Ива Михаэль - Леди Шир

• Название: Леди Шир
• Автор: Ива Михаэль
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-00039-233-1

На самом деле, я не знаю, чем закончится история. Она пришла ко мне и попросила рассказать о ней – Леди Шир: про Эфраима; про маленькую бледную Марту. Расскажу по порядку.

В некотором царстве, в некотором государстве жила была Леди Шир, одинокая и не очень-то молодая. День её сегодняшний был похож на день вчерашний, вечера повторялись, но утро одно отличалось от утра другого. Она любила утро. Этим утром в её постели был песок, он подсох и осыпался с подола её платья…

---

Настоятельница печально вздохнула:

– Мне жаль её, – продолжала настоятельница, – не хочу верить, что она врёт, она на самом деле убеждена, что была женой. Возможно, её больной рассудок не способен осознавать горькой правды и отвергает тот позор, с которым Шир была связана, надо полагать, долгие годы. Мне хочется думать, что это путь к исцелению её души, но путь этот ещё слишком долог. Мне пришлось уволить Шир за то, что она опять пыталась прельстить женатого мужчину, он работал у нас булочником, привозил по утрам свежий хлеб. Шир всячески старалась привлечь его внимание, пока не добилась своего. Жена пекаря, несчастная женщина, измученная тяжким трудом, прибежала ко мне в слезах и обо всём рассказала. Бог не остался в стороне от позорного прелюбодеяния: сгорела пекарня нерадивого пекаря. А я, в свою очередь, не могла позволить, чтобы постыдный замысел Шир остался безнаказанным: я её уволила.

«…Выступила в роли Бога, – подумал Эдуард, и сам себе усмехнулся, он не мог решить, даже для себя, верит он всему, что рассказывает настоятельница или нет, – … хотя, в общем-то, и неправду говорить ей нет надобности».

– Мне очень хотелось ей помочь, – говорила настоятельница, – я часто приходила в больницу и подолгу разговаривала с ней. Она вела себя спокойно и дружелюбно, отвечала на все мои вопросы. Из рассказов Шир мне стало понятным, что молодая вдова всегда знала о связи Шир с её несчастным мужем. Думаю, девушка была очень доброй и чуткой, поэтому позволила Шир продолжать жить в их доме. А возможно, из-за любви к мужу, зная о его привязанности к Шир, не хотела его ранить. Шир щедро этим пользовалась, со слов самой Шир, мне стало понятным, что она даже имела служанку. Шир говорила, что ей было позволено ухаживать за ребёнком господина и его молодой жены, но этому я не верю. Как можно доверить ребёнка такой женщине?

Эдуард сделал жест рукой, как обычно бывает с ним в преддверии резкого аргумента, но так и не нашёл что сказать. Настоятельница не заметила жеста и продолжала невозмутимо:

– Скорей всего, Шир очень хотелось присматривать за ребёнком, своих детей у неё никогда не было, вот и говорила о желаемом, как о действительном. У Шир есть одно очень хорошее качество: она не имеет привычки говорить плохо о других, и о ком бы она ни говорила – обязательно скажет «хороший человек». Этим она заслужила моё расположение, я предложила Шир прийти в монастырь, после того как врачи решат, что она может покинуть стены больницы.

«Из стен больницы в стены монастыря, – подумал Эдуард, – бедная Шир».

Теперь ему уже самому хотелось найти её, независимо от просьбы Марты, хотелось узнать, что она жива и здорова и что в её жизни есть хоть какой-то просвет вне печальных стен.

– Но Шир не сразу пришла к нам, – настоятельница окинула взглядом готический свод залы, – пришла спустя больше, чем год, мы не знаем, где она была и что с ней было в этот период её жизни, а говорить она об этом не стала. Думаю, вам трудно будет поверить, но Шир меня не узнала. В монастырь её сам Бог привёл, Шир не помнила того, что я говорила ей про монастырь. Она заново рассказала мне свою выдуманную историю про мужа, зачем-то сказала, что он очень болел, и она ухаживала за ним, но спасти не смогла, после чего он умер. Наверно, именно так её больное воображение сфабриковало эту историю.

Настоятельница глубоко вздохнула:

– Да простит меня Бог, я пыталась помочь несчастной, но не смогла, и теперь обстоятельства вынуждают меня злословить. Шир сумасшедшая, не ищите её и не позволяйте вашей дочери видеться с ней, – настоятельница перевела дыхание, сложила руки крестом на груди и глухо сказала на выдохе: – Больше мне вам нечего сказать, – затем она встала, слегка поклонилась, не отнимая скрещенных рук от груди, и ушла.

Глава 5

Её разбудил грохот, что доносился из зала ресторана. Шир укрылась одеялом с головой и перевернулась на другой бок. «Наверно, опять дрова привезли», – сквозь сон решила она. Особенно холодными ночами Шир оставалась ночевать в доме у Лео и Марселя. В её каморке над швейной мастерской было невыносимо холодно. Настоятельница запретила сторожу давать Шир дрова на обогрев и горячую воду.

– У… ведьма, – говорил сторож, размахивая худыми руками, торчащими как сухие ветки из широких рукавов его дублёной шубы, – а шипела то как, не поленилась, сама лично пришла проверить, как я тут выполняю её приказ. Но я придумал одну хитрость: теперь топлю в мастерской на втором этаже, дров кладу побольше, так чтоб тепло и вам доходило.

Сторожу нравилась Шир, он решил для себя, что она самая красивая и добрая женщина, какую он когда-либо встречал. Шир была единственная во всём доме, а может, и во всём мире, кто разговаривал с ним. Иногда Шир приносила сторожу еду из ресторана, и они трапезничали прямо на скамейке под тыльной стеной дома, которую ветер обходил стороной. Все свои истории старый сторож начинал со слов «Никого у меня в этой жизни уже не осталось, а я всё живу и живу. Шир ему во внучки годилась, но о себе могла сказать то же самое.

Грохот снизу постепенно превратился в однообразный стук. «Что бы это могло быть?» – подумала Шир. Спать ей уже не хотелось. В доме у Лео было тепло и уютно. Шир потянулась, нежась в мягкой постели. Было уже светло, за окном бесшумно сыпался совершенно свежий и безукоризненно белый снег. Шир приподнялась на локтях и стала прислушиваться к стуку. «А может, нас грабят? – вдруг подумалось ей, – а что если они убили Лео, а Марселя прибивают к полу, ну или наоборот, чтобы он рассказал им, где спрятаны деньги?» Шир сама улыбнулась, какая же глупая мысль пришла ей в голову. Но едва ощутимая и почти ничем не оправданная, но всё же тревога, осталась блуждать в её сонных мыслях. Шир решила спуститься вниз и посмотреть, что же всё-таки там происходит. Она вставила ноги в домашние туфли, накинула шерстяную шаль и стала спускаться. Все эти вещи: и туфли и шаль, когда-то принадлежали покойной жене Лео. Вещи Шир по-прежнему оставались в каморке над швейной мастерской, всё как-то времени не хватало перенести их к Лео, да и не было в этом особой необходимости: Лео с Марселем перетащили в комнату, что теперь принадлежала Шир, целый сундук женских нарядов.

– Уверен, что она смотрит на нас сверху и совсем не против, чтобы ты надевала её платья, – сказал Лео. Платья его покойной жены пришлись Шир в самую пору.

Спускаясь по лестнице, Шир услышала ворчание Лео и покорно приглушенный голос Марселя:

– … крепче держи, бездарь.

– Угу, можешь подавать, держу.

Шир вздохнула с облегчением: «Всё в порядке».

В зале было светло и прохладно, столы и стулья были сдвинуты в одну сторону ближе к центральному входу, повсюду валялись доски разных размеров, щепки, инструменты, Лео и Марсель прибивали большую доску к стене: Лео, сидя на полу на войлочной подстилке, а Марсель, стоя на стремянке, на той самой стремянке, на которую он влезал помногу раз на день достать на кухне подвешенные к потолку куски вяленой буженины. Они двое не сразу заметили Шир, которая уже пару минут наблюдала за их работой. Шир поёжилась, поплотнее завернулась в шаль. Лео заметил Шир и, глядя на неё снизу вверх, сказал:

– А, Шир, мы тебя разбудили, можешь ещё отдыхать, откроемся только к обеду, мы должны закончить с этим.

Шир молча окинула взглядом разбросанные на полу доски, затем окна, затем перевела взгляд на стоящего на стремянке, Марселя.

– Мы всегда забиваем окна на этой стене на зиму, чтоб было легче протапливать зал, зимой-то всё одно посетителей мало, а топить надо, иначе вообще никто не придёт, – объяснил Марсель.

Шир пожала плечами.

– А, понятно, я думала – вы просто хотите отгородить ненужную часть зала, чтоб она не забирала тепло, так я делала в доме у мужа, когда зима была особенно холодной, – сказала Шир, и воспоминания о суровой зиме тут же рванулись к памяти, как вьюга в неплотно закрытую дверь. Шир затворила эту дверь покрепче, ещё раз окинула взглядом Лео, Марселя, разбросанные доски и медленно пошла в свою комнату в надежде снова уснуть.

Лео и Марсель молча переглянусь и, вот так глядя друг на друга, на пару секунд застыли без движения.

– Ну ладно я… я уже старый, но ты-то молодой, а ума не больше, чем у замороженного петуха, – сказал Лео и кряхтя поднялся со своей войлочной подстилки, держась за спину, – отдирай все эти доски с окон и делай, как сказала Шир.

– Ага, понял! – радостно вскрикнул Марсель. – Мы отгородим эту часть зала, и тогда там будет теплей.

– Смотри-ка, догадался, а я уж было подумал – ты окончательно все свои мозги пропил.

По дороге в свою спальню Шир заглянула на кухню. На кухне, под стеной, недалеко от печи, лежали дрова, перевязанные травяной верёвкой. От них пахло свежестью и морозом, как пахнет постиранное бельё, которое сохло на улице зимой. Но дрова уже потихоньку начинали оттаивать и издавать волшебный запах древесного сока. На столе оставались неприбранными два бокала и почти пустая бутылка вина. Ночами, когда гости расходились, зал пустел и не было смысла его обогревать, Марсель с кем-нибудь из гостей продолжали попойку на кухне. Ночные похождения Марселя перестали интересовать. То ли зима была слишком холодной, то ли он наконец-то повзрослел и теперь напивался ночами, как и многие взрослые, неприкаянные и не обременённые семьёй. Шир вылила в рюмку остатки вина, не заботясь о том, что рюмка может быть недостаточно чистой, собрала в ладонь с разделочной доски обрезки варёного мяса, одним глотком выпила вино и кислый вкус выдохшегося вина заела варёным мясом. Печь была еще тёплой, Шир открыла затворку и заглянула внутрь: дрова уже выгорели. Шир зачем-то взяла кочережку и разворошила тлеющие угли, угли покраснели, и из-под них пробились едва заметные лепестки пламени. Шир подняла с пола несколько щепок, аккуратно положила их в печь на угли, и вновь занялся огонь. «Здесь я уже, как дома, – подумала Шир, – и там, в каморке, как дома, и в доме у варвара-мужа была, как дома, потом в домике для гостей – тоже как дома, – Шир усмехнулась, – беспризорница…»