Вера Маленькая - Однажды в Коктебеле. сборник

• Название: Однажды в Коктебеле. сборник
• Автор: Вера Маленькая
• Жанр: Русское современное

В сборник вошли повесть «Однажды в Коктебеле» и рассказы. О странностях любви, о поисках мира в душе, без которого это прекрасное чувство легко разрушить, а значит, страдать, каяться, надеяться на прощение. Или не надеяться, забыть!

---

Приезжала Ольга, он знает. Порадовался тогда за мамочку и за нее. В деревне говорили – с мужем была, а вот и нет. Оказывается, поездка совпала с романом и каким красивым. Солнце, белоснежные облака, цветущий лен и двое на теплой, огромной земле. Всех на свете и все простишь. Любовь!

Имена не изменены и как открыто она обо всем пишет. О расставании на дороге с любовником, о скандале с мужем. Оправдывается и лжет. Не о себе? Как же! Докопался бы муж, Лара вмешалась. Может, не надо было. Живет во лжи. Ребенок от той любви. Муж, который поверил. Она что, с ума сошла? Выбросить этот сценарий, пока не случилось трагедии.

Кстати, а с другом что? Бизнес продал, уехал с семьей в Питер. Не виделись больше ни разу. Грусть – то какая, с ума сойти: «Там, в поле, он обещал мне Париж. Я смеялась: „Враль!“ Ему нравилось это шаловливое слово. Там он назвал меня любимой, а я сделала вид, что не слышу. Сопротивлялась нежности в себе, слегка капризничала, но разве легко убежать от любви?»

Какая необычная история, подумает Леонид, какая странная женщина! Возможно, странности были бы и без встречи с мамой. Разве поймешь? Кстати, в таких и влюбляются со всей страстью, даже если это губительно. Почему? И как тяжело читать эти строки о друге, который будет звонить иногда, чтобы сказать: «Ты мне снишься, Оленька». Но она промолчит. Не скажет о сыне. У судьбы свои игры, все решено.

Но однажды в Париже, куда приедет с мужем и сыном, затоскует по тяжелым плечам, по потрясенному: «Люблю!» Ничто не будет радовать, а через неделю узнает, что его больше нет… Найдет то поле, но уже без васильков и цветущего льна. Сядет в траву, посмотрит на облака и подумает, что теперь уж он точно не увидит, как она будет стареть, а она не услышит нежное: «Оленька, ты мне снишься».

На этом сценарий (или повесть) закончится и будет ощущение, что в душе звучит печальная тонкая мелодия. Жалость, поймет Леонид, боль за чужую судьбу, которая состоялась так причудливо и нелепо. И ничего Ольга не задумала. Писала сценарий не для того, чтобы опубликовать. Выплескивала все, что мучило. От того и дочке читать не разрешила. Личное! Тайное, начиная с детства.

– Лара, – позвонит он, – мать просила издать или это твоя идея?

– Моя, – ответит она, – я читала начало в тринадцать лет, – уговаривала дописать. Она не хотела. И вдруг! Попросила спрятать и не читать.

– Значит и не читай. Потом, потом, когда станешь мудрой. Она писала для себя. Не надо издательств. Поверь мне.

– Почему я должна вам верить? Просто не хотите помочь.

– Мы с тобой светлые отражения нескольких сложных судеб. Лучики ясные. Давай это сбережем, – скажет он то ли шутя, то ли серьезно, – завтра встретимся и я тебе кое – что объясню. Рукопись пусть останется у меня. На время. Хочу перечитать.

– Хорошо, – согласится Лара, – только меня надо будет покормить. Иначе ничего не пойму.

Отражения светлые, лучики… Значит есть мрачные. Тайна! Не надо, не надо. Не будет она читать. Ей бы мир увидеть. Мир, загадочный и прекрасный. Ей бы влюбиться. Ой, да чего мечтать? Все что назначено, сбудется, а сейчас кофейку, пирожное, хорошую музыку и звонок маме. Забыла, забыла! Она же «Бабочек» отыскала. Говорить об этом маме или уже не надо? У Леонида завтра спросит.

Глава 8. Бабочки

Рыжее, золотое, пушистое… Откуда такое чудо? Девушка высокая. До пояса густые рыжие кудри. Чувственный рисунок сочных губ. Глаза волшебные, карие с томной поволокой. Упругая грудь, крупные соски сквозь тонкую ткань топа. Никакого лифчика. Красиво! Покоя не будет, если в такую влюбишься.

Леонид отводит взгляд. Нет, он не хочет влюбляться, ревновать, думать каждую минуту об этих самых сосках. У него работа, легкие романчики, у него мама. Волшебные глаза стрельнули в его сторону. Почему – то печально. Играет плутовка. Что она заказала? Рыбу, апельсиновый сок, десерт. Простенько! И ест смешно, непосредственно, без ножа. Руки без маникюра, тоже крупные, а красиво. Не смотреть, не смотреть! Сейчас придет Лара. В этом уютном ресторанчике он назначил ей встречу. Надо хоть что – то из той истории объяснить, чтобы не носилась больше со сценарием. Задерживается девочка, а у него не так много времени. И какое же наваждение – притягивает взгляд чертовка рыжая. Что – то напоминает. Солнечное, пахнущее хвоей, детское, счастливое. Не вспомнить! Может, потом.

Она пройдет мимо и Ленечка не выдержит, спросит, волнуясь:

– Как русалку зовут?

Обернется, скажет протяжно и просто:

– Инга.

От теплого бархатного голоса перехватит дыхание, он ничего не успеет сказать, она уйдет. Бывает же, заволнуется он! Ничего, через час, два забудет. Не надо ему такую сказочную. У него работа, мама. Мама, работа, путешествия. Ну, не поцелует эти губы, не зароется в ворох рыжих волос, не почувствует, как напрягаются крупные соски. И всего – то, всего – то…

– Лучик ясный, ты в каком измерении? Стою, стою возле тебя, говорю, говорю. Ничего, что на «ты»?

– Лара, Ларочка! Хорошо, что пришла. И на ты, так на ты. Я еще молодой.

– Накормить обещал. Мамулиных пирогов не хватает, вот и голодная.

Он только сейчас ее и рассмотрит. Не до того вчера было. Тоненькая, гибкая, с уверенным взглядом. Что же ей рассказать? Главное, не ранить.

– Лара, ты выбирай. Здесь вкусно кормят, а я кофейку покрепче. Устал.

Она посмотрит внимательно и серьезно.

– Вижу, что не в себе. В другой раз расскажешь.

Как сто лет знакомы, удивится он, понимает с полуслова, не стесняется. Влюбиться бы вот в такую, с которой просто, легко и мило. Юная, без комплексов.

– Мамину тайну я знать не хочу. Передумала. Выползет какой – нибудь монстрик и все в жизни перевернет. Оставь сценарий у себя.

Не Ольга, нет! Совсем другой характер. Стебелек хрупкий, но только внешне. За «я» свое держится крепко. Не Ольга с ее рефлексиями, эпатажем. Не Ольга, которую он знает только по сценарию, но представляет так живо.

– Лара, ты когда – нибудь разговаривала с зеркалом? О своем отражении, о будущем? Судьбу разглядеть пыталась?

– Вот уж не думала, что ты мистик. Зеркало и есть зеркало, чего с ним разговаривать?

Не Ольга! И слава Богу. Светлая девочка, которая дружелюбно открыла ему однажды дверь. Что такое – то? Перед глазами рыжее, пушистое, золотое, причудливо изогнутые губы. Вошла бы сейчас… И все, все! Не отпустил бы. Где теперь ее искать?

– А – у – у, Леонид Федорович, – засмеется Лара и протянет салфетку, – у тебя лицо мокрое, здесь душно. Лучше посидим у фонтана. Надо кое – о чем спросить, а за обед спасибо. Я тебя, кажется, разорила.

Смех у Лары звонкий, серебристый. Колокольчик! У колдуньи рыжей – другой. Он не слышал, но знает. Мягкий, приглушенный, как солнечный свет в лесу. Как счастливый стон любви на рассвете. Лара, Ларочка… Лучик ясный! Спасибо, что рядом.

Художник, у которого Лара видела работу «Бабочки» живет в Тушино. Леониду ехать не хочется. Далеко, пробки, но эту девочку обижать нельзя. Почему – то нельзя, он чувствует. Чушь какая – то. Давно, перед поездкой к его матери, Ольге приснилось, что Алла Юрьевна просит в старое зеркало посмотреть и работу эту найти. Сон же, а Лара искала. Может, Ольга забыла давно. Какие «Бабочки», если совсем другая жизнь? Если дорогой человек умер…

– Лара, а маме твоей это надо сейчас?

– Не знаю, у тебя хотела спросить, рассказывать ей или нет? А работа очень красивая. Непонятная, правда. Ты разберешься.

Ну, ну, это значит художник? Юнец. Впрочем, глаза умные. Мастерская – огромная. Что он творит, смотреть некогда. Потом как – нибудь. Потом.

– Автор, кстати, известен, – говорит парень, – это женщина. Очень талантливая. Отец покупал ее работы, не глядя. Она очень рано ушла. А вот и «Бабочки».

Возле тусклого зеркала две женщины очень близко друг к другу. Изумительно легкие фигурки, в профиль. Высокие шеи. Изящный узор воздушных шляпок, скрывающий волосы. И волны кружева. Черное с белым. Пена летящей ткани. Бабочки!

– Обалдеть, да? – шепчет Лара, – потрясающая графика.

– Конечно, потрясающая, – соглашается Ленечка, – еще мгновение и эти создания улетят от тусклого зеркала… К солнцу. Вон как играет ветер с черно – белыми туниками.

– Вы думаете, это две женщины, две бабочки? – усмехнется художник, – взгляните на руки, на полет кружева. Магия движений. Почти мистика. Женщина одна и ее отражение. Рука, которая держит краешек туники, не позволяет взлететь, как бабочке. Сильная рука, когда все остальное изящно, хрупко, летяще. Художница писала подругу, которую чем – то пугало прошлое. И сделала это с загадкой. Она умела.

– Художница москвичка? – спросит Леонид.

– Нет, из провинции, но это значения не имеет.

Имеет, имеет. Это же Ольга. Если так нарядить Лару, будет точь в точь. Но причем здесь его мама? Сон – то Ольгин! Подсознание выдало. Кстати, она могла и не видеть эту работу, хотя знала, что подруга фантазировала… Тушью! Прошлое отпустило перед зеркалом в деревне, но был полет с другом под белоснежными облаками и новая ловушка – страсть! Лара ничего не понимает. И хорошо. Пусть любуется. Надо эту работу купить.