтела, вскочила со своего места и вылетела из класса, как фурия. Все ее вещи остались в классе. Мария Викторовна проводила ее изумленным взглядом, как и все мы, но, разумеется, за ней не побежала.

Следующие четыре дня Дина в школе не появлялась. Мы перешептывались, выдвигали разные теории на этот счет, не зная, что же на самом деле происходит. Самой правдоподобной нам тогда казалась версия, что Дина загремела в психушку. Мы торжествовали… а потом забыли о ней. И напрасно. На пятый день она как ни в чем не бывало заявилась в школу.

Класс притих тогда. Все ждали развязки. Ну, к примеру, что Мария Викторовна строго произнесет: «Коновалова, где твои родители? Немедленно вон из школы! И без родителей не появляйся!»